— Ползи сюда, мусор! — приказал он Вишнякову.

Тот пополз по мокрому полу. Сергей схватил его за волосы и повернул лицом к телевизору.

— Смотри, гнида!

Вишняков мгновенно покрылся потом, увидев кадры, где он подкладывает героин.

— Я отпущу их, клянусь, только не убивайте меня! — попросил Вишняков.

— Закрой пасть, сука! — оборвал его Стрела. — Конечно, отпустишь, куда ты денешься. Это одно. Второе. Передай своим хозяевам, что товар у меня. Я его себе оставлю за проблемы, которые мне устроили. А рыпнутся еще раз против меня, я им кислород вообще перекрою. Не будут меня беспокоить — закрою глаза на все дела. Мешать не буду. И еще. Встанешь у меня на пути — похороню с почестями на помойке: крысы любят жирных!

И уже выходя, Стрела добавил:

— Чтобы через час пацаны мои дома были!

— А кассета? — испуганно спросил Вишняков.

— Кассета у меня останется, — усмехнулся Стрела, — чтобы мусор под ногами убирать.

Прохоров долго тер подбородок. Трое людей сидели молча напротив него.

— Недооценили мы Стрельникова, недооценили. Как ему удалось обнаружить канал доставки? Необходимо немедленно найти источник утечки! Мы не можем действовать под постоянной угрозой провала. Маршрут доставки менять в данный момент тоже нет возможности.

— Следует ликвидировать Стрельникова, — предложил один из людей Прохорова, — тем самым можно снять все вопросы.

— Согласен, — ответил Прохоров, — однако в данном случае велика возможность провала. Если ликвидировать Стрельникова, Мазур может помешать нашим планам. По всей видимости, и Матвеев в курсе дела. Поэтому считаю правильным нанести одновременный удар по Матвееву, Мазурову и Стрельникову. Любая ошибка приведет к провалу нашей операции по доставке наркотиков, поэтому мы не будем участвовать в операции на прямую, мы лишь откроем дверь. Свяжитесь с Малхазом и дайте ему «зеленый свет»!

— А как быть с Синим и Большим? Они встречаются со Стрельниковым. Без нашей помощи он их разгромит!

— Мы не можем рисковать. Пусть выпутываются сами. Забудьте о них и готовьте операцию с Малхазом.

На следующий день у Стрелы на даче царило веселье: Арбата и Барракуду выпустили, Махно и Краковский вернулись из Ростова. Когда волна первых объятий и приветствий прошла, Стрела представил Краковского своим друзьям:

— С сегодняшнего дня, он наш советник! Ему доверяю также как вам. Все вопросы будут решаться с его участием.

Все пожали руку Краковскому, поздравляя.

— А почему меня не спросил? — поинтересовался у Стрелы Стас.

— Да так, — Стрела лукаво прищурился, — подумал: вдруг откажешь, если спрошу.

Краковский рассмеялся.

— Против такой логики трудно устоять!

— Ладно, пацаны, — сказал всем Стрела, — отдыхайте! Завтра «стрелка» серьезная. После отпразднуем возвращение пацанов.

— Лады, Стрела! — все начали расходиться.

Стрела задержал Краковского.

— К утру достанешь РПК?

— Без проблем. Хочешь, могу «Град» пригнать?

Попрощавшись, Стрела вернулся в дом, лег на диван, включил телевизор. Настя села рядом.

— Я тебя вижу раз в неделю, Сережа!

— Только в последнюю неделю, — уточнил Сергей.

— Я соскучилась! — Настя мягко поцеловала его. — И у меня в последние дни чувство возникло, что ты совсем поправился.

Сергей ответил ей светлой улыбкой.

— Сама напросилась, — он долгим поцелуем прижался к губам Насти.

Постепенно поцелуи становились все страстнее. Сергей целовал ее в шею, одной рукой поглаживая щеку. Настя не останавливала и целовала туда, куда доставали губы. Стрела снял с нее свитер, затем бюстгальтер. Некоторое время он молчал, созерцая ее грудь, потом начал покрывать ее поцелуями.

У Насти вырвался стон наслаждения. Стон подействовал на него как удар молота. Он лихорадочно сбросил с себя одежду и снова начал целовать ее груди, живот, руки постепенно освобождаясь от мешавшей одежды. Стрела гладил ноги обнаженной Насти, а она целовала его в шею. Настя стонала от каждого его прикосновения, возбуждая Сергея все больше и больше.

