Несколько месяцев назад он взял сильную молодую женщину и улучшил её. Тони считал, что этот процесс похож на обработку золота, где сильный нагрев удаляет примеси. В своём случае он окунулся с Клэр в огонь и вышел с идеальным партнёром — женой? До недавнего времени он даже не задумывался о женитьбе — ни с кем. До недавнего времени не было никого, кто справился бы с такой задачей. Клэр доказала, что может справиться с этим и даже большим. Она знала, как соответствующим образом вести себя на публике и наедине. На неё приятно смотреть и ещё приятнее с ней быть. Тони и Кэтрин создали идеальную миссис Роулингс, даже не планируя этого.

Такое развитие событий также казалось более реальным, поскольку Тони не мог вечно держать её в заключении. С самого начала он знал, что однажды их соглашение нужно будет закончить. Что может привязать в долгосрочной перспективе лучше, чем обручальное кольцо? Именно это он и объяснил Кэтрин, сказав, что наконец-то решил попросить Клэр стать его женой. Кэтрин стоически напомнила ему о проблемах, которые уже создали изменения в их планах. Он же напомнил ей, что все проблемы под контролем, и заверил, что под контролем они и останутся, когда Клэр перестанет быть Николс.

Для Тони это было лучшей частью плана. На протяжении последних восьми месяцев он успешно убирал Клэр Николс из женщины, которая спала рядом с ним. На самом деле она была той же женщиной, но любой мог увидеть, что она стала новой: начиная с новых практически белокурых волос и худощавого телосложения и заканчивая наиболее важным качеством — поведением. Женщина, оставившая работу барменом в "Красном крыле", больше не существовала. Тони не был уверен, что даже сама Клэр осознавала перемены, через которые прошла.

Женщина, которую он создал, была близка к идеалу, какой он только мог представить. Еще Тони чувствовал уверенность в том, что по прошествии времени, если дальнейшее усовершенствование пройдет успешно, он будет более чем готов способствовать изменению. В конце концов, их система взаимодействия установилась. Он был учителем, а Клэр — ученицей. И это не изменится, когда они поженятся. Но все, несомненно, поменяется в глазах общества: каждый будет знать, что она принадлежит ему.

Доктор Леонард был прав, попросив Тони покинуть комнату после того, как Клэр пришла в себя. Он сказал: «Она не имеет к вам никакого отношения, мистер Роулингс».

Эта фраза снова и снова крутилась в голове Тони. Доктор прав. Тони хотел, чтобы весь мир знал: Клэр принадлежит ему. Никто больше никогда не подвергнет сомнению его присутствие или право быть рядом с ней.

Пока Эрик вёл машину к Нью-йоркской квартире, Тони предвкушал запланированный вечер. Всё было готово, кроме её ответа.

В большинстве рабочих моментов Тони был уверен в том, какие ответы получит, ещё до того, как получал их. С Клэр же он не был уверен на сто процентов. Он обдумывал своё предложение. У него было ошеломительное кольцо от «Тиффани», но он не мог подобрать слова. На протяжении последних восьми месяцев Клэр был предоставлен очень ограниченный выбор. Он размышлял, как можно попросить её выбрать женитьбу, фактически не давая ей выбора. Даже если он так сделает, действительно ли он этого хочет? Её молчание в разговоре с доктором Леонардом определённо можно считать пройдённой проверкой. Если он предоставит выбор между женитьбой и продолжением выплаты задолженности, может ли он быть уверен, что она на самом деле захочет выйти за него? Конечно, нет. Единственной настоящей проверкой искренности её чувств будет предложение другой альтернативы — свободы.

Такая перспектива заставляла его чертовски волноваться.

Что если она выберет свободу? Что если она скажет, что хочет покинуть его и никогда не оглядываться? Куда она пойдёт? Несомненно, она осознаёт, что от её прежней жизни ничего не осталось. Квартира, машина и работа исчезли. У неё ещё остается сестра. Даже это было частью его плана. Клэр не знала, что он пригласил её семью к ним на обед в честь Дня благодарения. Что если она выберет свободу? Без сомнения, ей придётся придерживаться его правил — личную информацию по-прежнему нельзя разглашать. Сможет ли он отпустить её?

Тони не знал.

Зайдя в спальню, он в то же мгновение был загипнотизирован женщиной, стоящей перед зеркалом. Он встал позади нее и уткнулся носом в ее шею. Когда его дыхание омыло её мягкую ароматную кожу, он сказал:

- Добрый вечер, Клэр. Я полагаю, сегодня ты успешно справилась с походом по магазинам?

Наклонив голову, чтобы дать ему лучший доступ, она улыбнулась.

- Да, я провела снаружи большую часть дня и нашла новый наряд для сегодняшнего таинственного мероприятия. Знаешь, - она притворно надула губы, глядя в зеркало, прежде чем продолжить: - было бы проще заниматься покупками, если бы ты побольше рассказал мне о наших планах.

- Всему своё время, дорогая, всему своё время. - Он поцеловал её в щёку и, направившись к гардеробу, прокричал: - Не могу дождаться момента, когда увижу твой сегодняшний наряд.

Когда Тони вернулся в спальню и отправился в душ, то поймал в зеркале пылающий взгляд Клэр. Он научился читать её настроения, и огонь, который увидел в отражении, не был борьбой силы воли — он увидел желание. То, как покраснели её щёки, когда их взгляды встретились, означало, что она поняла, что попалась. Она наблюдала за ним с тем же выражением, с каким маленькая девочка смотрит на витрину кондитерской. Полностью голый, он подошёл к ней, встал позади и обернул вокруг неё руки, пробираясь большими ладонями под тонкий халатик. Лаская её мягкую кожу, он провёл губами по её шее и прошептал:

- Как думаешь, если ты присоединишься ко мне в душе, это испортит твою причёску и макияж?

На ее ногах и руках появились мурашки, когда она, затаив дыхание, ответила:

- Думаю, что да.

- Значит, нам следует оставить это до следующего раза?

Его руки противоречили словам, продолжая спускаться по её телу.

- Или… - Клэр закрыла глаза и откинула голову на его обнажённую грудь. - Мы можем отложить твои планы?

Очевидно, тело Тони воодушевилось от этой идеи, а от того, как она прижалась к нему, его мысли спутались. Но разум восторжествовал.

- О Боже, как бы я хотел, но у нас для этого ещё будет уйма времени. Сегодня у меня на тебя особые планы. - Он медленно отступил, но прежде чем отпустить её, сказал: - И сейчас ты выглядишь просто потрясающе. Что-то подсказывает мне, что этот наряд мне понравится даже больше, чем тот, который ты приобрела.

Сейчас её халат лежал на полу чёрной шёлковой лужицей, щёки Клэр покраснели, а затем она сверкнула скромной улыбкой.

- Уже ноябрь. Мне кажется, я могу простудиться, если мы будем гулять по улицам Нью-Йорка.

- Возможно, но если бы мне и пришлось иметь с этим дело, холод стал бы последним, что бы ты ощутила.

После продолжительного поцелуя Тони исчез в ванной. Он зашёл под душ и со стоном включил холодную воду. Когда он вновь появился, приняв душ и побрившись, Клэр выглядела изумительно! Проведя небольшое исследование, он понял, что она одета во что-то вроде чулок, только эти доходили до бёдер. Оригинально! С каждым актом её подчинения, с каждым разом, когда у неё была возможность ослушаться, а она этого не делала, его надежда и предвкушение её ответа росли.

После того, как они поужинали и посмотрели спектакль, Эрик отвёз Тони и Клэр в Центральный парк. Ночь выдалась намного холоднее, чем планировал Тони; однако он запасся перчатками, шарфами и пледами для поездки в экипаже. Чем дальше они ехали, тем больше Тони был рад низкой температуре. Казалось, будто на улице больше никого не было, и Центральный парк освещался только для них.

Он наклонился ближе и заговорил. До Клэр — ну, до несчастного случая, - он это делал нечасто. Те дни и недели разговоров только ради того, чтобы говорить, что-то открыли в нём. У него не было желания говорить так много с другими, но с Клэр ему этого хотелось. Так что он так и поступал. Пока лошади шли рысью по пустынным дорожкам, он говорил о свиданиях с другими женщинами, и как Клэр отличалась от них. Он объяснил, что она знала его настоящего — мужчину, которого довелось знать немногим людям. Тони хотел, чтобы она поняла, что у него есть чувства — более сильные, чем он испытывал к кому-либо за всю свою жизнь. Во имя беседы и предложения руки и сердца он назвал их любовью. Не то чтобы он считал свою формулировку ложью. Скорее он никогда раньше не испытывал таких чувств и не был полностью уверен, что это, но верил, что это может быть любовь.