Господин Гомпати вспомнил о нем. И отдал приказ.

Как страшно.

Выглянув в окно, ханза увидел, что огни города медленно подплывают к самолету. Еще несколько минут и "Цветок ветра" покатится по аэродромной полосе. Времени было с коготь птички-инки - Гомпати не мог выбрать худшего момента, чтобы отдать приказ.

Человек осторожно выудил из левого бокового кармана серого пиджака узкую черную пластину с одной-единственной оранжевой кнопкой. Нажав на нее несколько раз в одному ему известном ритме, он судорожно сжал пластину в руке, не касаясь кнопки. Еще два нажатия, и…

В этот миг его сосед вдруг всхрапнул и слегка повернулся. Холодный пот вновь оросил ханзу. Он покосился влево, на соседа и осторожно вытащил левой рукой из кармана очки. Надев их, он помолился, чтобы никто не посмотрел в его сторону. Солнечные очки в самолете - что может быть более странным?

Самолет ударился шасси о посадочную полосу и покатился, постепенно замедляя ход. Выждав два десятка секунд, ханза дважды нажал оранжевую кнопку. Он начал считать: один, два…

Через миг в самолете открылись врата в ад!

Там, позади, где были места для особенно уважаемых пассажиров, вдруг раздались приглушенные взрывы и заплясал огонь. Чуть позже заднюю часть салона самолета заволокло облако тяжелого, удушливого дыма.

Секунду- другую ничего не происходило. Затем главный пилот "Цветка ветра" очнулся от шока и поворотом алой рукояти выбросил наружу специальные якори-тормоза. Тяжелые металлические шары с грохотом ударились о бетон и тут же выщелкнули из себя сотни длинных лап, которые цеплялись за бетон полосы. Лапы обламывались, но дело свое делали -самолет едва не встал на дыбы и куски бетона разлетались во все стороны.

"Цветок ветра" быстро тормозил, оставляя позади себя вспаханный камень.

В этот миг сидевший в кресле ханза, которого дергало взад-вперед вместе с креслом, еще два раза нажал на оранжевую кнопку. Он успел покоситься налево, - удивительно! его сосед все еще спал сном праведного человека, не имеющего проблем с кармой, - как длинные стойки шасси самолета подломились.

Большие, высотой в половину человека и весом с пяток людей, литые резиновые колеса резко взлетели в воздух, ударились о бетон, и разлетелись в разные стороны посадочного поля. Хвост самолета со скрежетом коснулся полосы, за ним потянулся огненный сноп искр. Затем негромко хлопнуло, и по бетону побежала огненная дорожка.

Весь салон самолета затянула удушливая пелена дыма. Люди кашляли, кричали, раздавался детский плач. Ханза, пристегнутый к креслу, мотался при каждом толчке самолета, и ждал своего времени. Он дошел в своем счете до двенадцати. С момента, когда он нажал оранжевую кнопку, прошло всего дюжина секунд.

В горле першило, а в глаза как луковый сок закапали. Он покосился влево, и увидел, что его сосед спит, будто и не чувствует ничего, происходящего вокруг.

Как странно.

Однако - пора.

Ханза резко отстегнулся от кресла и поднялся на ноги. Это заняло едва ли половину секунды. Он повернулся назад и нашарил во внутреннем кармане две пластиковые детали. Мгновенное движение рук, и в его распоряжении полностью снаряженный пластиковый пистолет. Очень разумно. Кто-то, - как он подозревал, это были помощники Мурамасы, - создал эту вещь, полагая, что никакие приборы в аэропорту не разберут, что это такое.

Так оно и произошло.

Шпион взобрался на кресло, пытаясь усмотреть через дым семью Танцоров. В этот момент самолет дернулся и он стукнулся головой о багажную полку. Глаза его слезились, но в заволокшем салон "Цветка ветра" густом дыму только он один был зрячим среди сотни слепых. Не смотря на текущие слезы, он отчетливо видел в сканере, которым были его "солнечные очки", как семья Великого Генту пытается выбраться из огненной ловушки.

Взрывы не убили их, как он надеялся, придется помочь им умереть.

