Они покатили прямиком через центр Рима, любуясь вечным городом, как заезжие туристы. Дикси кое-что комментировала, а Чак вертел головой, не забыв положить ладонь на мое колено, да ещё сдвинуть повыше легкий подол.

Ладонь Чака под юбкой клеш оказалась горячей и вовсе не робкой, в отличие от её владельца. К тому же она лучше ориентировалась на местности, чем Дикси в географии итальянской столицы. Через полчаса они лежали в скрипучей кровати тесного номера. Отель звезды не поражал воображения. Зато при номере имелся душ и никто не колотил в стенку, если соседям вздумалось пошуметь. Здесь многие увлекались этим.

Чака никто не назвал бы в постели неумелым или безынициативным. Но прежде всего, он был жадным солдатиком, получившим короткую увольнительную и сумевшим подцепить на местных танцульках грудастую деваху. Они сразу оценили друг в друге достойных партнеров и смекнули, что дело не ограничится одним свиданием.

А ещё через час Дикси поняла, что вновь встретила Ала. Только они перепутали время, поменявшись возрастом и опытностью - Алану Герту тогда было двадцать восемь и он знал о сексе все, а Дикси, Дикси была просто девчонкой.

Чарли оказался очень забавен. Простоватого мальчишку, млеющего перед недосягаемой кинодивой, поминутно оттеснял уверенный в своей силе мужчина, властно стремящийся к обладанию. Конечно же, Чак родился наглецом и победителем, но пока ещё лишь догадывался об этом.

Дикси рассматривала лежащего с закрытыми глазами парня, оценивая свое новое приобретение. Сильное тело смуглого брюнета, ещё не покрывшееся зрелой растительностью было прекрасно здоровой свежестью и точностью пропорций. Лицо из тех, что нравится кинокамере: подчеркнуто тяжелый подбородок, слегка приплюснутый нос боксера в сочетании с приметами ангельской красивости - пухлыми капризными губами, длинными женственными ресницами и живописными кудрями - создавали своеобразный "букет", называемый шармом.

- Порочный ангел. Мой порочный ангел, - чуть слышно шепнула Дикси, склонившись над дремлющим дружком. И поцеловала его в лоб, словно скрепляя печатью формулировку. Ресницы парня дрогнули. Не открывая глаз, Чак прижал Дикси к себе, спрятав лицо в горящей ложбинке тяжелой груди.

- Они у тебя настоящие ? - пробормотал он, ловя губами соски. - Я имею ввиду - это не силиконовые ?

Дикси рассмеялась :

- А разве ты ещё не понял ?

- Н-нет ... - Чак изучающе помял нежные полушария.

- Раз ничего не понял, значит обмана нет.

- Потрясающе ! - Восхищенно сверкнул он глазами. - Ты настоящая звезда ! Я думаю, у секс-бомбы все должно быть настоящим ... - Чак облизал губы и задумался. - Я ведь тоже гормоны не глотал - честно качал мышцы. Когда тренажеров не было - таскал камни. - Сжав кулаки, он продемонстрировал мышцы торса. - Но киношникам я не нравлюсь.

- Глупости, ты ещё ничего, в сущности не пробовал по настоящему.

... Над Римом сгущались поздние летние сумерки, а любовники и не подумали о расставании, не заметив пролетевшего времени. Лишь голод напоминал о приближающемся ужине. Бутылка кислого "рислинга", обнаруженная в холодильнике, была почти пуста. Разлив в простые стеклянные бокалы оставшееся вино, Чак вышел на балкон.

Его ноздри жадностью втянули дымно-сухой воздух большого города. Над крышами столпившихся домов поднимались, словно паря в вечернем воздухе, cветящиеся купола и шпили соборов, шумел и переливался глянцевым блеском бегущий в ущелье сверкающих витрин поток автомобилей.

Чак крепко сжал зубы, выпятив упрямый подбородок. Дикси видела его профиль, четко вырисовывающийся на чистейшей эмали зеленоватого небосклона. Обнаженное тело с бокалом в небрежно откинутой руке приняло позу статуи. Такими гордо-непреклонными, уверенно-задумчивыми, отливают из бронзы победивших героев.

В том, как он стоял, небрежно держа на отлете стакан дешевого вина, игнорируя многооконное любопытство соседнего дома и даже не пытаясь скрыть свое физическое великолепие, как, прищурив зоркие глаза, изучал уходящий к площади Дель Попполо помпезный проспект, ощущалась уверенность завоевателя. Подобно молодому Бонапарту, Чарли уже видел этот город у своих ног.

Дикси показалось, что в лице Чака судьба дает ей шанс поквитаться со всеми, кто не оценил её как женщину и как актрису. "Я сделаю этого парня знаменитым собственными руками, - решила она. - А кроме того, он станет для меня тем, чем не захотел стать Алан Герт - единственным, восхитительным, неутомимым возлюбленным!"

Впервые Дикси занялась благотворительностью. И оказалось, что устраивать карьеру другому, намного проще, чем свою собственную. Чакки нельзя было обвинить в чрезмерной гордыне или щепетильности. Простодушие и уверенность в себе делали его неуязвимым для уколов мелкой зависти и не удовлетворенного тщеславия.

Он поселился в её парижской квартире, сразу заявив :

- Пока я на нулях, могу воспользоваться твоей добротой. Потом сочтемся, Дикси. - Больше к вопросу о деньгах Чак не возвращался, получая в дар все необходимое - одежду, пищу, знакомства и даже возможность совершать частые поездки.

Благодаря Дикси, снимавшейся в Риме, Чак получил эпизодическую роль в боевике, а затем вновь оказался в Голливуде, где снова при содействии Дикси мелькнул в кадре. Почти пол года тщетных попыток прорваться в герои невыносимо долго для строптивого гордеца и совсем пустяки для того, кто твердо знает : "Я вам ещё покажу, братцы !" Тем более, что жизнь, которую вел Чак, казалась ему потрясающей.

В Париже Дикси поставила все сразу на широкую ногу. Продав оставшиеся картины, она привела в порядок квартиру и широко распахнула её двери для всех, кто представлял деловой интерес в киномире. Пестрая волна любителей богемных тусовок приносила небогатый улов - по настоящему влиятельных людей среди гостей Дикси было немного. Но атмосфера ночных пиршеств, переходящих в круглосуточные кутежи настолько волновала провинциального паренька, что Дикси и сама получала неожиданное удовольствие от давно опротивевших безрассудств. Ей нравилось являться предлогом вожделения для роящихся вокруг мужчин, возбуждая тщеславие Чака. Он не сомневался, что несравненная Дикси принадлежит только ему, поднимая высоко над соперниками. Столь же приятной была победа Дикси над потенциальными конкурентками. Она не ошиблась - женщин тянуло к Чаку. На фоне изощренных, пресыщенных и порочных парижан, деревенский увалень лучился свежей, как парное молоко, силой, наивным добродушием и естественностью фольклорного героя.