Когда, наконец, Мойра достала нужную коробку, она слегка поколебалась с ней в руках, а затем подошла к кровати и присела на самый краешек.

— Как только мне исполнилось двадцать два, начали происходить кое-какие изменения. Сначала исчезли веснушки. Затем ушел вес. А прошлым летом у меня выпали волосы, — она посмотрела на Северуса, и ее щеки зарделись. — Все волосы. По всему телу. А потом они снова отрасли, но уже такими.

«По всему телу?» Его взгляд скользнул к ее бедрам, когда он попытался вспомнить, соответствует ли цвет волос там цвету волос на ее голове. Если он все правильно помнил, то там не имелось никакой растительности, но большая часть их встречи прошла для него как в тумане. В ту ночь он был словно пьян от нее, от запаха ее кожи и от ее стонов.

— Затем цвет моих глаз тоже изменился...

— Они у тебя удивительные, — произнес он, сцепив руки за спиной и нахмурив брови. — Как ты это объясняла всем?

Она пожала плечами.

— Сказала, что я всегда носила контактные линзы, а теперь сняла их.

Северус поджал губы. «Неужели в ее окружении такие идиоты?»

— И они поверили тебе?

— Некоторые. Большая часть, но не все.

— Не все... эээ, — Северус снова потянулся к фотографии на столе, взял ее и указал на девушку, которая, как он понял, являлась его лучшей подругой, — а как насчет нее? Вы двое, кажется, особо близки... ты и Элла.

— Как долго ты преследовал меня? — неожиданно сменила тему она, отставив коробку в сторону.

— С воскресенья.

— С какой целью?

— Потому что ты заинтересовала меня, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно увереннее. — Продолжай свой рассказ.

— Но...

— В конце концов, мы пришли сюда, чтобы поговорить о тебе. Мое наблюдение за твоей жизнью в течение недели не такая интересная тема, как твоя необычность.

Мойра пристально смотрела на него, не шелохнувшись, пока не вернулась к коробке и не приоткрыла ее.

— Договорились. Давай не будем об этом. Но не забывай, что я запросто могу...

— Да, да, свернуть мне шею, — он поднял руки вверх. — Я помню.

Любой разумный человек на ее месте так же потребовал объяснить причину преследования, поэтому он не мог винить ее за это, но Северусу было важнее услышать ее историю. И ей следовало бы тоже сконцентрировать свое внимание на этом. Это было важно для понимания всего происходящего.

Догадки Аларика о том, что она может являться полукровкой, обретали все больше и больше смысла. Не все полукровки проявляют обе свои сущности. Аларик был больше человеком, нежели демоном, несмотря на то, что ему посчастливилось быть отпрыском бывшего князя Ада. Он всегда был убежден, что его темная сущность рано или поздно выйдет наружу, но никто не мог сказать, когда именно. Возможно, в случае Мойры вторая сущность уже начала себя проявлять.

«Но почему именно сейчас? Почему ее мать говорила именно о двадцать втором дне рождения Мойры?»

— Моя мама была не совсем в здравом уме ближе к своему уходу, — тихо продолжила Мойра, глядя в приоткрытую коробку на своих коленях. — Я не воспринимала всерьез половину из того, что она говорила тогда, но она утверждала, что мой отец сможет мне все объяснить. У него имеются все ответы, которые мне нужны.

— Ты когда-нибудь видела своего отца?

Если развивать теорию о полукровке, то он вполне мог быть кем-то из сверхъестественных.

— Нет. Она никогда о нем не говорила. До самой своей смерти, — она склонилась, роясь в стопках бумаг, конвертов и рамок. Когда он вновь выпрямилась, в ее руках была серовато-белая визитка с тисненными золотыми буквами. — Как бы я ни старалась что-то узнать, она ни словом не обмолвилась о нем... Пока не вручила мне это за день до смерти. Очевидно, именно там он работает, — она слегка рассмеялась, протягивая ему карточку. — Мне странно даже думать об этом. Я проходила мимо этого здания тысячу раз. Это неподалеку от кинотеатра, где мы с Эллой подрабатывали, когда учились в школе.

Она рассказывала ему, но Северус слушал ее вполуха. Когда же он взял визитку из ее рук и прочел, что написано на ней, то и вовсе потерял способность, что-то слышать.

«Серафим Секьюритиз». Золотые буквы будто смеялись над ним, когда он уставился на них, и он чуть не выронил плотную, несгибаемую визитку от страха, нахлынувшего на него. Мойра замолчала, когда пыталась поймать его взгляд, который скользил по ней сверху-вниз, словно он видел ее в реальности первый раз.

«Белые волосы. Бледное лицо. И эти глаза».

«Как он мог быть настолько слеп?»

— Что такое? — поинтересовалась она, вставая, и Северус сделал два больших шага назад, мотая головой.

— Не надо...

— Ты поинтересовался у меня, кто я такая, — сказала она, словно обретя силу голоса, как только ощутила его страх. — Ты заявил, что я не человек. Ты вслух озвучил то, о чем я подумать осмелилась только в прошлом году, слишком боясь признаваться самой себе. Ты явно что-то знаешь.