Подняв пистолет, он прицелился и несколько раз нажал на спусковую скобу. Самолет несся по полосе, скрежеща и содрогаясь, и ему пришлось сделать пять выстрелов. Маленькие стрелки из растворимого в крови яда вонзились тела Великого Генту, его жены и дочери, и те осели в креслах. Дочь и жена Великого Генту упали в кресла сразу же, как падает скошенная трава. Сам же господин Титамери стоял еще долгих две секунды, держась за спинку кресла. Затем его ладони разжались, и он тоже повалился в кресло, обмякнув в нем, как крепко спящий человек. Но руки его еще шевелились, правая цеплялась за горло, а левая - рвала ткань кинну напротив сердца.

Ханза криво улыбнулся. Хоть здесь все хорошо. Пора ему выбираться ближе к выходу. Ему вдруг показалось, что Великий Генту увидел его, пронзив взглядом непроницаемые клубы ядовитого дыма. Убийца слегка вздрогнул, - ведь в крови господина Титамери сейчас должен кипеть смертельный яд! Как это он еще жив и движется?

Он был почти прав.

За миг до того, как беспросветная тьма закрыла глаза господина Титамери, в клубах удушающего дыма ему почудилась вечная полуулыбка Господина Лянми. Великий Генту, собрав все силы, обратился с молитвой к этой далекой, равнодушной к делам человеческим, Сущности. Он молил об одном - чтобы его сын, его наследник, тринадцатилетний Вэнзей, остался жив и продолжил его дело. Затем смерть укутала главу Гетанса своим черным шелковым хаори, но в последний миг ему показалось - Господин Лянми согласно кивнул.

В это время ханза разобрал пистолет на несколько частей и бросил их в бушующее пламя. Пластик сгорит - и не останется следов. Он улыбнулся и спрыгнул с кресла.

И помертвел от ужаса.

Его сосед смотрел на него сквозь дым совершенно спокойными, холодными глазами. Правая рука таревца стремительной змеей скользнула к худощавому человечку и ядовитый шип вонзился тому в шею. Шпион захрипел и повалился в кресло, хватаясь руками за горло. Через несколько секунд его конвульсии затихли. Человек, одетый как таревец, закашлялся, повернулся лицом к хвосту самолета, осторожно достал из кармана небольшую медную фигурку и бросил ее, целясь в пламя, туда, где в креслах лежали тела Великого Генту, его дочери и жены.

Затем он метнулся к выходу из самолета, перепрыгивая через людей, наступая на руки и головы, перелезая через сиденья и цепляясь руками за багажные полки.

С потолка, заливая пожар и приглушая языки пламени, лилась пена - но кто знает, вдруг самолет взорвется? Будет обидно погибнуть после столь удачно выполненного задания.

Господин Ванси Хэнь будет им доволен.

- -

Ночью, почти через сутки после того, как отряд вернулся в город, Марахов, застрявший в небольшой очереди в магазине на выезде из города, сумел-таки купить привычный набор продуктов. В дополнение он взял пять бутылок чрезвычайно дорогого вина из темного гаутского винограда, и два отличных куска говядины.

Он точно знал, что старик Нобунага будет рад его видеть - если, конечно, он окажется дома. Но он обязательно будет дома - на это Серж мог поставить хоть купленные только что бутылки драгоценного вина, хоть даже машину.

Нобунага должен был, просто обязан был дожидаться возвращения Сержа из экспедиции. Жадность старика до любой информации о древних городах и находках могла поспорить лишь с жадностью все пожирающего огня. И теперь старый архивист наверняка с нетерпением ждал, когда в его дверь постучит вернувшийся из опасного похода археолог-северянин. Пусть даже под утро.

Серж вывел серый "Данцун" из примагазинной стоянки и направился на юг. Два десятка минут - и он будет в деревне у подножия гор. Но едва он потянулся включить инфоцентрал, как справа, там, где вскоре должен был показаться аэропорт, полыхнуло яркое пламя. На аэродроме что-то взорвалось. Серж снизил скорость и свернул на обочину. Он остановил машину и вышел из нее. Да, в аэропорту что-то горело. Пламя полыхнуло еще дважды, и чуть позже раздался звук взрыва. Самолет?

В аэропорту заверещали сирены. В утреннем воздухе звук разносился далеко. Было хорошо слышно, что несколько пожарных машин неслось к горящему самолету.