Она драматично закатывает глаза.

– Окей, может тебе и стоит стать адвокатом, мистер Сверхдраматичный.

– Эй, – я болезненно тыкаю ее в бок, и она взвизгивает сквозь смех. – Не переходи на темную сторону, – я собираюсь посмеяться с ней, когда ее улыбка внезапно исчезает. – Что не так?

Она сжимает свои губы.

– Ничего. Я просто кое о чем подумала.

– О чем?– я спрашиваю, пока паркуюсь около ее дома. Глухой звук музыки и вид пустых бутылок из–под выпивки на ступенях приводят к тому, что я сразу же хмурюсь. – Хочешь, чтобы я на некоторое время зашел внутрь? – так я смогу выяснить, что тяготит тебя, и так ты не будешь одна во время одной из вечеринок своей матери.

Она внимательно изучает дым, который вьется из открытых окон ее дома.

– Нет… Я в порядке. Я просто не знала, что у нее вечеринка. Она снова поигрывает низом своих шорт. – Я целый день пыталась связаться с ней. Я думала, что она отключилась пьяная, но полагаю, что мы уже на стадии отвержения, – вздыхая, она отстегивает своей ремень безопасности. – Спасибо, что подвез. Увидимся завтра, – она тянется к двери и останавливается. – Только если у тебя не будет других дел. Я всегда могу попросить Ари приехать и забрать меня отсюда, и мы сможем отбуксировать мою машину.

– Ни за что. Ари не отберет то, что мне больше всего нравится делать, – я ловлю ее запястье. –Что за подавленное настроение?

Она опускает голову вниз, ее длинные каштановые волосы закрывают ее лицо.

– Ничего. Просто я действительно устала. Из–за работы, школы и разных вещей, не очень хорошо спала.

– Виллоу, – я призываю свою самую лучшую предупреждающую интонацию. – Сознайся в правде, либо плати за последствия.

Она оглядывает меня, сдерживая улыбку.

– Знаешь, это всегда срабатывало со мной, пока я не узнала, какими были твои, – она делает воздушные кавычки своей свободной рукой. – «Последствия».

– Эй, щекотка может быть хорошей формой наказания, особенно, когда кто–то практически писает в свои штаны.

– Я это сделала один раз, – возражает она, поднимая палец вверх. – И это было после того, как ты щекотал меня пять минут. Любой бы потерял контроль над мочевым пузырем в этой ситуации.

Дерзкая ухмылка расплывается на моих губах.

– Только не я. И хочешь узнать почему?

– Нет, – отвечает, она проходила все это раньше.

Я хвастаюсь любым способом пытаясь заставить ее смеяться.

– Потому что я нечувствительный к щекотке.

– Это ты так говоришь, – ее взгляд путешествует по моим рукам, груди, ногам, и она прикусывает зубами свою нижнюю губу. – Но это никогда не было доказано, по крайней мере, так, чтобы видела я.

Бля, что бы я только не отдал за то, чтобы она постоянно так на меня смотрела.

– Вот что я тебе скажу. Если ты поедешь со мной домой и проведешь ночь у меня, я разрешу тебе выяснить правильный ответ.

– Не слишком ли мы староваты для ночевок?

– Ты провела ночь в моем доме в прошлом месяце.

Беспокойство наполняет ее глаза.

– Ага, но только из–за того, что сломалась моя машина, и я не хотела вынуждать тебя везти меня домой.

– Ты всегда оставалась в моем доме, чтобы держаться подальше от этого дерьма, – я напоминаю ей, кивая на дом. – В чем разница сейчас?

Она делает небольшой вдох.

– Разница есть, я начинаю понимать, что это все – часть моей жизни, и я не могу избежать этого, сбегая на ночь.

И с этим, она выбирается из моей машины, захлопывает дверь и идет к своему дому.

Мои губы приоткрываются от шока. Никогда Виллоу не сбегала от меня таким образом. Ну, за исключением того раза, когда мы поцеловались. Никогда не думала сбегать в свой дом. Обычно наоборот.

Я вспоминаю все, что сказал, пытаясь понять, где был не прав. Все, к чему я прихожу – возможно, что я слишком далеко зашел с флиртом. Я не часто упоминал о ее заднице, но серьезно, это невероятно сексуальная попка.

Мне надо убедиться, что она в порядке, что она не бесится. Затем мне надо врать, врать, врать, врать и притворяться , что она не нравится мне так сильно, что от этого даже больно .

