У подножья многовековой горы бригада строителей развернула палаточный городок. Что-то бухало, урчало, повизгивало, грохотало. Горели костры, рылись в земле бульдозеры, люди в касках кричали "Вира! Майна!". Шла большая стройка.

Тайга, недовольная тем, что нарушили её царственный покой, возмущенно поскрипывала. Так продолжалось всю весну, затем лето, осень.

Строители работали по ночам, стараясь к холодам достроить первый дом. Вот окна застеклены, покрыты полы, покрашены стены.

Шесть подъездов, квадраты окон, балконы-малышки. Это первый дом будущего города. Он так и называется Новый город. В городе пока построили всего один дом и школу, куда каждый день из Старого города привозили школьников.

Новоселье в первом доме — важное событие, большой праздник! Это день рождения прекрасного города в глубине таежного царства.

Неистово громыхает оркестр. Дядька, размахивая рукой, произносит речь, все аплодируют, а потом принимаются заносить узлы и чемоданы…

Элис тоже несет свою куклу, скакалку и портфель. Теперь у неё будет своя комната. Вот плывет её новый письменный стол. Четверо рабочих с трудом пытаются протиснуть его в дверной проем. Один из рабочих попытался перехватить тяжелую ношу, но не удержал. Стол накренился и ударился боком о стену. Из стола вывалился ящик и поскакал по лестнице вниз к ногам девочки. Элис подняла его и вздохнула. На гладкой коричневой поверхности появилась глубокая царапина. Элис провела по ней пальцем и ещё раз вздохнула.

— Зато у меня будет своя комната…

Элис училась в первом классе новой четырехэтажной школы. Под Новый год ей исполнится восемь лет. У неё есть папа и мама, и старший брат Антон, сейчас он служит в армии, на большом корабле. Родители у Элис уже пожилые. Бывало, в детском садике кричали: "Элис! За тобой бабушка пришла (или дедушка)". Элис обижалась, ей казалось, что её родители самые молодые и самые красивые на свете, особенно папа.

Папа работает на машине-фургоне. Новую машину папе не дают, потому что ему скоро на пенсию, вместе с папой на пенсию выйдет и его машина. За многие годы они так привыкли друг к другу, что понимали с полуслова. Когда машина пофыркивала, папа заливал в неё масло, а если папа не замечал колдобину, машина сама объезжала её. Папина машина была с гонором, кроме папы она никого не слушалась. Когда он уходил в отпуск, она тоже отдыхала, и не заводилась совсем.

Мама работала в кафе, пекла вкусные пирожки. Маленькая щупленькая, она месила тесто, ласково с ним разговаривая. Раньше мама делала это вручную, а теперь специальная машина металлической рукой-лопатой переворачивает вязкое, мягкое тесто. Тесто всегда слушается маму, весело сворачиваясь во всякие пироги, пирожки, ватрушки, раскатываясь в хворост, надуваясь в пончики. В мамину смену, пирожки в магазине никогда не задерживаются, их раскупают сразу…

Со счастливым лицом мама ходила по комнатам, все ещё сохранявшим запах краски. Она аккуратно поставила на подоконник своего любимца — лимон, редкое растение для этих широт. Капризное дерево иногда снисходительно одаривало маму зеленым горьковато-кислым плодом внушительного размера. Это случалось не чаще одного раза в два-три года. Лимону сразу же понравилось его новое местожительство. Широкие подоконники, большие окна. Ловя солнечный свет, сознавая свою значимость, растение раскинуло ветви, расправило листья. На одной из ветвей покачивался зеленый плод размером с теннисный шарик, мама подвязала его марлей к ветке. Лимончик ещё не созрел, но ко дню рождения Элис собирался это сделать.

