С освященным Андреевским флагом мы появились на причале у борта «Петра Великого» вскоре после полудня. Нещадно, как нам казалось, палило солнце, но сухой воздух смягчал жару. Крошечный плавпричал вздрагивал от струй начавшегося отлива, рядом, все заглушая ревом турбин, пронесся французский фрегат. Наконец завели два фала на фок-мачте для двух Андреевских флагов. Один был из России, освященный, как я говорил, воронежским священником, второй — из нью-йоркской коллекции, привезенный Верой Робертовной Вирен. Краткие речи гостей и хозяев, приветствие «ожившего» Петра Великого... Потом капитан по цепочке передал флаг самому молодому участнику экспедиции механику Сергею Самойлову. Он крепит флаг. Вера Робертовна готовит к подъему второй. Глуховатым от волнения голосом капитан Николай Зубачук командует:

— Флаги святого Андрея Первозванного поднять...

В синем небе с белыми облаками на фоне белоснежных мачт и парусов оба флага затрепетали на горячем ветру. Словно случилось это тотчас же после того трагического спуска в 1924-м...

Под небом, усыпанным по-летнему яркими звездами, мы покидали Бизерту. После коротких остановок на Мальте, в Пирее-Афинах и Стамбуле вошли в Черное море, готовые принять толику осенних штормов с борой из Новороссийска. Но море было поразительно спокойным, и на восемнадцатый день плавания после выхода из Бизерты мы увидели полыхавший пучками света Херсонесский маяк...

Василий галенко / фото автора

Севастополь - Наусса - Наварим -Бизерта - Валлетта - Пирей - Афины -Стамбул - Севастополь

...Им овладело беспокойство... Сами прекрасно знаете, как человек чувствует себя перед поездкой — все еще вроде здесь, но, с другой стороны, вроде уже и нет. Когда, например, смотришь на часы и думаешь, что в это время завтра ты уже будешь совсем в другом месте, будешь лететь или ехать или даже, быть может, плыть. На душе тоска какая-то, смешанная одновременно с предвкушением путешествия. Однако, все это, видимо, к данному перемещению тела в пространстве относится весьма относительно. Потому что это, с одной стороны, — путешествие между двумя странами, а с другой — вроде бы прозаическая поездка из Москвы, скажем, в Курск.

Разговор идет о поездке из Швеции в Финляндию на корабле (или в обратном порядке, кому как нравится). Ни паспорта не надо, ни визы, нет никакого таможенного контроля, все упрощено до предела (и так уже полвека). Корабль (или паром, как принято у местных его называть) отходит в 6 вечера. Собственно говоря, существуют две компании — Viking Line и Sylvia Line, первая чуть дешевле, вторая чуть, соответственно, дороже. Такой людской круговорот по морю из одной страны в другую составляет маленькую, но обязательную часть жизни скандинавов, что-то типа поездки чартером на Майорку или в Грецию, которую хочешь — не хочешь, но сделаешь, то ли просто от тоски, то ли потому, что знакомые затащат.

Каждый это все должен испытать и пережить хоть раз в жизни, это часть неповторимого нордического ехреriеnсе (переживания). Тем не менее, лодка отбывает в 6 вечера и первые пару часов идет по «шхерам», но не норвежским, со скалами, крутыми обрывами и т.д., как иногда может сложиться мнение, а по узким проливам между островами самых различных размеров с красными домиками дачного типа и причалами для лодок. Шхеры со шведской стороны гораздо более впечатляют, чем с финской, чем шведы, конечно, невероятно горды.

Корабль бесшумно скользит по невидимому узкому коридору, ограниченному по бокам мигающими маяками и низкими, экологически чистыми тучами сверху, проплывая в кажущейся, на первый взгляд, даже опасной близости от островов. Надо сказать, что в Скандинавии существует понятие так называемого аllemans ratt, т.е. права всеобщего пользования природными красотами — можно взять лодку и, причалив к любому острову, где только не написано рrivат, грилить мясо, загорать, собирать грибы и ягоды и вообще насладиться коротким, хотя и малоснежным скандинавским летом.

