Я хмыкнула и закрыла глаза. И, действительно, увидела собравшуюся возле Москвича галдящую толпу. А у самой машины, привалившись к дверце, стоял всё ещё не верящий в своё спасение бледный парнишка, крепко прижимая к себе ревущего от пережитого страха пацана.

— Всё у них нормально. Живы и даже здоровы, если не считать шока, вызванного испугом. Сейчас им мужики накостыляют по шее — быстро в себя придут, Шумахеры хреновы, — проворчала я, открывая глаза. — Всё, держись за меня крепче, сейчас пойдём.

Я обняла Нэйтаса за талию, снова зажмурилась и представила полянку перед избушкой Бабы Яги. Прошептала заклинание и услышала испуганный голос Ефросиньи Анисимовны:

— Ой, ты, батюшки! Что ж это у вас случилось-то?

Я открыла глаза и чуть не расплакалась от облегчения: получилось!

— Нэйтас руку сломал, Ефросинья Анисимовна, а я лечить переломы не умею. Обезболила только. И вот, к вам доставила.

— Сейчас, сейчас, милок, — перехватила у меня Нэйтаса Баба Яга. — Пойдём в избушку, живо два тебя вылечим, не переживай.

Они поднялись по ступенькам и скрылись в избе, а я без сил опустилась на пень. Что-то слишком экстремальным получилось утро, не по моим нервам. Сперва — медведица, потом — Нэйтас со своим героизмом…

Подышав с полчаса свежим лесным воздухом, я, наконец, пришла в себя настолько, что решилась зайти в избушку и посмотреть, как там дела у Нэйтаса.

Нэйтас сидел на табурете посреди комнаты, обнажённый до пояса, а стоящая рядом с ним Баба Яга производила какие-то манипуляции с его рукой. Крови уже не было, кости из-под кожи не торчали, но вид у Нэйтаса был по-прежнему измождённый. Да и не удивительно: по всему левому боку, от плеча, расплывался тёмно-фиолетовый синяк, уходя по бедру под брючину.

— Ох, ты, — охнула я. — Это тебя здорово локомотивом-то задело. Слава Богу, что жив остался.

И с тревогой спросила Ефросинью Анисимовну:

— Он себе внутренности не отбил? Вы его вылечите?

— С внутренностями всё в порядке, — отмахнулась та. — Пара ребер вот ещё треснула, но это мы сейчас живо поправим. Завтра как новенький будет!

— Завтра? — погрустнела я. Что ж, значит, поиски откладываются. И разница во времени опять увеличится до суток, а может, и больше.

Нэйтас виновато посмотрел на меня:

— Простите, леди Селена. Я не думал, что так получится.

— Да не за что тебя прощать-то, — вздохнула я. — Ты молодец. Ты всё правильно сделал.

— А что он сделал-то? — поинтересовалась Ефросинья Анисимовна, аккуратно подвешивая руку Нэйтаса на завязанный узлом у него на шее платок. — До завтра так походишь, пусть кость срастётся покрепче. А сейчас я тебе рёбра полечу, — скороговоркой проговорила она ему и снова повернулась ко мне: — Давай, рассказывай, а то мы с Горынычем уж извелись от любопытства, а герой этот молчит, как партизан.

Я снова посмотрела на устало сидящего Нэйтаса:

— Ему сейчас не до рассказов. В общем, слушайте.

И я в красках живописала всё, что случилось с нами за те два часа, которые мы отсутствовали.

— Ну, герой, — восхитилась Баба Яга. — А чего ж просто не колдонул-то? Машина бы сама из-под поезда вылетела, и ты бы цел остался.

Нэйтас пожал здоровым плечом:

— Растерялся я как-то. На поезд смотрел, поздно заметил, что на рельсах творится.

А Баба Яга обратилась ко мне:

— А ты и вправду пророк! Как ты вовремя решила поучиться телепортироваться. Как бы ты иначе Нэйтаса домой доставила?

— Ну, да, — удивлённо согласилась я. — Ни раньше, ни позже вдруг учиться приспичило.

И обратилась к Ефросинье Анисимовне:

— Можно, я вам лечить помогу? Хоть попрактикуюсь. А то, как сегодня выяснилось, я здесь вообще забыла, что колдовать умею. Если б Нэйтас не напомнил, я бы, наверное, до сих пор там бинты искала, чтобы руку ему перевязать.

— Да пожалуйста, — кивнула та. — Переломы я уже залечила, пойду, отвар жизненной силы ему приготовлю, а ты пока синяки обезболь, да убери, сколько получится.

И обратилась к Степану Ильичу:

— Горыныч, слетай-ка в лес, травка у меня одна кончилась, набрать бы надо.

Они вышли из комнаты, а я подошла к внезапно покрасневшему Нэйтасу:

— Так. Я сейчас тебе скажу, что делать буду, а ты слушай и поправляй, если что не так. Сначала надо прочитать заклинание обезболивания. А потом — одновременно сделать пасс удаления подкожной крови и прочитать заклинание заживления сосудов. И в конце — пасс регенерации тканей добавить на всякий случай. Правильно?

Нэйтас, не глядя на меня, молча кивнул.

— А то, что гематома23 у тебя такая большая, роли не играет? Может, надо ещё какое-нибудь заклинание усиления прочитать, или дополнительный пасс сделать?

Нэйтас помотал головой:

— Просто делайте частями, не сразу на весь кровоподтёк. И лучше — в два приёма. Сначала убирать как бы начерно, самые большие сгустки, а потом уже долечивать до конца.

Я кивнула и склонилась над его плечом, начав лечение. Нэйтас замер, и у меня появилось ощущение, что он даже дышать перестал. Я заволновалась:

— Что? Больно?

— Нет, — мотнул головой парень.

— Ну, ты дыши тогда, а то в обморок рухнешь.

Нэйтас снова порозовел и, отвернувшись, старательно задышал. А я продолжила лечение, спускаясь вниз, от плеча к ногам, и, примерно через полчаса, дошла до бедра, скрытого под брюками.

— Нэйтас, сними брюки, — попросила я. — Я не вижу, что дальше делается.

— Не надо дальше, — в панике забормотал наш герой. — Дальше я сам, спасибо.

— Куда ты сам? — возмутилась я. — У тебя рука ещё не работает, а гематому надо убрать сейчас, чтобы осложнений не было.

И в этот момент в комнату вошла Ефросинья Анисимовна с чашкой лечебного отвара.

— Что у вас тут происходит? — поинтересовалась она, поглядев на моё возмущённое лицо.

— Я сверху всё убрала, — начала объяснять я. — А на ноге я не вижу, что делается. Попросила снять брюки, а он такой шум устроил!

Красный, как рак, Нэйтас умоляюще поглядел на Бабу Ягу;

— Дальше я сам смогу, правда. У меня с рукой уже всё в порядке!

И решил, было, продемонстрировать возможности своей заживающей руки, но Ефросинья Анисимовна сердито сказала:

— Цыц!

И он замер, так и не успев достать руку из платка.

А Баба Яга повернулась ко мне:

— Селена, выйди-ка минуток на пятнадцать-двадцать, погуляй. А потом я тебя научу мазь заживляющую делать, намажешь этого героя.

Я сердито пожала плечами и, выходя из комнаты, услышала зловещий шёпот Бабы Яги:

— А ну, снимай штаны, пока я их тебе на лоскуточки не порвала.

«Вот как просить-то надо», — усмехнулась я, закрывая за собой дверь. Забавный всё-таки парень этот Нэйтас. Герой, каких поискать, а по таким пустякам переживает.

Погуляв минут пятнадцать на полянке, я прошла на кухню и, налив себе большую кружку чаю, начала жевать испечённое Ефросиньей Анисимовной печенье и думать, как же нам теперь искать Стэнна. Я так надеялась, что мы настигнем его уже сегодня, но подвиг Нэйтаса спутал мне все планы, и у меня появилось опасение, что мы не успеем догнать Стэнна до его приезда в Москву. А искать его в этом муравейнике…

Но я не успела ничего придумать, потому что в этот момент скрипнула входная дверь и знакомый голос спросил:

— Уважаемые, есть кто дома?

Я выглянула с кухни и увидела стоящего у дверей Игоря Николаевича. Вздохнула: сейчас начнётся… и ответила:

— Все дома.

— Да я уж вижу, — усмехнулся подполковник и двинулся к комнате.

— Заходите сюда, — позвала я, перекрывая ему проход. — Там у нас немного занято.

Игорь Николаевич с весёлым удивлением поднял брови:

— И чем же это у вас там немного занято?

— Лечением, — пробурчала я. — Нэйтас приболел слегка.

— Угу, — кивнул подполковник. — Приболел, значит. Слегка. Совсем чуть-чуть!

И, отодвинув меня в сторону, открыл дверь и прошёл внутрь. Я зашла следом.