— Ты моя! — Стрела лег на нее и крепко поцеловал в губы.

После этого начался огненный танец тел, который обжигал их своей страстью. Он длился мгновение и в то же время вечность. Обессилив, они долго лежали молча. Повернувшись к Сергею, Настя переплела его пальцы со своими.

— Знаешь, Сережа, — тихим счастливым голосом произнесла она, — ты у меня первый!

— Ты тоже у меня первая.

— Правда? — с радостным удивлением спросила Настя.

— Конечно, остальных я в счет не беру.

Стреле пришлось закрыть лицо руками, защищаясь от разгневанной Насти.

На следующий день у заброшенного карьера, в стороне от Москвы, состоялась «стрелка», в которой участвовали около восьмидесяти человек. Тридцать человек со стороны Стрелы и пятьдесят пришли вместе с Синим и Большим. Стрела был, как всегда в длинном кожаном плаще. Его правая рука была засунута в карман.

Группировки расположились друг против друга на некотором удалении. Все стояли рядом с машинами, держа наготове оружие.

Стрела с одной стороны, Синий и Большой с другой стороны, встретились в центре. Первым заговорил Синий:

— Стрела, мы — я и Большой — войны с тобой не хотим. Сам подумай: ни к чему нам ссориться. Ты себе пол Москвы отхапал, а мы — на голодухе. Поделись с братишками — и базар, считай, закрыт. Верно, Большой?

— Базара нет! Братва с голоду подыхает, а ты горячие пирожки прямо с полочки, готовые жрешь! Отдашь долю — не тронем!

Стрела внимательно выслушал обоих, а когда они закончили, сказал:

— У меня только один вопрос: кто меня чмырем назвал?

— Ты и есть чмырь, — бросил ему в лицо Большой.

— Отдавай, Стрела, не то проблемы будут! — угрожающе добавил Синий.

Стрела покачал головой.

— Нет, пацаны! Проблемы не у меня, а у вас! — Стрела резко вытащил из-под полы ручной пулемет Калашникова и нажал на курок. В упор расстреляв Синего и Большого, он продолжал стрелять по их пацанам, которые даже оружие не успели поднять. Многие из них попадали на землю, пытаясь скрыться от пуль, свистевших одна за другой.

Через несколько минут все было кончено. На том месте, где стояли бригады Синего и Большого остались десяток искорёженных автомобилей, несколько трупов и много раненых.

Стрела опустил дымящийся РПГ и повернулся к своей братве:

— Посмотрите, чтобы мертвых похоронили. Раненых в больницу, а кто не пострадал — пинком под зад. Чтобы утром их в Москве не было!

Никто не сдвинулся с места, все, открыв рты, с удивлением смотрели на Стрелу.

— Да ладно, братва! В следующий раз расстреляете!

… Вечером бригада Стрелы гуляла в одном из лучших ресторанов Москвы. Столы ломились от закусок и вин. Спиртное лилось рекой. Братва отрывалась вовсю. Знаменитые музыканты выступали под шумные крики. Музыка ни на минуту не замолкала, танцевали с азартом, от души, кто что мог.

Стрела, Махно, Барракуда и Краковский сидели за одним столом. Все были навеселе от спиртного.

— Слышь, Стрела, — пьяным голосом пробормотал Махно, — ты и впрямь мог меня убить, если бы я ослушался?

— Ты чё, фраер? — Стрела широко улыбался, разговаривая с Махно. — За кого ты меня держишь? Я только гнид отстреливаю, а за вас, пацаны, перед пулями встану. Махно, братан, в жизни на тебя руку бы не поднял.

— Ну, и сволочь же ты, Стрела!

Стрела шлепнул его по затылку.

— Не оскорбляй!

— Правильно! Не оскорбляй братана! — Арбат и Барракуда тоже шлепнули Махно.

— Троньте еще раз, всем под очко гранаты подложу, — пообещал Махно под общий хохот.

Пьяный Махно залез на стол. Стоя на столе, он поднял руку и сказал: «Тихо братва!», но все шумели, никто его не услышал.

— Глохни все! — заорал Махно, и все разом замолчали. — Так, слушайте тост! Как один, выпьем за нашего братишку, за самого крутого пацана в мире — за Стрелу!