Мы говорили уже, среди каких условий возникло главное сочинение Локка; оно не имело ничего общего с кабинетным трудом других философов. Локк создал его, как говорят, на людях. Оно имеет все достоинства и недостатки своего происхождения, не отличается утонченной строгостью и систематичностью; но в то же время изложение его просто, живо и общедоступно.

Особого внимания заслуживает третья книга «Опыта», посвященная исследованиям свойств языка; в ней отчетливо выступают все особенности ума и характера Локка; мы находим здесь множество наблюдений, прямо выхваченных из жизни, которые своей правдивостью способны заставить задуматься самого поверхностного человека. Многое представляет только дальнейшее развитие мыслей Бэкона «о словесной мудрости»; но большая часть взглядов принадлежит Локку. Разумеется, наука о языке сделала огромный шаг вперед со времени Локка. Тогда еще царило мнение, что образование языка не подчиняется никаким определенным законам. Долгое время спустя стали искать естественного соотношения между созвучием слова и предметом, который оно обозначает. Рассуждения Локка о языке современному лингвисту могут показаться наивными; но педагог, адвокат и вообще всякий человек с общим образованием найдут в них много верного и полезного для себя. Взгляды и объяснения явлений рано или поздно отживают свой век, а верно схваченные факты – плод наблюдений – никогда не утрачивают своего значения. Лейбниц говорит: язык есть лучшее зеркало нашего ума и души, а потому исследование происхождения слов в состоянии привести нас к пониманию деятельности нашего разума и процессов нашего мышления. Локк, очевидно, был в этом отношении одного мнения с Лейбницем и посвятил много времени на изучение связи, существующей между языком и мышлением.

Несовершенство языка, по мнению Локка, зависит от четырех главных причин; оно проявляется: 1) когда идеи, выражаемые словами, слишком сложны и состоят из многих простых идей, соединенных вместе; 2) когда идеи не состоят ни в какой естественной связи между собою; 3) когда они относятся к недоступному нам предмету; 4) когда значение слова не отвечает сущности предмета. Злоупотребление языком также зависит от различных причин: от употребления слов, с которыми не связано никакое ясное представление; от усвоения слова ранее, чем понято его значение; от употребления одного и того же слова в различных значениях; от приложения слов к идеям, отличным от тех, которые они обыкновенно обозначают; от применения их к предметам, не существующим или малодоступным.

Эти замечания Локка, не имея никакой ценности в научном отношении, очень важны на практике, где обыкновенно не придают должного значения употреблению языка и часто им злоупотребляют.

Все то, что мы сказали, достаточно характеризует теорию познавания, оставленную нам Локком; она не отличается сложностью и доступна каждому непосвященному в тайны философии.

Перейдем теперь к изложению других отделов философии Локка, имеющих также весьма важное значение для всех и каждого. Теория нравственности, созданная этим философом, имела, как мы увидим, большое влияние.

Локк отрицал также существование врожденных законов нравственности. Под последними он понимал основные положения права и морали, с которыми должны согласоваться взаимные отношения между отдельными людьми и народами – одним словом, все правила общежития. Но что же следует понимать под названием врожденных идей нравственности? То, что стоики признавали истинным разумом, Спиноза называл духовной любовью к Богу, а Гроций – природой вещей. Все это обозначало нечто неведомое, руководящее нашими поступками; потом это неведомое получило название «врожденные идеи нравственности». Оспаривая существование таких идей, Локк невольно подрывал основание всех когда-либо существовавших учений о нравственности. Он утверждал, что никаких общих законов нравственности не существует, и стремился доказать, что все до единого правила нравственности изменяются с течением времени; сверх того, Локк приводил в доказательство справедливости своего мнения то, что и в настоящее время в различных странах встречаем мы прямо противоположные правила нравственности, чего никак не могло бы быть, если бы существовала одна врожденная идея нравственности, к которой можно было бы свести все остальные. Локк не признает также неизменности так называемого внутреннего голоса или голоса совести, говоря, что и сама совесть не одинакова у различных людей и народов, потому что и она является результатом воспитания и условий жизни. Мы привыкаем с детства считать хорошим то, что называют добром наши родители и другие люди, которым мы верим. Мы часто не имеем ни желания, ни времени рассуждать о принятом в детстве на веру и признаем охотно, что родились на свет с такими понятиями, не зная, как и откуда они у нас явились. Вот, по мнению Локка, истинная история врожденных идей! Это вдобавок объясняется еще тем, что никакое учение о нравственности и праве невозможно без допущения существования общего закона. Закон же может исходить только от законодателя, в непогрешимости которого мы не можем сомневаться и который один имеет власть карать и миловать. Таким законодателем может быть только всеведущий Бог, и потому право и нравственность находят свое основание не во врожденных идеях, а в Божественном откровении. Мы видим далее, что Локк как нельзя более легко выводит общее основание нравственности, но встречает большие трудности в примирении с этим Божественным откровением всех различных правил общежития и нравственности, разнообразие которых в глазах наблюдателя бесконечно. Он едва находит возможность установить три самые общие положения нравственности: 1) вера в Бога и в его всемогущество; признание власти государя и народа; 2) страх перед наказанием и стремление к награде руководит нашими поступками; наконец, 3) признание нравственности христианской и никакой другой. Нельзя не сознаться, что все это мало выяснено, но мы не можем строго винить Локка в том, что его теория нравственности не отличается такою ясностью, как теория познавания. И по настоящее время никому еще не удалось открыть основной закон нашей нравственной природы, хотя за эту задачу брались такие люди, как, например, Конт. В Англии непосредственно после Локка занимались теорией нравственности Шефтсбери и Юм; они брали за основной закон чувство любви к ближнему. Вольф, в Германии, тот же закон облекает в иную форму и основывает теорию нравственности на постоянном стремлении человека к духовному совершенству. Лейбниц, в противоположность Локку, признавал существование врожденных идей нравственности, которым приписывал инстинктивный характер; он говорит: правила нравственности мы не сознаем, но чувствуем инстинктивно. Все это, конечно, также нисколько не уясняет происхождения нравственного начала.

Вопросы о нравственности тесно связаны с вопросом о свободе воли, поэтому мы считаем уместным здесь же привести мнение Локка и об этом последнем. Локк признает, что волей нашей управляет исключительно стремление к счастью. Такой взгляд невольно установился под влиянием наблюдения действительности. Но философу, очевидно, не понравился этот двигатель всех наших действий, и он постарался придать слову «счастье» самое широкое значение; однако ему не удалось растянуть это понятие до такой степени, чтобы объяснить им действия добровольных мучеников… Локк утверждает, что мышление в силах подавить всякую страсть и дать разумное направление воле; в этой власти рассудка, по его мнению, и состоит свобода человека. Если принять такое определение свободы воли, то придется допустить, что не все люди обладают в одинаковой степени свободой воли, а иные и совершенно ее лишены, ибо почему-нибудь же существует немецкая пословица: «Я вижу и оправдываю лучшее, а следую худому». Локк признает нравственными только те действия, которые исходят от рассудка; он убежден в том, что если человек взвешивает хорошо свои действия и предвидит их последствия, то всегда поступает справедливо.