И тем не менее Коноплева разоблачала Каплан.

— По протоколам допросов в ВЧК на Лубянке мы знаем, что Каплан нервничала. Вела себя агрессивно. Впала в истерику. Отказывалась давать правдивые показания о том, кто ей дал оружие, кто поручил убить Ленина. Каплан можно понять. Она своим молчанием, своей истерикой, слезами затягивала следствие. Спасала центральный боевой отряд. Уводила партию эсеров из-под ударов красного террора…

О неестественности поведения Каплан после задержания свидетельствуют многие — от британского консула Брюса Локкарта до производившего ночные допросы заместителя председателя ВЧК и председателя Ревтрибунала Яна Петерса. Что это было: искусная симуляция, призванная, по мнению Коноплевой, затянуть следствие и увести эсеров из-под удара, или душевное расстройство, о котором есть глухие упоминания современников?

Локкарт, в камеру которого ввели Каплан в шесть часов утра 1 сентября, описывает ее так: «Ее спокойствие было неестественным. Она подошла к окну и, склонив подбородок на руку, смотрела сквозь окно на рассвет. Так она оставалась неподвижной, безмолвной, покорившейся, по-видимому, своей судьбе до тех пор, пока не вошли часовые и не увели ее прочь».

Петере: «В конце концов она заплакала, и я до сих пор не могу понять, что означали эти слезы: или она действительно поняла, что совершила самое тяжкое преступление против революции, или это были утомленные нервы. Дальше Каплан ничего не говорила…» Все дни в неволе, вплоть до момента казни, она находилась в состоянии полной прострации.

На суде Донской, один из лидеров эсеровской партии, сказал:

— Я передавал всем партийным товарищам, что Каплан вышла из партии и сделала покушение на Ленина на свой страх и риск, как личный индивидуальный акт.

На что Покровский, известный советский историк, выступавший на процессе в качестве государственного обвинителя, обронил:

— Все честь честью. Отправляясь к французским министрам, надевают фрак. Отправляясь убивать Ленина, выходят из партии.

И тут в логике Покровскому не откажешь.

Хотя на допросах Каплан заявила, что считает себя социалисткой, но ни к какой партии не принадлежит. То есть имеются в виду ее взгляды, а не формальное вступление в партию эсеров. Ее официальная партийная принадлежность до сих пор остается спорной.

«Но ведь призналась, что стреляла в Ленина!» — воскликнет читатель. В те времена экзальтированные особы часто тяжкие преступления брали на себя. Обывателю, сытому и самовлюбленному, трудно понять этих людей.

Свердлову приписывают фразу: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа».

В первом издании «Записок коменданта Кремля» Павел Мальков приводит подробности того, как обсуждался вопрос, где лучше убить Каплан. В последующих изданиях некоторые детали убраны, сглажены. И все равно подтверждается факт расстрела Фанни Каплан в Кремле под звуки работавшего мотора автомобиля.

Появились утверждения, что тело террористки было облито бензином и сожжено в железной бочке в Александровском саду.

А как же насчет имеющей хождение молвы о помиловании Лениным Каплан и о ее жизни до глубокой старости?

Иные исследователи считают, что эпизод с расстрелом Каплан понадобился из каких-то неведомых нам политических соображений. Мальков был полуграмотным матросом, он мог подписать что угодно, не вникая в суть изложенного за его подписью на бумаге. Были даже туманные намеки на обстоятельства международного плана, поскольку семья Фанни в 1911 году уехала в Америку… У ее отца, еврейского учителя, было четыре сына и, кроме Фанни, еще три дочери. Некоторые добились весьма заметного положения в политических и влиятельных финансовых кругах Запада.

Что касается версии о том, что Фанни осталась жива благодаря заступничеству Ленина, то эта молва, имевшая широкое распространение в довоенное время, неоднократно проверялась, о чем имеются сохранившиеся в архивах документы. Однако ни одной заключенной или вольнонаемной с фамилией, сходной с Ройд Фаней, установить не удалось. Во всяком случае, так утверждалось в материалах проверок, проводимых по указаниям высокопоставленных лиц.

