Положив письмо на место, он занялся тремя пузырьками с лекарствами, которые стояли под настольной лампой. В голубых капсулах было снотворное, они его не интересовали. Затем шли желтые витамины, из-за которых, Стэнли не сомневался, Мод была такой живучей и бойкой на язык. Но он не собирается пачкать о них руки. Ему нужно было другое лекарство — крошечные таблетки антикоагулянта под названием молланоид, которые Мод принимала по шесть штук в день и которые, как думал Стэнли, и не давали ее крови, курсировавшей по хрупким сосудам, свертываться в тромбы. Стэнли вынул одну таблетку и спрятал в носовой платок.

Когда он спустился вниз, Мод еще спала, и в любую другую субботу он великодушно позволил бы ей отдохнуть. Но сегодня, помня о клеветническом письме, он включил телевизор, спортивную программу, и со злорадным удовольствием увидел, как она, вздрогнув, проснулась. Стэнли не разрешалось покидать стеклянную будку с девяти до пяти, хотя он все равно частенько уходил, за что и получил несколько предупреждений об увольнении. Но когда он улизнет с работы, аптека на другой стороне улицы будет уже закрыта, а ждать до следующей субботы, чтобы купить заменитель таблеток, он никак не мог.

Промаявшись до часу дня, когда наступает самое затишье, он скользнул через дорогу, но вместо одной из девушек за прилавком стоял на посту сам хозяин, который проявил такой интерес к посетителю, пока тот шарил среди бутылочек и коробочек, что Стэнли решил быть благоразумнее и отправиться в аптеку «Бутс», хотя для этого предстояло пройти еще с четверть мили.

Там он нашел все на полках самообслуживания и получил возможность изучать разнообразнейшие таблетки белого цвета, не становясь при этом объектом наблюдения. Таблетки аспирина, кодеина и фенацетина оказались слишком велики, и единственное, что ему удалось обнаружить, подходящее по размеру к антикоагулянтам Мод, были таблетки сахарина для желающих похудеть.

Эти, подумал он, подойдут. Они выглядели в точности как та, что он позаимствовал. Стэнли лизнул одну таблетку языком. Она была очень сладкой, но Мод всегда глотала свои лекарства быстро, запивая их сладким чаем, так что, скорее всего, вкуса она даже не заметит.

— Вы не могли бы не пробовать товар, пока не уплатите за него? — дерзко произнесла девчонка-продавщица.

— Если меня обвиняют в краже, то я хотел бы переговорить с управляющим.

— Хорошо, хорошо. Кричать совсем не обязательно. С вас пять шиллингов и шесть пенсов.

— Грабеж среди бела дня, — проворчал Стэнли, но все же купил пузырек под названием «Стань стройной» и бегом побежал назад.

Около колонок стояли три машины, и шеф Стэнли, пылая от ярости и держа бензошланг осторожно, как можно дальше от лацканов своего безукоризненного костюма, изо всех сил старался обслужить первого клиента Стэнли прошел к себе и наблюдал за ним сквозь стекло. Вскоре, когда машины разъехались, в будку шаткой походкой вошел хозяин, на ходу вытирая промасленные руки.

— Мое терпение лопнуло, Мэннинг, — заявил он. — Бог знает сколько клиентов мы бы потеряли, если бы не один энергичный автомобилист, который позвонил мне и рассказал, что за дьявольщина здесь творится. Я не раз предупреждал, что больше снисхождения тебе не будет. Можешь получить расчет и в пятницу убираться на все четыре стороны. — С удовольствием, — ответил Стэнли. — Я и сам хотел унести ноги, пока эта помойка не взорвалась.

Потеря работы не особенно его огорчила. Он привык к увольнениям и радовался возможности поболтаться без дела несколько недель, в течение которых можно получать довольно приличное пособие по безработице без всяких налогов и вычетов. Хотя, конечно, разговор с Верой не обещал ничего хорошего, да и от Мод нужно будет постараться все скрыть. Еще не хватало, чтобы о его неудачах вопили во все горло через садовую ограду и отправляли Этель Карпентер в Брикстон письма с тщательно обдуманной клеветой. От такой мысли не порадуешься.

Но, возможно, Мод уже недолго осталось сплетничать или строчить послания. Стэнли нащупал в кармане пузырек с таблетками. Она часто говорит, что жива только благодаря своим лекарствам, и, возможно, не пройдет и нескольких дней, как ее организм бурно отреагирует на повышенную дозу сахарина, принятого вместо обычной порции антикоагулянта.

Стэнли медленно побрел домой, задержавшись лишь возле автомобильного салона, чтобы поглазеть на темно-красную модель «ягуара».

— Эти таблетки какие-то странные, — сказала Мод. — Сладковатые. Ты уверена, что в аптеке не перепутали рецепт, Ви?

— Это твой обычный рецепт, мама. Тот самый, что выписал старый доктор Блейк, когда уходил на пенсию. Я отнесла рецепт, как всегда, аптекарю. — Вера взяла в руки пузырек, чтобы убедиться, не приняла ли Мод по ошибке витамины или мочегонное. Нет, это был молланоид. «Миссис М. Кинауэй, — гласила этикетка, — по две таблетки 3 раза в день», там еще чернила чуть смазаны, потому что аптекарь не стал дожидаться, пока они высохнут, и сразу отдал ей лекарство. — Если есть какие-то сомнения, почему ты не разрешаешь мне записать тебя на прием к доктору Моксли? Говорят, он очень хороший доктор.

— Мне он не нужен. Не желаю, чтобы зеленые юнцы ставили на мне опыты. — Мод отхлебнула свой утренний чай и проглотила вторую таблетку. — Наверное, я положила в чай слишком много сахару. Впрочем, от таблеток нет никакого вреда, что бы туда ни намешали. По правде говоря, я давно уже не чувствовала себя так хорошо и не устаю, как раньше. Почтальон пришел. Будь умницей, сбегай посмотри, нет ли там чего от тетушки Этель. Принесли счет за телефон и письмо с брикстонской маркой. Вера решила, что не станет открывать конверт со счетом, пока не войдет в дом. Ладно, пусть она страус, но что в этом плохого? Возможно, страусы и закапывают свои головы в песок, но живут они припеваючи, носятся галопом по Австралии, или где там еще, и не старятся раньше времени. «Если уж на то пошло, я бы не возражала превратиться в страуса или еще кого-то, — подумала Вера, — лишь бы не быть такой, как сейчас».

Она поспешно схватила пальто с крючка в передней и вновь поднялась на второй этаж, застегивая на ходу пуговицы. Мод сидела в постели, свесив ноги, и полировала ногти лопаточкой с серебряной насечкой.

— У тебя еще десять минут, — сказала Мод. — Можешь уделить мне минутку и послушать, о чем пишет тетушка Этель, а то ты никогда не знаешь, что у нее нового.

Да что у нее может быть нового? Вера не хотела опаздывать только потому, что на цикламене Этель Карпентер расцвело пять бутонов или что маленькая племянница ее квартирной хозяйки заболела корью. Но она все равно осталась, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Все что угодно, только бы в доме был мир, думала она, все что угодно, только бы у Мод было хорошее настроение. — Ну кто бы мог подумать? — воскликнула Мод. — Тетушка Этель собирается переезжать. Она оставляет свою комнатку и перебирается к нам поближе. Только послушай: «Я узнала, что на Грин-Лейнс, в полумиле от тебя, дорогая, освободилась хорошая комната, и в субботу заскочила ее посмотреть». Почему же она, интересно, не зашла? О, вот здесь она объясняет… да, она пишет: «Я бы зашла проведать тебя, но побоялась доставить беспокойство». Этель всегда такая щепетильная.

— Мне пора идти, мама.

— Погоди еще минутку… «Мне бы хотелось прийти, когда дома Ви, а ты говорила, она по субботам работает…». И так далее и тому подобное. О, послушай, Ви. «Моя квартирная хозяйка нашла студента, который переедет в мою комнату в пятницу, 10 апреля. Она была очень добра ко мне, и мне не хотелось бы нарушать ее планы, но миссис Патерсон на Грин-Лейнс может принять меня только в понедельник. Вот я и подумала, не согласится ли Ви приютить меня на уик-энд. Так приятно было бы повидать вас обеих и поболтать вволю о старых добрых временах». Я напишу ей сегодня же, что мы согласны, да?

— Не знаю, мама. — Вера вздохнула и печально пожала плечами. — Что скажет Стэнли? Мне бы не хотелось, чтобы вы с тетушкой Этель поминутно клевали его.