Когда она вернулась к своей коробке, он бросил визитку на кровать рядом с ней. Его внутренний демон должен был забиться в угол, только при одной мысли о ней, но он все еще бушевал в груди Северуса, отчаянно желая повалить ее на кровать и трахать до тех пор, пока его не захлестнет сладкая истома.

Но здравый смысл подсказывал, что он должен покинуть к чертям это место, причем немедленно, и Северус предпочитал следовать ему.

— В интернете нет никакой информации о сотрудниках, которые работают там, но прошлым летом я пыталась фотографировать всех, кто входит и выходит из этого здания, — продолжала Мойра, поспешно следуя в его сторону, когда он попытался проследовать к двери. Она протянула ему несколько снимков, ее щеки горели, а глаза блестели. — Я подумала, что у меня проблема с камерой телефона, поэтому решила воспользоваться старомодным способом. Но на каждом снимке лица оказывались засвечены.

Он стиснул зубы, взяв у нее фотографии. И действительно, яркий круг света закрывал лица, каждого из запечатленных на снимках, вне зависимости от того, как близко была сделана фотография и в какое время суток она была сделана. Неважно в движении находился объект или стоял на месте. У нее и не могла получиться нормальная фотография. Ни при каких условиях.

— Это все потому, что ты не можешь сфотографировать ангела, — кратко ответил он, возвращая ей снимки. Только она не забрала их. Мойра стояла прямо перед ним, и ее грудь заметно поднималась и опускалась. Она просто смотрела на фотографии в его руках.

— Ч-что?

— Я знаю, что ты прекрасно слышала, что я сказал.

Он двинулся к двери, но она преградила ему путь, прижавшись к ней спиной и вцепившись в ручку.

— Что ты имел в виду, говоря про... ангелов?

— Я имел в виду именно их, — коротко ответил Северус. — Я говорил об ангелах. Об ангела-войнах, если быть точнее. Они служат архангелам. Никто не знает об их происхождении, но с ними, — он постучал пальцем по стопке фотографий, затем вложив их в руку Мойре, — шутки плохи.

«Серафим Секьюритиз». Это название было таким же «завуалированным», как и «Инферно». Но это были грозные создания, призванные защищать города, поселки, деревни, все, что находилось на границе с Вратами Ада. Ангелы, работающие в каждом из филиалов этой компании, были истинным кошмаром для сообщества демонов. В то время как разные виды демонов процветали за счет низменных желаний обитателей Лощины Фарроу, эти ублюдки из «Серафим Секьюритиз» делали все, чтобы тьма не могла просочиться в свет, чтобы благочестивые люди, проживающие свои дни без греха, оставались нетронутыми.

Хотя, насколько было известно Северусу, ребята из этой организации не чуждались того, чтобы вставать на защиту и тех, кто все-таки пересекал пресловутую черту.

Нахмурившись, он бросил взгляд на Мойру, на ее вздымающуюся грудь, слезящиеся глаза и надутую нижнюю губу, которая будто умоляла впиться в нее зубами. Если она не перестанет вести себя так, то демону внутри Северуса придется покончить с собой.

— Выпусти меня.

— Что? Ни за что.

Она напряглась, словно пытаясь продемонстрировать всю свою силу, надеясь, что это сможет меня остановить. После небольшой неловкой возни у двери, когда Северус пытался проскользнуть мимо нее, а она преграждала ему путь, он, наконец, схватил ее за руку и отшвырнул от двери. В ответ она оттолкнула его, а ее лицо стало красным.

Сделав несколько неуверенных шагов вперед, Северус с рычанием снова отбросил ее. Спина и плечи Мойры ударились об дверь первыми, а за ними последовала голова. И он издал продолжительный, раздраженный вздох, когда она со стоном опустилась на пол.

— Уйди с дороги, — хриплым голосом потребовал он. Демон рвался наружу, полагая, что их схватка — это своего рода извращенная, но страстная прелюдия. Северус же искал в себе силы говорить как можно спокойнее, глядя на нее сверху вниз. — Я должен уйти. Сейчас.

— Нет.

— Я получил все ответы, — настаивал он, — а теперь отойди...

— Нееееееет!

От ее голоса задрожали стекла, а ее глаза вспыхнули и округлились, и в них заблестели непролитые слезы. Цвет ее глаз был невообразимо синим. Он тут же сравнил это с чем-то божественным, даже не задумываясь о смысле подобранного определения. Но то, что он видел в ее глазах... Этот цвет. Он был божественен, как и у ее отца. Вне сомнений.

— Мойра, я правда не....

— Я... — она начала говорить и замолчала, крупные и тяжелые слезы, наконец, сорвались с ее ресниц, когда она моргнула. — Я думала, что умираю.

— Подозреваю, что все совсем наоборот, — еще раз вздохнув, он одним движением поставил ее на ноги и вцепился в ее тонкие и изящные предплечья. Изящные. Ха. В ней не было ничего изящного. — Ты перерождаешься, Мойра. Твоя скрытая сущность выходит наружу. Такое случается. Я понимаю, как это страшно, когда ты не понимаешь, что именно с тобой происходит. Но теперь это началось, и это нужно принять, как данное.