В понедельник утром Карли первым делом написала письмо миссис Фишер по поводу счета от ветеринара. Поскольку Карли уже согласилась сама оплатить счет, письмо могло не оказать никакого действия на хозяев сенбернара, но по крайней мере это был разумный первый шаг.

Она тщательно выбирала выражения, намекнув о возможности суда, но не угрожая. Она также упомянула о том, что этот случай вполне может заинтересовать прессу, потому что она получила вознаграждение за то, что сделала для Атласа. Хотя Элен сделала ей этот щедрый подарок в основном за спасение Солти, Атлас тоже сыграл свою роль.

Потом она позвонила в компанию, устанавливавшую новый кондиционер Фрицу Хейнкелю.

Не успела она назвать себя и номер уведомления, как бухгалтерша сообщила ей, что счет уже оплачен.

Карли решила, что та ошиблась.

— Вы уверены? Проверьте, пожалуйста.

— Нет никакой необходимости, — сухо ответила женщина. — Я этот счет знаю наизусть. Когда мистер Хейнкель наконец заплатил, вся компания на десять секунд склонила голову в благодарственной молитве.

Карли невольно улыбнулась.

— Значит, мистер Хейнкель не всегда платит вовремя?

— Не всегда? — возмутилась женщина. — Это слишком мягко сказано. Он не платил за витринный холодильник до тех пор, пока мы не послали к нему мастера снять оборудование. Мистер Хейнкель выписывал чек, а тот стоял над агрегатом с инструментами наготове. — Она немного помолчала, как видно, задумавшись, а потом продолжала: — Не знаю, что вы с ним сделали, мисс Мак-Донаф, но это сработало лучше, чем все ухищрения прежних управляющих. Корпорация «Геркулес» и мистер Хейнкель по месяцам спорили, кому платить. И пока мистер Хейнкель считал, что платить должен «Геркулес», он и пальцем о палец не ударял.

— Когда имеешь дело с арендаторами, приходится проявлять твердость, — сказала Карли.

Она повесила трубку и улыбнулась про себя. Ее последняя фраза будто вышла из уст самого мистера Джонатана Найта.

Во вторник поздней ночью Джонатан сидел на огромной кровати, положив под спину подушки, с последним романом Тома Клэнсив руках. Но у него никак не получалось ни сосредоточиться на книге, ни заснуть.

Он до последней минуты ждал, что Карли-Энн позвонит, и только когда настала полночь, понял, что ждать бессмысленно. Но спалось ему ничуть не лучше, чем на прошлой неделе в горах или весь прошлый уик-энд в своей собственной постели.

Перед глазами у него стояла Карли, такая, какой он вытащил ее из бассейна, — бледная, с прилипшими к спине мокрыми волосами, но такая красивая, что воспоминание вызывало в нем что-то похожее на физическую боль.

А там, на берегу океана, с ним была как будто другая женщина. Он вспоминал ее пылающее от страсти лицо, ее молодое горячее тело, извивающееся под ним. От нее исходил запах чистоты и свежести — как от его любимого горного ручья.

Мелькавшие перед его внутренним взором картины их последней встречи были еще более мучительными. Он застонал, вспомнив ее лицо, кожу, волосы. Когда-то он думал, что после того, как Карли попадет к нему в постель, он сможет больше о ней не думать. Она должна была занять свое место среди остальных женщин, с которыми он был близок и которых почти не помнил.

Но из этого ничего не получалось. Карли не желала оставаться в крошечном закоулке его сознания, отведенном для бывших любовниц.

Что он будет делать, если она решит с ним расстаться? Он не думал, что она действительно собирается так поступить, но, принимая во внимание риск, на который она должна пойти, он не стал бы ее за это винить.

Джонатан достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать, что не может измениться за один день. Ей придется принимать его таким, каков он есть. Но мысль о том, что он может ее потерять, была невыносима. Если она откажется принять его условия, надо продолжать заниматься ее делами. Тогда он по крайней мере сможет ее хоть изредка видеть.

При этой мысли он вспомнил, что его клиент из Сан-Франциско снова заинтересовала зданием Карли. Может быть, она все-таки захочет его продать?

