— Давно вы работаете на Кики?

— С тех пор, как она купила это место у старого Пита. Это было, ох, три года назад. Да. Почти три года назад. Она не хотела нанимать меня, пока я не закончу среднюю школу. Забавный способ.

— Вот как?

— Если уж ей в голову взбрела навязчивая идея, она без колебаний добьется своего. — Он кивнул на гараж. — Она очень раздражительная сегодня.

— Это необычно?

Хэнк усмехнулся и включил радио.

— Нельзя сказать, что она готова лаять и кусать по любому поводу, хотя раз или два я видел, как она кусается. До скорого.

— Непременно.

Войдя, Трент увидел, что Кики до талии погрузилась под капот седана последнего образца. Снова орало радио, но на сей раз в ритме покачивались бедра, а не ботинки.

— Извините, — начал Трент, затем вспомнил, что уже проходил все это. Он приблизился и энергично похлопал ее по плечу. — Не могли бы вы…

Она повернула голову ровно настолько, чтобы увидеть галстук. Сегодня тот был не бордовым, а темно-синим. Однако не было никаких сомнений в личности его владельца.

— Что вы хотите?

— Полагаю, что вы заменили машинное масло.

— Ага. — Она вернулась к свечам зажигания. — Хорошо, выйдите наружу, положите ключи на скамью, я потом заберу их. В шесть все должно быть готово.

— Вы всегда так небрежно занимаетесь делами?

— Да.

— Если не возражаете, думаю, что подержу ключи у себя, пока вы не освободитесь.

— Да ради Бога. — Две минуты прошли в жужжащем молчании, нарушенным только предсказанием по радио грозы этим вечером. — Послушайте, если вы собираетесь просто стоять рядом, почему бы не сделать что-нибудь полезное? Сядьте и запустите ее.

— Запустить?

— Ага, запустить. Поверните ключ и нажмите на газ. — Она подняла голову и подула на челку. — Как думаете, сможете справиться?

— Постараюсь.

Не совсем ясно, что он имел в виду, но Трент пошел вокруг к двери водителя. Он отметил, что переднее автомобильное сиденье скреплено ремнем и что-то липкое и розовое прилипло к коврику. Затем вставил и повернул ключ. Двигатель ожил и замурлыкал в нормальном режиме, решил он. Очевидно, Кики думала по-другому. Подтягивая регулятор зажигания, она начала что-то менять.

— Звучит прекрасно, — заметил Трент.

— Нет, слышу перебои.

— Как вы можете что-то расслышать через орущее радио?

— А как вы можете не слышать? Лучше, — пробормотала она, — лучше.

Он вышел и с любопытством заглянул ей через плечо.

— Что вы делаете?

— Свою работу. — Она раздраженно пошевелила плечами, как будто зудело между лопатками. — Не хотите отодвинуться?

— Мне просто интересно.

Не раздумывая, он положил руку ей на спину и склонился ниже. Кики вздрогнула и почувствовала укол боли, потом выругалась, как матрос.

— Позвольте мне взглянуть.

Он схватил ее горячую дрожащую руку.

— Ничего страшного. Довольны? Если бы вы не путались под ногами, моя рука не соскользнула бы.

— Прекратите подпрыгивать и позвольте мне взглянуть.

Трент крепко схватил ее за запястье и обследовал ободранные суставы. Небольшой след крови под машинной смазкой вызвал острое и нелепое чувство вины.

— Надо обработать ранку.

— Это просто царапина. — Господи, ну почему он не отпустит ее руку? — Что мне нужно сделать — так это закончить работу.

— Не будьте ребенком, — мягко попросил он. — Где аптечка первой помощи?

— В туалете, и я сама могу все сделать.

Не обращая внимания на возражения, он, удерживая ее за запястье, обошел машину, чтобы заглушить двигатель.

— Где туалет?

Кики мотнула головой к коридору, который отделял гараж от офиса.

— Если бы вы просто оставили свои ключи…

— Вы сказали, что из-за моего вмешательства повредили руку, так что ответственность лежит на мне.

— Я хочу, чтобы вы перестали волочь меня за собой, — сказала она, пока он тащил ее в коридор.

— Тогда не отставайте.

