К Нижним Никола добрался без приключений. Он любил наезжать в Домодедово отсюда и, как правило,последними поездами.

Платформа была расположена в стороне от жилой зоны, вблизи пустырей за речушкой Котловкой. Работяги с ЗИЛа, с других крупных предприятий на Варшавском шоссе, пересаживались тут на электрички.

Железнодорожная платформа и линия метро были удачно сопряжены.

К ночи, после окончания смен и "часа пик", в подземке и на платформе народу бывало немного. Николу это устраивало. Он избегал толпы.

И на этот раз тут тоже было почти пусто. Тишина, деся-ток молчаливых пассажиров - обычная картинка бомжующего ночного Подмосковья.

Никола прошел к одной из колонн и сразу вписался в обстановку, застыл, уткнув лицо в воротник...

Бесцветная личность - мелкие черты безбрового узкого лица, взгляд, устемленный в сторону, бледные вытянутые скулы. Подстать был и прикид старое пальто, кепка. Худые плети рук, которые знали и финку, и лезвие. Заточка и сейчас грела ему ладонь...

Последняя электричка показалась на дуге внезапно. Вскоре ее уже было видно всю - черную, похожую на развернутую кинопленку с огоньками в квадратных окошках перфорации.

На платформе ее заметили. Среди пассажиров произошло движение.

Никола не поднимал головы, но все видел.

Двое - молодых, спортивного вида, в одинаковых куртках, без головных уборов - показались из подземного перехода неожиданно. Всматриваясь в ожидавших поезд, быстро пошли по платформе - они кого-то искали.

Оба были не из тех, кто мотается ночью по пригородным электричкам. Никола обратил внимание на их обувь: подошвы и каблуки выглядели абсолютно новыми, несношенными...

"Только что вышли из своих тачек... Не менты!"

У ментов таких возможностей не было.

"Но тоже прошли подготовку. Обученные... - Никола продолжал д о г о н я т ь.- И платит им не власть, а кто-то побогаче..."

Оба направлялись в сторону головного вагона.

Они поравнялись с Николой, когда у одного в руке протарахтел сотовый. Это их отвлекло. Белесый, с прямоугольным лицом быстро поднес трубку ко рту:

- На связи...

Никто из блатняков не стал бы так отвечать.

"Тебе бы еще руку к козырьку..."

- Мы сейчас на перроне в Нижних Котлах... - Он четко отчитался перед кемто выше по званию. - Начинаем зачистку...

Словечко было знакомое, но из чужой "фени"- не тюремной, не блатной.

Эти тоже были бандиты.

"Но не блатняки. Бывшие менты или фээсбэшники... "

Нынешние авторитеты, их бойцы устроили на воле полный беспредел . Дергались, как хотели. Ни с кем не считались.Только в тюрьме начинали понимать: главная-то власть в зоне не у них - у в о р о в. Поэтому на воле стоило бы быть поскромнее...

Никола, не подняв головы, сделал несколько шагов по платформе. Было интересно.

До него долетело несколько фраз. Белесый продолжил:

- Сейчас оттуда звонили. О н и уже в Домодедове н а п а р к е. Ждут остальную команду...

Никола не удивился, когда он закончил по-военному :

- Да, товарищ подполковник...

Разговор оказался короткий, сухой.

Никола заметил: куртки у обоих были надеты поверх одинаковых добротных костюмов. Похоже, это было формой одежды...

Он, наконец, в ъ е х а л понастоящему:

"Частные охранники под чьейто сильной крышей... Бывшие офицеры спецслужб!"

Теперь все стало понятно.

На всякий случай Никола быстро направился в обратную сторону - дальше от них по перрону.

Приближавшийся со стороны Москвы сцеп уже тормозил.

Почти все садились в первые вагоны - ближе к поездной бригаде: время ночное, серьезное...

Посадку не затянули. Машинист дал свисток...

В ближайшем от Николы тамбуре свет не горел. Несколько молодых парней, по виду поддатых, задиристых, в поисках потехи, выглядывали на платформу

Эти были опаснее всех.

Старый вор миновал тамбур и оказался в соседнем вагоне - моторном, обшарпанном, дребезжащем. Пассажиров в нем было мало - четыре человека, все в разных углах.

Никола прошел в конец вагона. Сел лицом по ходу. Сзади была стенка. Отсюда ничего не грозило. Секретный агент к о н т о р ы не мог об этом не заботиться постоянно. Впереди он наблюдал тех, кто мог идти по составу от головы, сбоку косил глазом в ближайший тамбур.

Появление частных охранников неизвестного агентства в электричке насторожило. В любом случае следовало быть настороже.

"Кто знает, что у них на уме, у этих к о з л о в..."

Свою жизнь Никола прожил как человек вне общества, вне закона. Про воровские годы не следовало и говорить - вышел, подсел, снова вышел, снова зона... Но даже в последние годы. Несмотря на работу с Игумновым, а, может, и благодаря ей...

В любой момент - на улице, у ларька, в электричке его мог окликнуть кто-то, кто сидел с ним в камере, по чьим расчетам он сейчас давно в к р ы т о й, на усиленном режиме и неизвестно когда освободится. А он вот он...

"Не объяснишься..."

Все заказано: ни знакомств, ни друзей, ни откровений.

Менты охранять не станут.

"У них и на себя-то нет сил... Только сам! Смотреть и смотреть в оба... "

Загул не решил ни одной из проблем. C отходняком они возвращались. И даже добавились новые.

Предстояло помириться с сожительницей. Явиться к куму. С повинной, с пустыми руками...

Игумнов, конечно, разыскивал его. И в Истре, и в Домодедове. Даже послал за ним старшего опера - Качана.

Никола не любил ментов, хотя и работал на них. Его подписали на сотрудничество с ментами против желания. В зоне. Выхода не было - впереди корячились вилы: новый срок. Тут на все пойдешь. Исключение он делал для Игумнова. На кума можно было положиться. Никола в том убедился...

Впереди на межвагонной площадке стукнула дверь. Кто-то шел вдоль состава. Потом со стуком отъехала вторая дверь - малого тамбура ...

"Они..."

Частные охранники, которых Никола видел в Нижних Котлах, показались в проходе. Они шли гуськом - кого-то разыскивали.

Никола смежил веки - вроде дремал. Украдкой привычно наблюдал за окружающим. Когда бандитского вида стражи были совсем близко, прикрыл глаза вовсе.

У его скамьи они остановились. Что-то подсказало, что бесцветный мужичек на последнем сиденье - не прост, как кажется.