Джонатан понимал, что скорее всего не захочет. Но клиент назвал такую сумму, что Джонатан должен был передать ей предложение, Предложение было слишком выгодным, чтобы его упускать. Вырученные деньги вместе с небольшой банковской ссудой позволили бы ей приобрести два, а то и три здания такого же размера в любом месте Ла-Джолла.

Карли сделала такие успехи, что он понял — она вполне в состоянии управлять собственностью. Даже дядя Педро изменил свое отношение к ней. Не далее как на прошлой неделе он сказал, что ничего не имеет против «Карусели», если Карли останется хозяйкой здания Наверное, она его чем-то околдовала.

Теперь, продолжая думать о ней в три часа утра, Джонатан спрашивал себя, что удивительного он находил в преображении Педро. Разве сам он не пал жертвой чар, старых как мир?

В среду днем Карли сняла трубку в «Карусели» и услышала знакомый женский голос.

— Карли? Это Алиса Фишер.

Карли оторопела.

Миссис Фишер после небольшой паузы продолжала:

— Вы меня помните? У меня сенбернар, Атлас.

Как будто Карли могла ее забыть. Сделав короткий вдох, она ответила самым деловым тоном:

— Чем могу быть вам полезна, миссис Фишер?

— Во-первых, примите мои извинения.

— Извинения? — Неужели Фишеры уже получили ее письмо?

— Да. Этот счет от ветеринара… Мы поставили вас в такое неудобное положение. Но теперь наше финансовое положение улучшилось и мы сможем заплатить.

Карли так удивилась, что не сразу нашлась что сказать.

— Хорошо, — наконец выдавила она из себя.

— Я позвонила, чтобы узнать сумму. — Миссис Фишер говорила таким елейным голосом, будто обсуждала вопрос о спасении с самим папой римским.

— Минутку, я сейчас посмотрю.

Благодаря Кэтлин на письменном столе теперь царил порядок, и Карли сразу же нашла сделанную ее собственной рукой аккуратную запись в приходно-расходной книге. Она продиктовала сумму миссис Фишер.

— Мне прислать чек вам лично или в салон?

— В салон. — Немного подумав, Карли сказала: — Спасибо, миссис Фишер. Я вам очень признательна.

«Правило управления номер два, — подумала Карли с улыбкой. — Всегда благодарить человека, когда он поступает правильно».

Миссис Фишер смущенно откашлялась.

— Карли? — неуверенно проговорила она. — Атласа пора помыть. Могу я привести его на будущей неделе?

Не зная, радоваться или огорчаться предстоящему визиту Атласа, Карли ответила, тщательно подбирая слова:

— Это можно устроить, миссис Фишер. — Она говорила нарочито ровным тоном. — Но я хочу вас предупредить, что теперь мы требуем, чтобы владелец собаки подписывал разрешение принимать любые меры по нашему усмотрению, если возникает такая необходимость и мы не можем с ним связаться.

— Конечно, я согласна.

Миссис Фишер ответила так быстро, что Карли поняла — она чувствует себя виноватой, Может быть, письмо Карли послужило толчком к тому, чтобы ей захотелось искупить вину. Но более очевидным казалось другое объяснение; миссис Фишер испугалась, что вся эта история получит огласку.

Карли записала Атласа на следующую неделю и с торжествующей улыбкой оглянулась на Кэтлин и Барбару.

— Все правильно, — улыбнулась в ответ Кэтлин. Карли отметила, что в последнее время улыбка почти не сходит с лица сестры.

— Так и есть, дорогая, — подтвердила Барбара. Ее стол стоял за спиной Кэтлин, и она одобрительно кивнула в ее сторону, давая понять, что «все правильно» относится и к тому, как Карли ведет себя с сестрой.

Ближе к вечеру Карли отправилась навестить своих арендаторов. Она давно решила, что будет полезно заглядывать к каждому раза два в неделю и интересоваться, как идут дела.

Шейла Вэйд занималась с покупательницей, примеряющей юбку.

— Давайте позавтракаем как-нибудь на днях, — предложила она Карли. — Мне надо с вами кое-чем поделиться.