Он кивнул, и они снова замолчали, внимательно рассматривая толстого соседского кота, который важно вышагивал по дорожке.

— Каттер!

— Что?

— Я теперь помню его лицо.

Он внимательно оглядел ее: нет, глаза ее остаются ясными, спокойными. Впервые с тех пор как они познакомились, девочка смотрит на него ничем не замутненным взглядом.

— Я просто думаю о том дне, когда мы катались на русских горках. Отец крепко держал меня за руку и смеялся, мы все вопили. Мне кажется, никогда бы не вспомнила, если бы не ты. — Лиза протянула Каттеру руку, но вдруг заколебалась. — Эти воспоминания для меня гораздо ценнее двухсот долларов. Я хочу, чтобы ты знал.

Он взял ее за руку и крепко пожал. Потом пригладил ей волосы, еще немного влажные после занятий.

— Я рад.

Боже, как же он будет скучать по этой девочке! Лиза тяжело вздохнула и передернула плечиками под огромной футболкой.

— Мама снова принялась за уборку. Каттер поднял брови.

— Сказала, ей не по себе, как после ограбления. Ну, когда людям неприятно, что чужой трогал все их личные вещи. Я говорю — ты не чужой, а она — как раз чужой и есть. И она совсем тебя не знает.

Он кивнул.

— Это плохо, Лиза.

— Может быть, но она не слишком-то торопится с уборкой. Только ходит кругами и ворчит — мол, надо стереть «все до последнего следа». — Лиза приложила ладонь ко лбу и продолжала драматическим тоном:

— А потом пробирается в новую ванную и сидит там целыми ночами.

— И это… хорошо?

— О да! — подтвердила Лиза. — Мне кажется, это очень похоже на звон разбитого сердца.

Каттер много знал о разбитых сердцах. Если уж он разбил сердце Адриане, она ни за что не подпустит его к себе и на пушечный выстрел.

«Я же пытался!» — яростно сказал себе Каттер, как говорил уже три дня подряд. Пытался сказать ей правду, все поправить… И у него на глазах все развалилось, как карточный домик.

Тихие слова Лизы ворвались в его грустные воспоминания.

— Ты правда ее любишь?

— Она и это тебе сказала? — спросил он в изумлении.

— Ну да. Она тебе не верит.

— Да, не верит.

— А ты ее любишь?

— Да. — Он с трудом сглотнул. — Да, люблю. В этом-то вся проблема — он любит ее. Как, интересно, можно с этим справиться?

Кот тем временем остановился и принялся точить когти об основание огромного дуба. Беспокойный взгляд Каттера скользнул от кота к разложенным вокруг коробкам. На одной из них рукой матери было написано: «Елочные украшения». Утром он сам заполнил эту коробку связками гирлянд, гадая, сколько лампочек перегорело с прошлого года.

Ему тут же вспомнился отец, еще не такой старый, еще сильный. Вот он сидит в кресле, обтянутом чем-то вроде коричневого твида, и аккуратно перебирает лампочки одну за другой, проверяя, выискивая неисправные.

На сотой попытке, а может, на тысячной вставляет новую лампочку — и вся цепь светится, застав всех врасплох. Каттер и его брат хлопают в ладоши и прыгают от радости. А Питер Мэтчет улыбается, освещенный разноцветными огоньками, такой счастливый в тот рождественский день…

Все вышло в точности, как в поговорке — «если долго мучиться»… Каттер спрыгнул на землю так стремительно, что перепуганный кот взлетел на ветку дуба.

— Пошли!

— Куда?

— Тебя нужно отвезти домой.

— Но бабушка…

— У бабушки важные переговоры. Мама будет беспокоиться, куда ты пропала, и приедет за тобой.

— Ох, вот как! Ox! — повторила Лиза, просияв улыбкой и едва поспевая за ним. — Ладно! Я теперь вроде заложника, да? Ты все-таки не сдался!

— Я не умею сдаваться, — угрюмо произнес он. Теперь он готов пройти все снова, попытаться завоевать свое счастье.

— Эй, я целиком и полностью на твоей стороне, — заверила его Лиза. — Кроме того, знаешь — говорят, на войне и в любви все средства хороши.

— Нет, Лиза, все не так. Поверь мне, именно на войне и в любви надо следить за каждым шагом. Неожиданно на крыльце появилась Бланш.

— Поезжайте домой, — сказал Каттер.