Трент толкнул дверь в выложенный белой плиткой туалет размером со шкафчик для метлы. Игнорируя ее протесты, он подержал руку Кики под струей прохладной воды. Размеры комнаты заставляли прижиматься бедро к бедру. Оба пришли к выводу, что лучше всего не замечать этого. Трент взял мыло и с удивительной мягкостью начал промывать руку.

— Рана неглубокая, — сообщил он, почувствовав раздражение, что горло внезапно пересохло.

— Я же сказала, что это только царапина.

— И царапина может воспалиться.

— Да, доктор.

Возражения застыли на кончике языка, когда он посмотрел на нее. «Она выглядит настолько симпатичной, — подумал он, — с масляным пятном на носу и надутыми губами обиженного пятилетнего ребенка».

— Простите меня, — услышал он собственный голос, и дерзость исчезла из ее глаз.

— Это не ваша вина.

Желая что-нибудь сделать, она открыла зеркальный шкафчик над раковиной и достала аптечку первой помощи.

— Я и правда могу позаботиться о себе.

— Я привык заканчивать то, что начал. — Он взял у нее пакет и нашел антисептик. — Как врач, должен предупредить, что будет немного щипать.

— Догадываюсь.

Кики слегка зашипела, когда он приложил лекарство. Она машинально наклонилась, чтобы подуть на порез, одновременно и он сделал то же самое, в результате их головы довольно сильно столкнулись. Потирая ушиб свободной рукой, Кики фыркнула.

— Мы составляем паршивую команду.

— Как посмотреть.

Глядя ей в глаза, Трент мягко подул на суставы. Что-то замерцало в этих необыкновенных зеленых глазах, отметил он. Тревога, удивление, удовольствие — он не был уверен, но мог держать пари на половину своих акций, что Кики Калхоун совершенно не в курсе романтического заговора своей тети.

Он поднес ее руку к своим губам — просто для проверки, уверил он себя, — и наблюдал, как явное замешательство затемняло ее глаза. Рука обмякла в его пальцах, рот приоткрылся, но она не произнесла ни слова.

— Поцелуй, я уверен, поможет лучше, — объявил он и по чисто эгоистичным причинам снова провел по ее руке губами.

— Думаю… будет лучше, если… — Господи, комната такая маленькая, встревожено подумала Кики. И становится все меньше. — Спасибо, — справилась она с собой. — Уверена, что теперь все прекрасно.

— Надо перевязать.

— О, ну, в общем, я никогда этого не делаю…

— Вы снова испачкаете руки.

Необычайно наслаждаясь ситуацией, он взял бинт и начал обматывать ее руку.

Замыслив создать какое-то расстояние между ними, Кики повернулась. Как будто следуя за ней в танце, Трент тоже повернулся. Теперь они стояли лицом к лицу, а не бок о бок. Он сдвинулся — помещение стало еще меньше, — и она прижалась спиной к стене.

— Больно?

Она покачала головой. «Мне не больно, — решила Кики, — просто я сошла с ума». Женщина должна быть безумной, раз сердце бьется, как отбойный молоток, только потому, что мужчина перевязывает бинтом ободранные суставы.

— Кики, — он со знанием дела свернул бинт и положил на место, — могу я задать вам личный вопрос?

— Я… — Она пожала плечами и сглотнула. — Насчет замены масла? — Потом уловила веселье в его глазах и очарованная этим улыбнулась в ответ. — С вас сорок семь долларов пятьдесят центов.

— О…

Они стояли так же близко, как прошлой ночью, когда спорили. Но сейчас, решил Трент, все гораздо приятней.

— Вы собираетесь промыть мой радиатор?

— Точно.

— Тогда я прощен за прошлую ночь?

Она подняла брови.

— Я этого не говорила.

— Очень хочется, чтобы вы передумали. — По-прежнему держа ее руку, он придвинулся еще ближе. — Видите ли, даже если я попаду за это в ад, очень трудно сопротивляться желанию снова согрешить.

Заволновавшись, она теснее прижалась к стене.

— Уверена, вы ничуть не жалеете о том, что сделали.

Он мгновение рассматривал ее — большие глаза, соблазнительный рот.

— Боюсь, вы правы.

Пока она стояла, разрываемая наслаждением и ужасом, телефон начал пронзительно звонить.