― Выпей глоточек, мой мальчик! Тебе станет легче! ― ласково говорит Арчибальд, поднимая руку Армана и помогая ему донести стакан до рта.

Но Арман впал в ступор, даже внутренние органы его работают вполсилы, и первый же глоток лимонада попадает не в то горло. Арчибальд стучит его по спине, но безрезультатно. Дедушка вынужден встать и хлопнуть его изо всех сил. Так сильно, что у Армана выскакивает зубная пломба. Кусочек металла, вылетев изо рта Армана, попадает прямо в стакан Мартена, пристально наблюдающего за манипуляциями Арчибальда.

Арман прекращает кашлять, но он не понял, что у него вылетела пломба. Мартен мог бы ему об этом сказать, и даже добавить, что он уже нашел его пломбу, но для такого рода сообщений нужно обладать отнюдь не полицейской деликатностью, особенно когда говорить придется на публике. К тому же никто ничего не заметил, и Мартен является единственным свидетелем потери пломбы.

― Еще немного лимонаду? ― в ответ на комплимент вежливо предлагает Маргарита Мартену.

Офицер в затруднении. Утопить пломбу в лимонаде не кажется ему удачной идеей, но обидеть Маргариту отказом, да еще сразу после того, как ты сказал ей комплимент, тоже нельзя назвать удачей. И все же Мартен решает спасти пломбу.

― Нет! Благодарю! ― отвечает он самым любезным в мире тоном.

На самом деле он просто не может пить из стакана, на дне которого лежит грязная непродезинфицированная пломба!

Маргарита снисходительно улыбается и, несмотря на протестующие жесты, выливает ему в стакан остатки лимонада. Полицейский в растерянности: он не знает, как ему поступить, а для представителя закона незнание граничит со служебным преступлением!

― Вы слишком деликатны, Мартен! Признайтесь: вы боитесь, что другим ничего не останется? ― с улыбкой произносит Маргарита.

― Д-д-д-а-а... именно... именно так! ― бормочет несчастный, в ужасе глядя на свой полный стакан.

― Не беспокойтесь! Пейте, я сейчас приготовлю еще лимонаду, ― заявляет бабушка и направляется в сторону кухни.

Мартен украдкой поглядывает на дно стакана. Ему кажется, что лежащая там пломба ехидно усмехается.

― Ваше здоровье! ― говорит Арчибальд, поднимая свой стакан, чтобы чокнуться с Мартеном.

Мартена бросает в жар, на лбу выступает пот. Подняв свой стакан, он дрожащей рукой чокается с Арчибальдом. Арчибальд делает большой глоток и удовлетворенно замечает:

― И правда отличный напиток! К тому же в нем полно витаминов! Давайте пейте! Очень полезно для здоровья!

Сейчас Мартену больше всего хочется превратиться в кролика, который исчезает в шляпе фокусника. Криво улыбаясь, он держит стакан, обреченно ожидая, когда же ему в голову придет спасительная мысль. Но мысль не приходит, а Арчибальд с энтузиазмом смотрит на него. Полицейский чувствует себя в ловушке, что, согласитесь, необычно, ибо это он должен загонять преступников в ловушки, а не садиться на их место. Мартен подносит стакан к губам и, пытаясь скрыть отвращение, кривится еще сильнее. Едва намочив губы, он быстро ставит стакан на стол и, сделав вид, что он отпил хороший глоток, дрожащим голосом произносит:

― Он действительно хорош!

― А последний стакан самый лучший, потому что в нем больше всего лимонного сока, осевшего на дно! ― восклицает Арчибальд.

Мартена вот-вот стошнит. Положение спасает Арман. Вытаращив глаза, он наклоняется к полицейскому и зловещим шепотом произносит:

― Я видел дьявола! ― И лицо его искажает гримаса ужаса.

Лейтенант выдерживает паузу. По его глубокому убеждению, в таких случаях надо обращаться к врачу, а не в полицию.

― Э-э-э... и каков же он из себя, этот дьявол? ― спрашивает Мартен, готовясь занести показания в записную книжку.

Арман поднимает руку.

― Три метра высотой, со шляпою дырявой, но мне он показался вовсе не смешной! ― тоном чтеца-декламатора отвечает он.

― А перед этим вы не выпили ль бурды? ― в тон Арману спрашивает Мартен, полагая, что собеседник поймет, какой крепости бурду он имеет в виду.

Надежды его напрасны. Не обращая внимания на слова полицейского, Арман все тем же зловещим шепотом продолжает:

― Лицо его было ужасно, одни только дырки и ни куска кожи. Даже нос куда-то провалился. А еще у него была огромная рука, словно щипцы, а другая рука, словно клешня, или клешня, словно рука...