Я выбираюсь из машины, поднимаюсь по ступеням и стучу в дверь. Никто не отвечает.

Предполагая, что музыка слишком громкая, я решаю войти, но дверь закрыта. Внутри люди смеются, и музыка становится еще громче, когда переднее окно медленно закрывается.

Через тонкие стены я слышу, как мать Виллоу заходится в громком смехе.

– Офигеть! Все, посмотрите на мою дочь! – за предложением следует: – Она становится маленькой шлюшкой!

– Прямо как ее мать! – говорит мужской голос.

Черт возьми! Я ненавижу это место. Я ненавижу то, что Виллоу внутри.

Борясь с желанием выломать дверь, я возвращаюсь в свою машину и посылаю Виллоу сообщение.

Я: Просто хочу убедиться, что ты в порядке, прежде чем уеду. Кажется, что внутри довольно напряженно…

Проходит несколько минут, пока я жду ее ответ. Несколько парней несут пиво и проходят вход в ее дом на несколько дверей дальше, кричат друг на друга, и женщина пытается продать себя каждому, кто проходит мимо. Все, что касается этого района, поверхностно, поэтому, когда новый сияющий Мерседес врывается на парковку, мне становится интересно, принадлежит ли он торговцу наркотиками. И еще, я тоже сижу в своем БМВ. Возможно, водитель здесь, чтобы спасти того, о ком заботиться.

Я продолжаю бросать взгляды на машину, интересуясь тем, кто оттуда выберется, пока не пикает мой телефон, отвлекая меня.

Виллс: Ага, я в порядке. В моей комнате не шумно. И я заперла дверь, так что никто меня не побеспокоит. Спасибо, что подвез , Бек. Я, правда, благодарна за все, что ты делаешь.

Она чего–то не договаривает, клянусь, это написано между строк, может она чувствует вину за то, что я ей помогаю. Она не хочет находиться здесь и одновременно чувствует ответственность за то, что ее мать вдрызг напилась.

Но однажды я увезу ее от этой жизни, не важно, что для этого потребуется. До тех пор я продолжу делать то, что смогу, помогая ей так часто, как она мне позволит, и надеюсь, ради всего святого, что с ней никогда не случится ничего плохого.

Я боюсь, что однажды высажу ее здесь, или она сломается на обочине дороги, и я больше никогда ее не увижу.

Глава 5

Виллоу

Ужасная ночь стала нормальной даже после того, как Бек сделал замечание о моей заднице. Затем он пошутил, что я перехожу на темную сторону, и зловещие слова глубоко поразили мою нервную систему.

Боже, если бы он только знал, насколько прав, его бы здесь не было.

Вина из–за моей новой работы возросла в моей голове, затапливая меня стыдом, и я выскочила из машины. Хотя, как только сделала шаг в квартиру, мне захотелось, чтобы я никогда не оставляла Бека.

Я хотела бы, чтобы никогда не приходилось этого делать.

– Твою мать! Все, посмотрите на мою дочь! – моя мать затыкается на секунду, пока смотрит на меня, стоя в захламленной кухне. Ее глаза воспалены, и пока она стоит, крутясь, в середине комнаты, на ней ничего не надето, кроме кожаной мини юбки и красного кружевного лифчика. – Она становится маленькой шлюшкой!

Я смотрю вниз на свою одежду и вздрагиваю. Я забыла, что на мне рабочая одежда.

Я тяну нижнюю часть своей толстовки, когда взгляды сосредотачиваются на мне. Большинство людей в комнате – мужчины, которые старше меня в два раза, но разница в возрасте не останавливает их от того, чтобы смотреть на меня с вожделением в воспаленных глазах.

– Прямо как ее мать!– орет высокий мужик с невероятно волосатыми руками, качая кулаком в воздухе.

Они все смеются, даже моя мать.

Она продолжает смеяться, пока кружится и кружится в центре грязной кухни. Пустые бутылки из–под виски и пива покрывают коричневый стол, линолеум засорен сигаретными окурками, а куски разбитого стекла разбросаны по столу, из чего я делаю вывод, что была использована трубка для курения крека. Прежде чем поехать на работу, я безупречно вычистила это место. Десять часов спустя оно выглядит, как притон, а может оно им и является. Я, на самом деле, больше не знаю.