Сэр Джон хотел, чтобы она как можно скорее вернулась на родину, где ее попечением должна была заняться его сестра. Признав в свой последний час, что из-за его корысти ее молодость была загублена в Вест-Индии note 11 , он велеречиво попросил у дочери прощения и засим отбыл в мир иной.
Они с отцом были добрыми друзьями и никогда не разлучались. Его смерть стала для нее невосполнимой утратой, и только дружба и поддержка майора Сэндза принесли ей заметное облегчение.
Бартоломью Сэндз был вице-губернатором. Он прожил в доме Харрадинов так долго, что мисс Присцилла уже относилась к нему как к члену семьи и теперь с радостью принимала знаки его внимания. И майор был этим безмерно счастлив. Надежды стать губернатором Антигуа после смерти сэра Джона у него практически не было. Вовсе не потому, что он не годился на столь высокую должность. Он не сомневался, что вполне мог бы с нею справиться, однако ему было хорошо известно, что, когда речь заходит о назначении на ту или иную должность, благоволение Двора значит много больше, нежели сметка и богатый практический опыт, а посему он был уверен: на эту должность непременно назначат какого-нибудь нерадивого бездаря из метрополии.
И, осознав всю безысходность своего положения, он решил посвятить себя целиком заботам о мисс Присцилле.
Откровенно поделившись с девушкой своими намерениями, он поверг ее в умиление. Она считала, что он, несомненно, займет пост ее отца, и ему вовсе не хотелось разубеждать ее в этом. Разумеется, было бы превосходно, как-то заметил он ей, если бы все так и обернулось, однако сейчас главное для него заключалось в другом — в том, чтобы оказать ей посильную помощь. Мисс Присцилле следовало незамедлительно возвращаться на родину, в Англию. Плавание предстояло долгое и небезопасное. И он не мог допустить, чтобы она отправилась в столь нелегкое путешествие одна, без надежного спутника. Конечно, в этом случае он лишался последней возможности стать губернатором, к тому же за самовольную отлучку с острова, тем более в такое неспокойное время, его ожидали крупные неприятности, но отныне все его помыслы были заняты только ею одной. Кроме того, прибавил он для пущей убедительности, такова была воля ее покойного отца.
Мисс Присцилла хотела было отвергнуть его жертву, однако он твердо решил ехать, а на время своей отлучки он назначил вице-губернатором капитана Грея — покуда Уайтхолл note 12 не вынесет иного решения.
Так он очутился на «Кентавре» вместе с мисс Присциллой и ее чернокожей служанкой Изабеллой. К несчастью, негритянка не переносила качки, и путешествие через океан стало для нее невыносимой мукой, так что пришлось ее высадить на Барбадосе. После этого мисс Присцилле ничего не оставалось, как самой заботиться о себе.
Майору Сэндзу приглянулись внушительные размеры «Кентавра», а также то, что корабль обладал превосходными мореходными качествами, и, хотя его владелец, прежде чем взять курс к родным берегам, намеревался отправиться по торговым делам на юг, к Барбадосу, он остановил свой выбор именно на нем. И теперь майор желал, чтобы плавание продлилось как можно дольше, так как надеялся, что за это время его отношения с мисс Присциллой станут много ближе. Будучи человеком расчетливым, он не хотел торопить события — себе во вред. Поскольку ухаживать за наследницей сэра Джона Харрадина он начал только после его смерти, ему казалось, что ее расположение он сможет завоевать лишь в том случае, если будет действовать не спеша. А пока ему следовало развеять кое-какие предрассудки, которые могли стать препятствием на его пути к успеху. Хотя, в общем, майор не мог пожаловаться на свою внешность, в чем он убеждался всякий раз, когда смотрел на себя в зеркало, тем не менее его и мисс Присциллу разделяла значительная разница в возрасте. Мисс Присцилле еще не исполнилось и двадцати пяти, а майору уже было за сорок, на голове у него появились залысины, и он тщательно скрывал их под отливавшим золотом париком. Он видел, что она относится к нему с почтением, как если бы он был ей отцом, и от этого ему становилось не по себе. Тем не менее его не покидала надежда, что при определенном усердии, сблизившись с нею, ему удастся покорить ее сердце. И это плавание открывало для него прекрасные возможности осуществить свою вожделенную мечту. Что правда, то правда, только сущий глупец мог не воспользоваться таким благоприятным случаем, чтобы еще до прихода в Плимут заполучить руку и сердце этой столь желанной девушки, а заодно и ее не менее желанное состояние.
Теша себя этой приятной надеждой, майор, как истинный джентльмен, готовый предупреждать малейшие желания дамы, протянул своей спутнице серебряную коробочку с перуанскими леденцами.
Она отрицательно покачала головой, ответив ему нежной, очаровательной улыбкой.
— Вы проявляете по отношению ко мне столько любезности, сударь, что, с моей стороны, было бы крайне неучтиво отказать вам… Однако…
И она взмахнула ярким веером.
Майор сделал вид, будто огорчился… или, скорее, попытался изобразить огорчение.
— Неужто, мисс, я всегда буду для вас только сударем? В таком случае, честное слово, я больше ничего не стану вам предлагать. Вы же знаете, мисс, у меня есть имя — Бартоломью.
— Прекрасное имя, — сказала она, — но больно уж красивое и длинное, чтобы выговаривать его по сто раз на дню… да еще в такую жарищу.
Но он сразу нашелся что ответить:
— Друзья называют меня Бартом. Так звала меня и моя матушка. Так что пусть я буду Бартом и для вас, Присцилла.
— Весьма польщена, Барт, — произнесла она с улыбкой, от которой у него тут же отлегло на душе.
Корабельный колокол пробил восемь склянок note 13 . Заслышав сигнал, мисс Присцилла встрепенулась.
— Как, уже четыре часа, а мы все еще здесь? — удивленно проговорила она. — Ведь капитан уверял, что мы снимемся гораздо раньше.
Она поднялась и спросила:
— Право, почему мы так долго стоим?
Как будто желая получить ответ на свой вопрос, она вышла из-под навеса. Майор Сэндз тоже встал и последовал за нею.