— Не поняла, — удивилась она.

— Каттер сейчас позвонит маме! — радостно объявила Лиза. — Она приедет сюда забрать меня. Бланш перевела взгляд с него на внучку.

— Что ж, неплохая мысль! — И закинула на плечо сумку. — Если хотите, я даже сама позвоню ей. Могу наплести, что получила срочное сообщение или…

— Нет! — Опять хитрости и обман — это совсем не то, что нужно сейчас им с Адрианой. — Я скажу ей правду. Что Лизу надо отвезти домой, пусть приедет и заберет ее.

— А вы храбрый, — одобрила Бланш. — Жаль, что мне придется пропустить самое интересное. — Она поцеловала Лизу в щеку, пожелала ему удачи и зацокала каблучками, удаляясь от дома по дорожке.

Каттер вошел в дом и решительно взялся за телефон. Лиза не отставала ни на шаг, дыша ему в спину. Разговор с Адрианой получился кратким.

— Что, что она сказала? — не утерпела Лиза, как только Каттер положил трубку.

— Она сказала «пора».

— И что это означает?

Он пожал плечами — и сам-то ничего не понял, в ушах еще звучат гудки отбоя. Адриана почти сразу бросила трубку.

— Злится?

— В ярости. — Уж в этом Каттер уверился.

Он отправил Лизу наверх укладывать постельное белье в картонные коробки, а сам с тяжелым сердцем принялся переносить мебель. Когда звякнул дверной звонок и Том собрался пойти открыть дверь, Каттер так взглянул на брата, что тот поспешно удалился на чердак, где родители разбирали сундуки и чемоданы.

Он спустился по ступенькам, дернул дверную ручку — вот черт, дверь снова заклинило. Еще сегодня утром хотел заняться этим, но за хлопотами забыл.

Вторым рывком открыл-таки дверь, оставив в углу длинную царапину. В горле пересохло.

— Привет! — Это прозвучало хрипло.

— Я так понимаю, это идея Лизы? — начала Адриана без всякого вступления. Она стояла, скрестив руки на груди.

— Нет, моя.

— Вот как? А я-то думала, ты умнее. С таким опытом мог бы придумать что-нибудь поинтереснее. — И прошла в дом.

Господи, какая же она красивая! Золотые волосы легкой волной лежат на плечах, под прозрачной блузкой виднеются тоненькие бретельки, юбка с разрезом сзади едва слышно шелестит при ходьбе… Такая милая, цветущая женщина… и жутко злая.

— Как ты, Адриана? — вежливо осведомился Каттер, пытаясь пробиться через завесу ее злости. Она повернулась к нему.

— Не слишком хорошо.

Ее прямота привела его в замешательство.

— Разве не… отлично?

— Пробовала. Пыталась говорить себе, что все просто отлично. Но, кажется, это больше не помогает. — Губы у нее сложились в ироническую улыбку. — Знаю, ты не поверишь, но я действительно поняла, что пряталась от реальности. Ты так часто и настойчиво говорил мне об этом, что я не сумела вернуться к счастливому неведению. Больше мне негде прятаться.

Да есть ли вообще такое место, где можно спрятаться от жизни?

— Давай выйдем на улицу, — предложил он. — Нам надо поговорить.

— Нет, не «давай»! Приходить сюда было ошибкой. Сейчас я заберу Лизу и уйду. Он поднял руку.

— Сначала выслушай меня. Пожалуйста! — добавил он, видя, что она открыла рот.

Не дав ей времени собраться с мыслями, он схватил ее за локоть и провел через пустые, голые комнаты на заднее крыльцо. Она неохотно присела рядом с ним на ступеньку. Каттер знал — это его последний шанс. «Как мне все исправить?» — думал он в отчаянии. Она ждет, замерла, а секунды уходят… Она не даст ему много времени, а он не находит слов. Вот когда нужно отцовское мастерство — покрутить здесь, постучать туда, немного поджать… И так до тех пор, пока Адриана не поймет, что он способен создать для нее новую жизнь, все починить и поставить на свои места. Что сделать, чтобы она поняла: он не собирался вот так, вдруг, влюбляться, не хотел нарушать ее одиночества, использовать ее, обманывать ее…

— Ты знаешь, почему я пошел на флот? — неожиданно для себя самого спросил он.

Она покачала головой — видно, что ей не терпится уйти.