Снова поддавшись жгучему любопытству, Дина открыла дверь, разделяющую их спальни, и вошла в его комнату, словно осмотр его вещей мог дать ей хоть какой-то ключ к разгадке.

Она просмотрела его книги. Блокнот лежал раскрытым на странице с ее портретом — Коби нарисовал ее сидящей на лужайке за вышиванием. На стене висела гитара.

На комоде в серебряной рамочке стояла Динина фотография, сделанная в Париже. Больше ничто в комнате не напоминало о том, что у хозяина есть родственники или друзья.

Рядом с фотографией лежала изящная шкатулка для сигар. Это показалось Дине странным. Во-первых, Коби не курил. А во-вторых, Дина видела эту шкатулку среди реквизита в его шкафу.

Ее руки действовали словно по собственной воле. Она взяла шкатулку и открыла ее. Сигары, всего лишь сигары, уложенные в два слоя. Молодая женщина пожала плечами, поставила шкатулку на место и вдруг заметила, что одна из покрытых резьбой панелей сдвинулась с места. Пытаясь закрепить ее, Дина нечаянно на нее надавила… и боковая дверца открылась.

Оказывается, у шкатулки двойное дно! В потайном отделении лежал свернутый носовой платок из черного шелка.

Дина с бешено бьющимся сердцем вытащила платок. Она сразу же поняла, что внутри, еще до того, как обнаружила в нем бриллиантовое ожерелье, серьги, кольца и брошь леди Хинидж. Побледнев, она опустилась на кровать и прижала к себе украшения, ошеломленная страшным открытием.

Дрожащими руками Дина закрыла шкатулку — теперь, когда она знала о потайном замке, это оказалось нетрудным.

Затем молодая женщина собрала украшения, тщательно завернула их в платок и неуверенной походкой вернулась в свою спальню. Там она взяла сумочку, в которой хранила принадлежности для шитья. Внутри был кармашек для ниток. Дина задумалась на мгновение, сменила черный платок на белый, засунула сверточек как можно глубже под мотки шелковых ниток и вышла вместе с сумочкой в сад, являя собой воплощение невинности.

Пускай инспектор Уокер обыскивает их комнаты: даже если он случайно откроет шкатулку, то не найдет в ней ничего, кроме воздуха!

Когда Коби вернулся с прогулки, ему очень хотелось побыть с женой. Не для любви или разговоров, а для того, чтобы насладится ее молчаливым обществом. Он видел, что Дина держится в стороне от остальных гостей и всегда находит себе занятие. Если она не вышивала, то проводила время за чтением. Она подружилась с библиотекарем Кенилворта. Она гуляла по саду, охотно заговаривая с садовниками. Иногда ездила верхом или играла в карты, если была в настроении (что случалось нечасто). Более того, она всегда старалась ему угодить и доставить удовольствие.

Все это казалось ему весьма примечательным для восемнадцатилетней девушки. Виолетта и мизинца ее не стоит. Особенно Коби нравилось, как Дина ведет себя с принцем — вот она, школа маркизы де Шеверней!

Итак, отведя коня в стойло и перебросившись парой слов с остальными гостями, Коби не стал возвращаться в дом, а направился прямиком в сад. Дина говорила, что отдохнет немного, а затем найдет тенистый уголок на лужайке за домом, чтобы заняться вышиванием. Да, ему необходимо посидеть рядом с ней в тишине.

Наконец он нашел ее, сидящую в одиночестве в тени кедров. Она грезила с книгой в руках. Ее вышивка была аккуратно разложена на льняной ткани, сумка и зонтик лежали у ножки большого кресла, принесенного лакеем. На маленьком столике стоял чайный поднос, и полупустая вазочка с печеньем.

Несколько мгновений Коби смотрел на жену. Ее лицо было спокойным, но что-то подсказывало ему, что она спит — вернее, находится на хрупкой границе между сном и бодрствованием. Коби все сильнее тревожился из-за своих чувств к ней. Он не испытывал ничего подобного за все десять лет распутства. До того он был пуританином и вел, что называется, чистую жизнь, но юго-запад изменил его.

Он смотрел, как она медленно просыпается.

— Хорошая была прогулка? — спросила Дина.

Коби кивнул.

— Тебе стоило поехать с нами.

— Слишком жарко, — сказала она. — Здесь, в холодке, приятнее.

— Я вижу, — ответил Коби. — Можно посидеть с тобой?