Но вот новость, на этот раз относящаяся к нашему времени. Генеральная прокуратура Российской Федерации постановила возбудить производство по вновь открывшимся обстоятельствам дела Ф. Е. Каплан (Ройдман). Из материалов уголовного дела N Н-200 по обвинению Каплан нынешняя прокуратура усмотрела, что следствие в 1918 году проведено поверхностно, не назначались судебно-медицинская и баллистическая экспертизы, не допрошены свидетели и потерпевшие, не произведены другие следственные действия, необходимые для полного, всестороннего и объективного расследования обстоятельств совершенного преступления.

Много легенд ходит о попытках терактов в отношении Ленина непосредственно в его усыпальнице. Говорят о выстрелах, взрывах в саркофаге с телом вождя. Были ли они в действительности?

Первое такое происшествие зафиксировано в 1934 году. В личном архиве Сталина обнаружена докладная записка начальника оперативного отдела ОГПУ Паукера на имя Поскребышева — секретаря Сталина. Она помогла пролить свет на инцидент, случившийся в Мавзолее девятнадцатого марта.

В тот день неизвестный гражданин, двигавшийся среди других посетителей, поравнявшись с саркофагом, предпринял попытку выстрелить в забальзамированное тело Ленина. Подозрительное поведение террориста своевременно было замечено бдительными часовыми и проявившей смелость публикой. Выстрелить в тело вождя злоумышленнику не дали.

Поняв, что замысел не удался, неизвестный выстрелил в себя. Смерть наступила мгновенно.

Погибшего тщательно обыскали. При нем обнаружили документы, которые помогли установить его личность. Это был Никитин Митрофан Михайлович, 1888 года рождения. Следовательно, в момент покушения на тело Ленина злоумышленнику было сорок шесть лет. Родился он в одной из деревень Брянского района Западной области. Перед совершением теракта проживал в Куркинском районе Московской области и, как сказано в записке Паукера, «состоял на службе в совхозе „Прогресс“ ответственным агентом».

Среди изъятых у погибшего документов имелись «письма контрреволюционного содержания». Это были записки Никитина и одно письмо на имя секретаря Пролетарского райкома партии Кулькова. Их копии были приложены к сообщению ОГПУ на имя Поскребышева.

Паукер докладывал секретарю Сталина, что следствие по этому делу продолжается. Наверное, ОГПУ действительно было поднято на ноги, однако в архивах ФСБ и МВД никаких следственных документов обнаружить не удалось.

На докладной записке Паукера имеется помета: «Мой архив. И. Ст.»

Из приложенных к документу копий писем Никитина, сумбурных и кричащих, можно вынести представление о его душевном состоянии. Террорист нарисовал мрачную картину окружавшей его действительности. По его мнению, страна катилась в бездну. И виновным в крахе всего уклада народной жизни стрелявший видел Ленина. Не сумев осуществить свой замысел, Никитин предпочел покончить жизнь самоубийством. Данных о его психическом здоровье нет.

Второй случай покушения на саркофаг был зафиксирован в 1959 году. Двадцатого марта один из посетителей Мавзолея саданул по стеклу усыпальницы молотком. Оно треснуло. Злоумышленника задержали. Ни его имя, ни дальнейшая судьба не известны. Возможно, встретил свой последний час в психушке в качестве безымянного пациента.

Третий зафиксированный в документах случай относится к 1960 году. Как докладывал в ЦК КПСС министр здравоохранения СССР С. Курашов, четырнадцатого июля в четырнадцать часов тридцать минут один из посетителей Мавзолея вскочил на барьер около саркофага с телом Ленина и ударом ноги разбил стекло усыпальницы. Мелкие осколки посыпались на лицо и кисти рук вождя. Обломков стекла было так много, что пришлось вызывать ученых, систематически наблюдавших за телом Ленина. Они произвели тщательный осмотр открытых для обозрения частей тела и удалили видимые обломки стекла.