— Моя оценка, конечно, очень приблизительна, но она показывает, что в момент выключения двигателей тангенциальная составляющая нашей скорости относительно Солнца почти равна нулю, а радиальная составляет пятьдесят километров в секунду! Этот курс нелеп, и нет сомнения, что он задан намеренно — причем не Дос-Тевом. Пятьдесят километров — и эта скорость будет непрерывно возрастать вследствие солнечного притяжения. Курс прямо в преисподнюю, адмирал! Дос-Тев не мог сделать такой ошибки, я уверен… Флот направлен на Солнце — и я знаю, кто это сделал!

Вместо ответа Мартин вызвал командный отсек.

— Что вы думаете о нашем новом курсе, Хандерсон? — спросил он дежурного навигатора.

— Сэр, он мне не нравится, — хмуро ответил офицер. — Тангенциальная скорость относительно Солнца ничтожна, а радиальная — почти пятьдесят три километра! Еще несколько дней мы можем не волноваться… однако я предпочел бы поскорее сойти с этой орбиты.

— Но в настоящее время опасности нет, — отметил Мартин. — Распоряжение от Дос-Тева поступят задолго до того, как положение станет критическим, я в этом уверен.

— А я — нет, — проворчал Стоун. — И потому рекомендую вам запросить остальные соединения насчет последних инструкций командующего… хотя бы ради спокойствия вашего навигатора.

Адмирал пожал плечами.

— Ну что ж, это не сложно, — он вызвал по видеофону офицера связи и отдал приказ.

«Флагманский корабль „Вашингтон“ — к флагманам союзных соединений. Имеются сомнения в правильности последней корректировки курса. Прошу подтвердить по запасному каналу связи. Рекомендую тщательно проверить траектории движения и возвратиться на базы, если будет обнару…»

На середине слова четкая речь оператора внезапно превратилась в бессмысленное бормотание. Пораженный сэр Мартин уставился на визиофон. Дежурный связист «Вашингтона» расслаблено полулежал в кресле, словно кости его вдруг стали резиновыми. Вытаращив глаза и высунув язык, он суетливо подергивал конечностями, словно в эпилептическом припадке. Судя по тому, что отражалось на экране, весь остальной персонал отсека связи тоже находился в состоянии полной прострации.

Но Фердинанд Стоун не дремал. Наступило мгновение, которого он ждал много лет, миг, когда ненавистный враг обнаружил себя. И Стоун был готов к схватке. Молниеносно он бросился к своим приборам, и через секунду блики голубоватого света заиграли на расширяющемся куполе защитного поля.

— Не стану утверждать, что я ждал именно такого развития событий, — холодно заметил физик, продолжая вращать небольшой штурвал, с помощью которого, видимо, регулировался радиус силовой сферы. — Однако я предполагал, что они начнут действовать, и это не застало меня врасплох. Они транслируют помехи в полосе частот мозга, так что незащищенный человек не может нормально мыслить. Сейчас я прикрыл предохранительным экраном весь корабль; не думаю, что они теперь смогут пробиться через нашу защиту.

Стоун отпустил рукоять и удовлетворенно взглянул на экран визиофона. Люди начали приходить в себя.

— Что случилось? — пробормотал связист, потирая лоб и растерянно оглядываясь. — Что-то ударило меня — и разум как будто распался на части… я не мог думать, не мог пошевелить пальцем… О, боги космоса! — он страдальчески поморщился. — Я чувствуя себя так, словно мой мозг пережеван…

Всюду на огромном корабле люди на мгновение потеряли сознание; однако теперь причина этого была устранена — защита Стоуна работала весьма эффективно. Сэр Мартин объяснил положение дел Малькольму, капитану «Вашингтона»; были отданы соответствующие приказы, и скоро все оборонительное и наступательное оружие крейсера было приведено в боевую готовность.

— Теперь руководить нашими дальнейшими действиями будет доктор Стоун, который знает о роботах больше всех, — сказал адмирал.

— Прежде всего, необходимо определить местонахождение противника, — заявил физик. — Я полагаю, они захватили по меньшей мере один из наших кораблей — судя по интенсивности излучения, из числа ближайших к нам. Нужно переключить трейсеры «Вашингтона» на частоту ноль-ноль-два-семь-один… — и он начал давать четкие инструкции относительно настройки следящих систем.

— Мы обнаружили их, сэр, — поступило вскоре ответное сообщение. — Они на «Дрездене», координаты 42-79-63.

— Это плохо… очень плохо… — протянул Стоун, размышляя вслух. — Мне не удастся прикрыть другой корабль защитным полем, пока мы не обойдем «Дрезден»… и, тем самым, не разоблачим себя… Дистанция слишком велика… — Крейсера флота двигались с огромными скоростями и их разделяли тысячи миль. — Если выпустить торпеды, их, скорее всего, отклонят метеоритные отражатели… Мы можем сделать только одно, адмирал, приблизиться к «Дрездену» и попытаться его уничтожить всеми средствами, какие имеются у нас на борту.

— Но там же люди! — запротестовал сэр Мартин.

— Считайте их мертвыми, — резко произнес ученый. — Можете взглянуть, если хотите — это не принесет вреда. Пусть связисты соединят нас со всеми телевизионными мониторами «Дрездена»… — он щелкнул переключателем, подавая команду. — Но, кроме того, что значит экипаж одного корабля по сравнению с сотнями тысяч людей на остальных судах? Мы не сможем уничтожить «Дрезден» одним ударом… У них такое же оружие, как у нас… и роботы убьют команду первым же нашим залпом — если уже не сделали этого. Боюсь, что такая, же судьба может постигнуть ещё одиннадцать ближайших кораблей, которые могли бы помочь нам…

Он прервал свои размышления вслух, ибо в этот момент удалось остановить видеосвязь с «Дрезденом» — только на одно мгновение, но этого оказалось достаточно. Корабль был полностью захвачен роботами. Во все отсеках лежали люди — несомненно, мертвые. Малькольм пробормотал проклятье; затем последовал приказ — и флагман, включив мощные прожекторы, ринулся в атаку на «Дрезден».

— Вы, кажется, упоминали о помощи, — произнес сэр Мартин. — Сумеете ли вы вывести из-под контроля роботов несколько ближайших кораблей?

— Нам придется сделать это, или мы сгорим, — Стоун задумчиво потер лоб. — Бой с «Дрезденом» — схватка на истощение. В одиночку мы не сможем пробить их противометеоритные экраны, пока у них достаточно энергии — но задолго до того все мы окажемся на Солнце. Я вижу только один способ. Мы должны установить защитные генераторы на десантных ботах «Вашингтона» и отправить их на помощь другим кораблям. Пошлем одиннадцать ботов — тогда двенадцать кораблей, окружающих захваченное судно, смогут одновременно атаковать его. Этот маневр займет много времени и связан с риском, но, полагаю, это все, что мы можем сделать. — Физик повернулся к сэру Мартину. — Пришлите мне десяток техников, и я начну монтировать генераторы.

Через несколько минут техники уже готовили оборудование, а Стоун тем временем давал последние указания капитану:

— Атакуйте всеми своими средствами. Используйте тяжелые бластеры и торпеды, постарайтесь разрушить противометеоритную защиту «Дрездена». И не экономьте топливо, капитан; чем больше вы его израсходуете, тем больше энергии будет подано на генераторы и тем скорее мы справимся с ними. Потом вы пополните свои запасы с помощью других кораблей.

Пока Стоун с техниками собирал защитные генераторы, которые должны были предохранить одиннадцать огромных кораблей от губительного излучения роботов, пока компьютеры, минута за минутой, прослеживали курс Флота, сближавшегося с грозно пылающим Солнцем, «Вашингтон» стремительно мчался к захваченному судну. Орудия носовой батареи флагмана были готовы к бою. Он двигался до тех пор, пока противометеоритные поля обоих кораблей не начали сжиматься подобно стальной пружине. И тогда капитан Малькольм показал, на что он способен.

Этот седой ветеран не слишком хорошо разбирался в небесной механике, атомной теории или в сложнейших отраслях математики, которые были излюбленным развлечением Фердинанда Стоуна; однако свое дело он знал основательно. Он знал свой корабль, каждое его орудие и каждый механизм, мог оценить до последнего ватта чудовищную мощь своего судна — и умел распорядиться ею. Корабль был продолжением его мозга и рук, смертоносным оружием, которое он сейчас пустил в ход.