Словно по заказу сегодня на улице замечательная погода, бабье лето. Элис выглянула в окно. Девочка в розовой куртке, и розовой шапке стояла около кучи домашней утвари. Она подняла чемодан, подержала его на весу и тут же поставила на место. Стул тоже ей не понравился, а вот крышка от кастрюли пришлась по вкусу. Прижав её к животу, словно щит, она пошла к подъезду. Дверь за ней хлопнулась и вновь открылась, на пороге стояла та же самая девочка, только уже без крышки. Элис немного удивилась. Девочка снова подошла к горке вещей и смело потянула чемодан. Он был очень тяжел. Перехватив его двумя руками, потащила к подъезду. Вскоре она исчезла в дверях, и тут же вновь появилась, но уже без чемодана. И сразу ухватилась за стул. Стул был неудобен. Растопырив ножки, он застрял в дверях подъезда. Девочка запыхтела, но быстро сообразила, перевернула стул спинкой к животу и, попятившись задом, скрылась в подъезде.

Через миг на пороге опять стояла девочка в розовой куртке и розовой шапочке. Приставив ко лбу ладонь-козырек, девочка глянула на небо. Вдохнув полную грудь теплого воздуха, она нехотя подошла к вещам и, покопавшись, выбрала ручку от мясорубки. Все повторялось: два раза тяжелые вещи, один раз легкие, два раза весело, один раз с кислым лицом.

— Наши соседи, со второго этажа, — проследив за взглядом, подсказал папа.

Элис прижалась лбом к стеклу. Пока она не знала, кто поселится в их доме, с кем можно вместе играть. В старом городе у неё осталась подруга Ниночка. Они вместе ходили в детский садик.

— Наверно вот эта удивительная девочка будет моей подругой, — подумала Элис.

В дверь позвонили. На пороге стояла дама внушительных размеров. Она представилась тетей Тоней. По квартире разнесся аромат дорогих духов. Это была соседка по площадке. Погладив Элис по голове, она ласково произнесла:

— У меня тоже есть девочка, она учится в десятом классе. В какую ты ходишь школу?

Узнав, что Элис ходит в новую школу, тетя Тоня обрадовалась:

— Леночка тоже там учится!

Тетя Тоня ещё рассказала, что на второй этаж заселилась семья с тремя девочками близнецами, похожими друг на друга, как три дольки одного апельсина. А что бы их ни путали, мама заплетает старшей дочке одну косичку, средней две, младшей — три. Говорят младшая дочь — самый опасный ребенок в Старом городе.

— Так вот оно что! Значит вместо одной удивительной подружки в розовой куртке, у неё будет три…

Элис держала в руках стопку книг. С этим новосельем все стало с ног на голову. В комнате навалом лежала разобранная мебель, валялись спинки от кроватей, коробки, чемоданы, баулы. Переползая через нагромождение вещей, Элис искала достойное место любимым сказкам. Но все пространство занимали всевозможные сковородки, тазики. На подоконнике раскинул ветки мамин любимый лимон. Да и углы все были заняты: в одном утробно выл и трясся старый холодильник, другой — около окна, занимал новый письменный стол, третий…

А может положить на стол?

"Надо потеснить учебники", — решила Элис и направилась к столу, но тут же споткнулась о чемодан. Тот, покачнувшись, свалился набок. Крышка, жалобно щелкнув, отскочила, и из чемодана выпала папина электробритва. Элис замерла, зажмурилась, надеясь на чудо! Но… Смачно крякнув от удара, бритва развалилась на жалкие кусочки…

Элис аккуратно перешагнула через обломки и тут же, вернувшись, стала собирать остатки бритвы в футляр. Да, попадет ей от мамы!

— Ну, да, ладно, — вздохнула девочка, — куда вот книги девать?

Оглядев комнату, Элис обратила внимание на дверь кладовки. Она подергала за ручку, дверь не поддавалась, дернула посильнее — снова никакого результата. Тогда она попыталась заглянуть в щель между створками, но там было темно. В эту самую минуту девочка уловила странный шорох. Она прижалась ухом к двери. Там явно кто-то был! Этот кто-то копошился и глубоко вздыхал. Элис отшатнулась, книги посыпались из рук… Ничего удивительного в том, что "Книга о маленьких волшебниках" упала и раскрылась на самой интересной странице. Надо к тому же заметить, что сказки производили на Элис особое действие. Элис вмиг, забыв о кладовке, усевшись на корточки, стала читать. Она листала книгу, когда в комнату заглянул папа: