По инициативе главного редактора, ветерана Великой Отечественной войны Николая Петровича Пчёлкина

редакция прекращает выпуск газеты «К барьеру!» и с 24 августа 2010 года начинает выпуск газеты

«Своими именами»

«Мне от этой страны ничего не надо», — пишет нам человек из отапливаемой квартиры с электричеством, водопроводом и канализацией.

«Я самодостаточен», — добавляет он, не представляющий, как выращивать картошку, не сшивший себе ни одной рубашки, не строивший дома, не умеющий охотиться, не выкопавший ни одного колодца, да и, наверное, в жизни не начертивший ни одного чертежа. Не владеющий боевыми искусствами, не умеющий лечить, тушить пожары и спасаться от наводнения.

«Я не в смысле всё сам, я в смысле — сам разберусь», — разъясняет он, ещё вчера требовавший от властей «срочно разобраться с терроризмом», «ликвидировать пробки», «приструнить мракобесов», «изгнать чурок», «дать нормального тренера сборной России» и «починить наконец-то интернет». И наверняка потребующий всё это завтра.

«Да не, вы не поняли, — говорит он в самооправдание, — мне не надо, чтобы страна обо мне заботилась. Пусть просто не мешает, пусть просто следит за честностью игры, пусть только ловит убийц и воров, гарантирует исполнение контрактов, строит дороги и содержит армию». После этого он приводит такой перечень того, что государство «просто должно делать», что длине этого перечня начинают завидовать даже социалисты. Складывается ощущение, что государство должно делать практически всё и только одного не делать: не сковывать полную свободу вот этого вот человека лично. Таким образом, сразу понятно: этому человеку совершенно не нужна опека государства. Ему эта страна вообще не нужна. Он сам справится.

«Постойте. Я имею в виду, что всё необходимое я получу в процессе обмена с другими частными предпринимателями, без государства», — сообщает человек, который ездит на работу по государственным дорогам, о строительстве которых он никогда и ни с кем не договаривался. Как не договаривался о прокладке водопровода, строительстве электростанций, организации парков, да что там — даже о вывозе мусора. У человека есть немецкий автомобиль и корейский телевизор, поэтому в глубине души он считает, будто давно уже прервал отношения с «этой быдляцкой страной» и заключил тайную сделку с Цивилизованным Миром. Его автомобиль, правда, питается российским бензином, а телевизор — российским электричеством, однако всё это так же незаметно, как в детстве момент заполнения холодильника едой. Человек при случае вызывает бесплатно пожарных, милицию и «скорую помощь», отдаёт детей в бесплатные школы (ругаясь, что директор осмелился вымогать у родителей деньги — аж несколько тысяч), но это его не смущает.

«А что такого? — интересуется он, — налоги заплатил, теперь имею право пользоваться. У меня эти деньги насильственно изъяли, вот я и вынужден компенсировать». «А не изъяли бы — всё то же самое сам бы купил», — резюмирует он, чьего годового дохода хватит на отплату нескольких квадратных метров шоссе, а если брать сочинские расценки, то и сантиметров. Он ездит почему-то не по двум квадратным метрам, а по всем дорогам сразу. Он не оплачивал проводку персональной канализации ему в квартиру. Не строил персональную электростанцию. Он получает всё это только лишь потому, что много людей одновременно всё это получают. Эти люди и есть — страна. Он крайне сильно связан с этой общностью, поскольку персональное такое же он не сможет оплатить даже за миллион лет. Но при этом вот этот вот гражданин, который достиг трудоспособного возраста в лучшем случае десять лет назад, первые пять лет работы получал чёрную зарплату, а сейчас живёт на серую, уверен, будто тринадцатью процентами с трети своего дохода за последние пару лет он компенсировал обществу все на него издержки. Более того, общество будто бы его ещё и обокрало — не изыми оно у него эти тринадцать процентов, то человек наверняка купил бы себе персональное метро без этих вонючих пассажиров и дороги без пробок.

«Да я у этой страны ничего не просил вообще, — кричит человек в ответ, — был бы выбор, я бы вообще другую страну выбрал. У этой я беру только потому, что меня в другую не отпускают».

