Тони встал из-за стола, оставил деньги и чаевые, взял серую ковбойскую шляпу и направился к выходу, рассеянно раскланиваясь со знакомыми. На улице он прищурился от яркого весеннего солнца и со шляпой в руках пошел к телефону-автомату на углу.

Он встречался с Мартой уже два года. Она развелась на очень выгодных условиях – богатая семья бывшего мужа платила ей в обмен на обещание хранить молчание о дурных наклонностях их драгоценного сынка. Она переехала в Канзас, определила детей в школу и подрабатывала, хотя в этом не было необходимости.

Установившиеся отношения устраивали их обоих: ни обязательств, ни эмоциональной привязанности. Они нравились друг другу и удовлетворяли свои сексуальные потребности, не требуя от партнера больше того, что он мог дать. Марта не возражала, если он звонил ей в последнюю минуту, а если была занята, так и говорила. Если же соглашалась, они прекрасно проводили время в постели, перед тем как он уезжал на ранчо.

Ругая себя за глупость, Тони напялил шляпу, отошел от телефона и сел в свой грузовик. Да, он испытывал желание, но Марта была тут ни при чем: Тони мечтал о новой домработнице.

Он ехал на север, на чем свет кляня себя: ах, какой он глупец, что не позвонил Марте, что позволил Клэр Хилз завладеть его мыслями, но самое ужасное, что нанял ее на работу.

Как глупо было с ее стороны согласиться на эту работу!

Клэр закрыла дверь комнаты в мотеле и бессильно прислонилась к ней. Глупая, она еще умоляла его, а надо было бежать со всех ног после первого рукопожатия.

Девушка посмотрела на свою ладонь, словно ожидая увидеть след от ожога. Она все еще чувствовала жар того мимолетного прикосновения. Пройдя в комнату, она бросила сумочку на кровать, скинула туфли и с наслаждением размяла ноги на ковре. Высокие каблуки – все-таки нелепая мода: непрактично, неудобно и напоминает о временах, когда на женщину смотрели как на красивый предмет. Впрочем, у нее в машине лежала коробка по меньшей мере с пятнадцатью парами лодочек на каблуках.

Но ведь при ее невысоком росте каблуки просто необходимы, к тому же ей нравилось, как она выглядит на каблуках… Клэр улыбнулась своим праздным умозаключениям, расстегнула пуговицы жакета и выскользнула из него, оставшись в нежно-розовом лифчике, отделанном кружевами цвета слоновой кости.

Тони Олдус смотрел на меня так, будто я стояла перед ним обнаженная, со смешанным чувством досады и удовольствия подумала она.

Вспомнив взгляд его зеленых глаз, Клэр почувствовала, что краснеет. Она, как и любая двадцатипятилетняя особа, время от времени ловила на себе взгляды мужчин, словно раздевающие ее. В зависимости от настроения это раздражало ее или оставляло равнодушной, но никогда сердце не стучало быстрее, жар не охватывал тело… Словом, никогда раньше она… не возбуждалась от взгляда. Никогда раньше она не встречала мужчину, который действовал бы на нее так, как Тони Олдус. Стоило ему только дотронуться до нее, она уже дрожала с головы до ног. Определенно, надо было бежать!

Впрочем, еще не поздно. Она может и не поехать в «Керли-лайн». Сложит сейчас вещи в машину и отправится в Даллас или Хьюстон, ведь она никогда не была в Техасе.

Клэр опустилась на кровать и бездумно уставилась на коричневый ковер под ногами. Не поедет она ни в Даллас, ни в Хьюстон, а поедет послезавтра на север, где находится ранчо Тони Олдуса. Она заглянет в его зеленые глаза, чтобы убедиться, такие ли уж они зеленые, дотронется до руки, чтобы удостовериться, что удар тока, который она испытала, был плодом ее воображения.

Конечно, она поступала неразумно, но вот уже двадцать лет она старается следовать советам разума, и чего добилась в результате?! Интересно, как сложится жизнь, если не быть разумной?

– Если ты нанимаешь эту женщину, чтобы она присматривала за мной, как Нэнси, ты попусту тратишь деньги!

Тони через плечо взглянул на свою младшую сестру, которая накрывала на стол к завтраку.

– Думаю, в девятнадцать лет поздновато иметь няньку.