Однако, возвращаясь к плаванию: мало кто из пассажиров любуется красотами пейзажей. О нет! Время покупок! В магазине tax frее уже выстроилась очередь за «бухлом», как в славные советские времена, Стоят студенты в одинаковых комбинезонах, увешанных значками, пенсионеры, безработные, люди, едущие компанией, и одиночки. Кого здесь только нет — однажды ваш покорный слуга присутствовал даже на чем-то вроде плавучего слета финских фашистов, где наряду со стереотипными бритоголовыми типажами в татуировках был и местный фюрер — человек с гитлеровскими усиками с сыном-тинэйджером, который объяснял всем желающим очевидные и бесспорные преимущества белого строя. В другой раз ваш слуга встретил «финскую швейцарку» из Женевы — абсолютно фантастический гибрид нашего времени, дитя брака финна и француженки, которая ехала к бабушке в далекую северную деревню, свободно общаясь на совершенно для меня лично марсианском языке финно-романской группы.

В 94-м, когда в Финляндии безработица дошла до 20 процентов, лодки были забиты молодежью, у которой не было никакого шанса и никаких денег ни на что, кроме этой поездки за 24 часами беспамятства в морском Зазеркалье.

А тем временем в бутике покупается все что угодно, лишь бы это что-то было жидким и годным для наливания в стакан, Дальше люди расходятся по своим каютам (у кого они есть, потому что можно ехать и без кабины, где-то за 24 доллара в одну сторону), пьют и, чтобы придать этому занятию видимость интеллектуальности, играют в карты, «вручную» или на покерном автомате, нажатие кнопки которого так сильно напоминает звук облупливаемого крутого яйца.

Пьют серьезно, пьют, чтобы забыть всю эту зашоренную скандинавскую реальность. Вообще, неясно, кто пьет больше — русские или скандинавы (в самой Швеции на полном серьезе идет вот уже много лет дебат чуть ли не на политическом уровне о том, можно ли веселиться без алкоголя — и ответ пока еще не найден). Видимо, общее умозаключение можно сформулировать таким образом, что русские пьют более жестко и целеустремленно, а скандинавы — так, больше по простоте душевной. Разница, видимо, в тех реальностях, от которых те и другие бегут, а эти реальности, как известно, весьма различны.

Потом начинаются поиски приключений — можно пойти послушать dance band (для старшего поколения), или румынского барда с обязательным шотландским именем, исполняющим что-то из Pink Floyd или Led Zep, посмотреть после этого шоу какой-нибудь русской или в крайнем случае болгарской группы современного танца имени песни и пляски, пойти в диско, где после многих литров выпитого люди, наконец, более или менее раскрепостились. Веселье идет полным ходом, люди, наконец, общаются в рамках, заметно деформированных алкоголем. Танцы под «АББА» (которая в период своего активного творчества на родине не была популярна по причине легендарной шведской зависти) и Асе of Ваsе и Dr. Alban (которые, однако, весьма популярны). После закрытия диско новые друзья не могут расстаться и, верные многовековой традиции собираться у киоска hot dogoв йодов, стоят и что-то еще в меру личного опьянения обсуждают (хотя самого киоска на лодке, конечно же, нет, но если сделают, то он, без сомнения, будет популярнейшим местом).

В основном на корабле путешествуют местные, летом много только что вышедших из колледжа американцев в клетчатых шортах с огромными рюкзаками и открытыми оклахомскими лицами, которые искренне изумляются, когда все, к кому они только ни подходят, сразу начинают говорить с ними по-английски. Из интересных персонажей существует целая категория иностранцев, проживающих в Скандинавии, которые плавают на лодке исключительно за сексом, Сцены похищения светлой, хотя и сильно опьяненной Европы каким-нибудь темным мавром, вынырнувшим из лифта, схватившим первую попавшуюся и тащащим ее в каюту где-то после двух ночи, редкостью не являются.