Человек, как легко догадаться, видит себя членом жюри на конкурсе красоты. С его точки зрения все страны, как красавицы-конкурсантки, по очереди должны из кожи вон лезть, дабы понравиться этому человеку. И тогда, так и быть, он сделает свой выбор в чью-то пользу. Он не собирается вручать приз, как это делают реальные устроители конкурсов, он даже не собирается оплачивать шикарный космический отель для стран-участниц и специальные солярии планетарных масштабов, нет, страны должны пыжиться перед ним просто за сам факт его существования. Они должны быть ему благодарны за его к ним благорасположение. Они даже за это благорасположение должны до драки конкурировать. Вот и сейчас, утверждая «мне тут ничего не надо», он подразумевает, что в другом месте он обязательно получил бы больше, а спросили бы с него меньше. Например, дали бы виллу на берегу моря, не лишая, само собой, свободы слова и не заставляя работать по двенадцать часов в день. Но раз иного выхода нет, приходится брать тут.

Однако он заблуждается. Страны должны быть ему благодарны и они ему благодарны за прямо противоположное: за то, что он их не выбрал. За то, что он в них, слава богу, не живёт. За то, что он живёт тут у нас, а не там, у них. Вот за это они незримо жмут ему руку.

Каждая страна рада, что она для него не Эта.

Lex Kravetski,

P.S. Крайне занимательно читать людей, которые для себя сразу же открыли главный тезис текста: следует в обязательном порядке хвалить текущую власть. Разумеется, вопрос «а не попытаться ли что-то исправить в стране, в оном исправлении собственноручно поучаствовав?» у означенных граждан даже не возникает. Всё ровно в означенном ключе: либо «мне от страны ничего не надо», либо «я обязан восхищаться тем, что дают». Мыcль «страна — это территория и люди её населяющие, в том числе я», по-видимому, за гранью понимания. Как и мысль «мне нужна моя страна, поскольку без неё я буду жить как дикарь и крайне недолго».

Некоторые — один на тысячу — из описанных тут граждан таки воплощают свои чаяния в жизнь и уезжают туда, где раздаётся куда как более сладкий сахар. Напоследок они говорят: «Спасибо, от этой страны я уже получил, что мог». Но практически никто не скажет: «Тут я сделал, всё что мог». При этом на тему ««сделал» — это не только выкопал канаву, но и «создал справедливое государство»» следует писать минимум десятитомник. Иначе куча народу вообще не поймёт, про что это тут.

Харьковский ветеран Иван Шеховцов пожертвовал на сооружение памятника Сталину в Запорожье 50 000 грн собственных сбережений. Выросший в раскулаченной семье, фронтовик, ушедший на войну добровольцем в 17 лет - на груди тесно от боевых наград. Многолетний опыт работы следователем, прокурором и адвокатом. Иван Тимофеевич рассказал о фронтовом прошлом, о послевоенных судебных сражениях за честь Сталина и о том, как уже после войны его практически похоронили заживо. Этот рассказ - для всех, кто хочет, если не понять и принять его позицию, то хотя бы узнать ее...

У Ивана Тимофеевича яркая биография, и она во многом объясняет такое живое участие в деле чествования Сталина. В конце 1929-го семья его деда, которая проживала в Курской области, была раскулачена. Деда, отца, мать и троих детей выслали в Архангельскую область. В ссылке умер от воспаления легких шестимесячный брат Ивана Шеховцова. Потом наступила пора разоблачения перегибов в коллективизации, начался пересмотр дел, и семью освободили как незаконно раскулаченную. Иван Тимофеевич и сейчас убеждён, что раскулачивание и репрессии – дело рук врагов, пробравшихся в ряды Советской власти с целью ее дискредитировать, а также следствие перегибов на местах. Эту точку зрения он не просто излагает окружающим: в конце 80-х он даже участвовал в судебных процессах в Москве, где вступил в спор с журналистами, историками и правозащитниками – и выиграл дело. Произошел однажды и курьезный случай: во время процесса один из ответчиков в своей речи сказал, что Шеховцова нет, он умер. По России пошел слух, опровергнуть который Иван Тимофеевич не мог, так как был не в курсе. Бросили клич – собирать средства на памятник. Скульптор Николай Щербаков даже успел сделать монумент, взяв за основу фотографию Ивана Шеховцова, сделанную во время произнесения им речи на судебном процессе...