– Я тоже так думаю. Но Нэнси последние полгода не спускала с меня глаз, а с тех пор как она уехала, этим занимаешься ты.

Тони хотелось уловить в ее тоне или выражении лица хоть каплю злости, но нет, она говорила ровным голосом, словно сообщала прогноз погоды. Скажи ему кто-нибудь несколько месяцев назад, что он будет мечтать о проявлении эмоций у своей обычно далеко не сдержанной сестрички, – ни за что бы не поверил!

– Нэнси знает тебя с детства, естественно, она волнуется за тебя.

– Это Нэнси. А ты? – Сузи сухо взглянула на него.

– Я твой старший брат, мне полагается заботиться о тебе. – Он взял яйцо и приготовился разбить его о край миски, стоявшей перед ним.

– Я могу сама позаботиться о себе, Тони. Я хоть и калека, но не беспомощное существо.

– Ты не калека! – Он с силой ударил яйцо, оно разбилось, и скорлупа попала в миску.

– Хорошо, с физическими недостатками.

– Тоже нет! – взорвался он и, чертыхаясь, вылил содержимое миски в раковину.

Она достала пластиковую бутылку с апельсиновым соком из холодильника и пошла к столу; он чуть не вздрогнул при виде ее неуклюжей походки. Авария произошла полгода назад, а он все не мог привыкнуть: неужели это Сузи, которая всегда носилась, как ветер, обожала скакать на лошади…

– Ты не с физическими недостатками, – повторил он уже спокойно. – Врач сказал, что после физиотерапии ты станешь как новенькая.

– Почти как новенькая, – поправила его Сузи. – Я прохожу физиотерапию четыре месяца, а до сих пор передвигаюсь, как Квазимодо.

– И будешь проходить еще четыре месяца, если понадобится.

– Я устала. – Она закапризничала, как четырехлетняя девочка.

– Терпи! – Тони взял еще одно яйцо из холодильника и разбил его в миску. – Держись, даже если ты будешь брыкаться и кусаться, я потащу тебя на процедуры. Но и ты не сдавайся!

– Но это моя нога!

Она резко поставила бутылку с соком на стол и пристально посмотрела на брата. Глаза ее, такие же зеленые, как у Тони, блестели от возмущения. Но он радовался любой вспышке гнева – это было лучше, нежели равнодушие, с которым она последние полгода принимала почти все.

– Ты права, – попытался он успокоить ее, – но, черт возьми, я не позволю тебе сдаться.

Они смотрели друг другу в глаза: она – со злостью, он – с решимостью. Сузи первая отвела взгляд.

– Мне же больно, – захныкала она, словно ожидая, что Тони возьмет ее на руки, как маленькую, и пообещает, что сейчас все пройдет.

– Знаю, но это ведь не навсегда.

– Похоже, что навсегда. – Она вздохнула и равнодушно пожала плечами. – Я буду продолжать, – покорно согласилась она, скорее желая угодить ему, чем веря в силу лечения.

– Хорошо. – Тони обрадовался, что сестра наконец-то согласилась. Он стал взбивать яйца; через несколько минут они сели завтракать.

Обычно Тони уходил из дома на рассвете, но сегодня он задержался, чтобы встретить Клэр Хилз. Это могла сделать и Сузи, но Тони решил, что должен сам встретить новую домработницу. В конце концов, он же нанимал ее, а не кто-нибудь другой!

– Не понимаю, почему мы не можем справиться сами, пока нет Нэнси, – прервала его мысли Сузи.

– Потому что у меня нет времени убираться, а ты не можешь выполнять тяжелую работу.

– Я могу убираться, – возразила она, – я не… – покраснев, она замолчала.

– Не калека? – закончил Тони за нее, приподняв брови.

– Я могу убираться, – упрямо повторила она, не замечая его насмешливого взгляда.

– А как насчет готовки? – Он поднял на вилку обугленный кусочек бекона и стал сосредоточенно рассматривать его.

– Ты тоже не умеешь готовить, – попробовала защищаться Сузи, водя вилкой по пережаренной яичнице.

– А Клэр Хилз умеет, по крайней мере, говорит, что умеет.

Сузи задумалась.

– Значит, ты нанял ее не в качестве сиделки?