— Разве что на траве, — сонным голосом пробормотала Дина. Неужели ей приснилось, будто Коби похитил драгоценности сэра Рэтклиффа? Приснилось, что она украла их у Коби, и теперь они лежат в каком-то полуметре от него? — Хочешь чая? Кажется, он еще не остыл.

Коби улыбнулся. Он видел, что кто-то неторопливо идет к ним через лужайку. Это был один из местных констеблей, которого Уокер использовал как посыльного.

— По-моему, меня ищут.

Дина подняла взгляд.

— Вряд ли, — возразила она, думая о спрятанных в сумочке бриллиантах. Ей казалось, будто ее сумочка стала вдруг совершенно прозрачной. Разум утверждал, что это невозможно, но разве есть хоть что-то разумное в той сумятице, в которую оказались вовлеченными они с мужем.

— Мистер Грант? — произнес констебль. — Инспектор Уокер желает обыскать ваши комнаты. Он хотел бы сделать это в вашем присутствии.

— Время обыска. Я единственный, кому оказали подобную честь? Или мы все под подозрением?

— Обыск будет произведен во всех комнатах, сэр.

— Прости, что покидаю тебя, любовь моя, но инспектор зовет, и я обязан подчиниться.

— Покидать меня не обязательно. — Дина тоже встала. — Мои вещи останутся здесь, а когда инспектор закончит, ты сможешь переодеться, а я прикажу, чтобы на лужайку подали еще чаю.

Коби подал ей руку, и они медленно пошли к дому в сопровождении констебля.

Уокер дожидался их в коридоре. Коби распахнул дверь и сказал (он сделал бы это не так учтиво, не будь Дины рядом):

— Поторопитесь, инспектор. Я и так потратил на вас большую часть дня.

— Уж я потороплюсь, — огрызнулся Уокер, уступив Дине дорогу, и двое мужчин вошли в крохотную гостиную, к которой примыкали обе спальни.

— Я начну с вашей комнаты, леди Дина, — объявил Уокер, и Коби удивился тому, с какой деликатностью он провел обыск, словно боялся причинить Дине лишнее беспокойство.

— Как я и ожидал, ничего, — подытожил он. — А теперь ваша комната, мистер Грант.

Коби заметил, что и с ним инспектор был столь же вежлив — вероятно, сказывалось присутствие Дины. Обыск он проводил более тщательно и скрупулезно. Перетряхнул даже каждый ботинок, чтобы убедиться, что внутри ничего нет. Затем вывернул карманы каждого костюма.

Он приказал открыть чемоданы Коби и заглянул внутрь. Со шкафа были сняты и проверены все шляпные коробки. Только теперь Уокер начал понимать, сколько денег, времени и усилий требуется Джейкобу Гранту на поддержание облика безукоризненного джентльмена.

«Он подозревает Коби, — подумала Дина. — Он знает, что бриллианты украл Коби, и намерен это доказать». Они с мужем смотрели, как Уокер подходит к высокому комоду и начинает методично исследовать каждую полку. Он осмотрел книги, фотографию и, наконец, украшенную орнаментом шкатулку. Затем кивнул и отвернулся. Коби вздохнул с облегчением, но Уокер еще не закончил.

— Знаете, мистер Грант, — сказал он, — обнаружив, что вы умеете показывать фокусы, я познакомился с одним фокусником и поинтересовался у него секретами некоторых трюков. Весьма поучительно.

Он вновь повернулся к комоду. Коби знал, что Уокер играет с ним в «кошки-мышки», и сейчас удача не на его стороне.

— Например, эта очаровательная вещица, — сказал Уокер, взяв шкатулку с сигарами. Он потряс ее, но изнутри не донеслось ни звука. — Наверняка, эта шкатулка с секретом.

Инспектор открыл ее, взглянул на сигары и встряхнул еще раз.

— Хотите сигару? — протянул Коби. — Берите, пожалуйста.

— Что ж, с удовольствием, сэр. Но выкурю ее позже. — Уокер засунул сигару в нагрудный карман, сделал вид, будто ставит шкатулку на место, но в последний момент остановился. — Фокусник показал мне, где она открывается, — и он пошевелил панельку на боковой стороне.

«Уокер знает. Сейчас все раскроется. Я зашел слишком далеко. Поднялся слишком близко к солнцу, и оно вот-вот испепелит меня».