Да, на основании такого описания нелегко составить фоторобот!

― Вспомните, он был белым, чернокожим или желтолицым? ― спрашивает полицейский.

― Зеленым! С голубым отливом! ― уверенно отвечает Арман.

Полицейский в растерянности. С одной стороны, ему хочется расхохотаться. С другой стороны, это будет нарушением служебной инструкции. К тому же он уверен, что вопрос о дьяволе не входит в компетенцию полиции, это дело врачей психиатрической лечебницы, куда он непременно позвонит, как только вернется к себе в комиссариат. Но так как полицейский офицер, да еще при исполнении, обязан быть вежливым, лейтенант делает вид, что перечитывает сделанные им записи.

― Кажется, я записал все, что потребуется, ― произносит он, вставая. ― Я доложу кому следует, и... вас поставят в известность.

Арман хватает его за руку:

― Прошу вас, господин полицейский, будьте осторожны!

Лейтенант улыбается, но от слов Армана у него по спине неожиданно забегали мурашки. Похоже, этот человек действительно убежден, что видел настоящего дьявола.

Обливаясь потом, в гостиную врывается юный Симон и, приблизившись к начальнику, докладывает ему на ухо:

― Шеф, я не нашел значок!

― Этого еще не хватало! ― возмущенно восклицает лейтенант, сознавая, что день не задался окончательно. ― Ладно, давайте сначала разберемся с дьяволом, а потом займемся поисками вашего значка.

Вежливо кивнув на прощание Маргарите, Мартен в сопровождении Арчибальда направляется к двери. Потный молодой полицейский с завистью смотрит на оставленный начальником стакан лимонада.

― Пейте, он до него не дотронулся! ― радушно предлагает ему Маргарита.

― Благодарю вас, мадам! ― отвечает Симон, хватая стакан.

Он залпом выпивает лимонад, и лицо его искажается гримасой: пломба Армана застряла у него в горле. Молодой человек краснеет, словно помидор, что, согласитесь, странно, ибо лимонад имеет приятно-желтый цвет. Скорее можно было бы ожидать, что полицейский пожелтеет, как лимон. Но нет, Симон весь красный, и красный цвет постепенно переходит в багровый. А не вмешайся Маргарита, молодой человек вскоре стал бы синим. Ибо он сипит и обеими руками держится за горло. Размахнувшись, бабулечка хлопает его по спине ― и промахивается, так как полицейский вертится, как червяк на раскаленной сковороде. Тогда Маргарита, улучив момент, хватает новоявленного червя за шиворот и вновь награждает его весомым тумаком по спине. Отличный удар! Словно пробка из шампанского, пломба вылетает из горла Симона и летит через гостиную.

Симон поспешно заявляет:

― Благодарю вас, мадам. Я... я смущен!

― Ничего, ничего! ― отвечает Маргарита, подталкивая его к двери.

Мартен ждет напарника возле большой полицейской машины.

― Мне кажется, тебе надо отвезти твоего зятя в город, ― говорит лейтенант, обращаясь к Арчибальду.

― Наверное, ты прав. Деревенский воздух не идет ему на пользу, ― отвечает Арчибальд.

― Я сейчас говорю о городе не как о месте для гулянья, а как о месте, где есть врачи и психиатрическая больница, ― уточняет полицейский.

― А-а, ты о дьяволе! Не волнуйся. С дьяволом, о котором говорил мой зять, я давно знаком. Я знал его, когда был совсем маленьким. Так что я найду его и поговорю с ним. И обо всем тебе сообщу.

Полицейский застывает на месте. Слов у него нет. «Что могло случиться, что вся семейка внезапно сошла с ума?» ― спрашивает он себя. Но так как ответа на этот вопрос у него нет, он молча садится в машину.

― Я заеду завтра посмотреть, все ли в порядке! ― говорит он Арчибальду только потому, что по долгу службы обязан быть вежливым.

Выбежав из дома, его напарник мчится по лестнице вниз, забыв, что сегодня он уже споткнулся на этой самой лестнице ― правда, когда шел по ней вверх. Забывчивость подвела его. Молодой полицейский спотыкается на той же самой ступеньке, падает и кубарем катится вниз, прямо к колесам автомобиля. Вскочив на ноги, он бормочет извинения, открывает дверцу и прыгает в машину, подняв вокруг себя облако пыли. Зная, что он заставил ждать своего начальника, Симон в спешке забыл стряхнуть с себя пыль, осевшую на нем после падения.