— Прости, Микки. Я здесь только потому, что сегодня у меня выходной. Не думаю, что миссис Дефрей согласится на это.

— Ты летишь, — приказал Блейк, успокаивающе сжав мою шею.

Господи. Нам нужно было заняться сексом. Напряжение между нами было слишком велико.

Все, что я чувствовала до этого, осталось на земле. Как я могла думать, что умру от болезни, развивающейся в моем теле, когда собиралась погибнуть в авиакатастрофе? Ничто другое не имело значения. Тревога сдавила грудь, а душа ушла в пятки, мне уже просто было не до других страхов.

— Блейк, серьезно. Я не могу этого сделать. Я ненавижу это. Я настолько ненавижу самолеты, что мне будет плохо. Пожалуйста, не заставляй меня это делать.

Я твердо уперлась ногами в асфальт. Ну, типа того. Но не устояла. Блейк потянул меня вперед, и мне пришлось идти, иначе я упала бы плашмя на землю. Пи была уже на полпути вверх по траппу и кричала нам, чтобы мы бежали от папарацци. Один раз я оглянулась, даже не знаю зачем. Я знала, что пресса была остановлена у ворот. Но для Пи, они все еще преследовали ее. Я улыбнулась, когда Пи остановилась на верхней ступеньке, повернулась и, махнув рукой, послала воображаемой толпе три воздушных поцелуя. Сумасшедший ребенок.

— Ты три дня жила среди диких животных в лесном заповеднике, клянусь, это было намного опаснее, чем полет. Ты в порядке. Мы не разобьемся.

Я сделала два шага и развернулась обратно, уткнувшись прямо в грудь Блейка. Он взял меня за руки и поцеловал, заставляя подняться на одну ступеньку вверх.

— Я думала, ты говорил, что любишь меня, — надулась я, целуя его снова и снова.

Блейк опять поцеловал меня,

— Я настолько сильно люблю тебя. Ты не имеешь ни малейшего представления, насколько я в тебя влюблен.

— Тогда, не заставляй меня делать это. Пожалуйста. Умоляю тебя. Ты не понимаешь, Блейк, я не могу летать.

— Я буду держать тебя за руку, и целовать тебя весь полет. Обещаю.

— Ты не можешь целовать меня на глазах у Пи.

— Да, могу. Разворачивайся и поднимайся на борт.

— У меня начнется приступ паники.

— Микки —

— Я тебя ненавижу, правда.

Блейку пришлось нежно подтолкнуть меня. Мои ноги двинулись, но неохотно. Я ненавидела это. Ненавидела больше всего на свете. Я не знаю почему, просто так было. Меня это пугало до чертиков. Пи, конечно же, было все равно; она выглядывала в маленький иллюминатор и кричала пилоту, чтобы тот поторапливался. Папарацци приближались на космических кораблях и собирались захватить нас. Дверь самолета закрылась, словно подписав мне смертный приговор. Вскоре, я упаду на землю с высоты в тридцать тысяч футов.

— Клянусь Богом, с тобой ничего не случится.

— Если не считать, что я умру от приступа паники.

— Я тебе этого не позволю. Садись. Почему ты так сильно боишься летать?

— Просто ненавижу. — Я действительно ненавидела это. Я не пыталась особо настырничать, это было правдой. — Пи, пристегнись, — обратилась я к ней, она все еще выглядывала в окно в поисках того, кто собирался нас преследовать до самого Теннесси. Блейк сел рядом со мной в белое кожаное кресло и взял меня за руку. Пи уселась напротив нас и пристегнула ремень безопасности. Я ненавидела взлет, это была худшая часть полета. Как и посадка, и турбулентность, и шумы. Тьфу, я ненавидела летать в самолете. Блейк крепко сжимал мою руку, пока мы выруливали на взлетную полосу, набирая скорость, до тех пор, пока самолет не начал взлетать. Вот дерьмо.

— С тобой все хорошо. С нами все хорошо, — успокаивал Блейк, позволив мне сжать его руку. Как только мы набрали высоту, я немного расслабилась. Пи отстегнула свой ремень безопасности и перелезла на диван, чтобы посмотреть Ральфа.

— Микки, ты можешь посмотреть мультик со мной, — она вытянута ноги и заложила руки за голову, подойдя к просмотру серьезно.

— И где я буду сидеть? — подразнила я дрожащим голосом. Пи захихикала и предложила мне лечь рядом с ней. — Нет, я не сдвинусь с этого места, — заверила я ее.

— Не хотел бы я чувствовать, как ты сжимаешь мою руку, когда будешь рожать, — сказал Блейк и потряс рукой, которую я с силой сжимала и даже не заметила этого.

— Подожди, пока мы не приземлимся, — предупредила я. У нас этого не будет. У нас с Блейком не будет общих детей, Пи — все, что у нас есть. Это должно было нас сблизить, другого не дано. Мне стало грустно. Я в течение многих лет умоляла маму о сестренке, она не хотела больше детей. Она всегда говорила, что мы пара, а не тройка.

— Давай поговорим о чем-нибудь, чтобы тебя отвлечь, — предложил Блейк, потирая мою напряженно вытянутую руку. Я ни за что не расслаблюсь, пока не окажусь на земле. Ох. Я ненавидела полеты. Посмотрев в окно, я не увидела ничего, только облака; земля исчезла из вида, ее заменили пушистые белые клубы пара.

— Давай, не будем. Как насчет ручки. Давай сделаем это.

— Нет, расскажи мне что-нибудь.

— Что, например?

— Эй, папа, — позвала Пи с другой стороны, — мы можем открыть окно и посыпать облака Skittles?

— Нет, мы не можем открыть окно.

— Почему? Я хочу сделать дождь из Skittles.

— И что ты отвечаешь в таких случаях? — спросил Блейк. Он был серьезен, и это выглядело чертовски мило.

Я взглянула на руку Блейка поверх моей.

— Спроси ее, где она достанет Skittles.

— Ладно, покажи мне свои Skittles.

Пи скользнула своей ручонкой в карман и вытащила пол упаковки Skittles. Я засмеялась.

— И что теперь, всезнайка?

— Клянусь, я не знала, что они у нее есть.

— Как мы откроем окно? — спросила она, забыв о Ральфе.

Я объяснила Пи, почему мы не могли открыть окно,

— Самолет герметизирован для больших высот. Снаружи недостаточно воздуха и очень холодно.

— Ой, а почему ты держишь моего папу за руку? Ты собираешься за него замуж?

Я отняла свою руку у Блейка,

— Нет. Я думала, ты хотела посмотреть мультфильм?

— Хотела, но сейчас я хочу сделать что-то другое. Но почему вы держитесь за руки? Ты любишь моего папу?

Тьфу. И почему я не готова к подобному? Ах да, потому что я была еще незрелой. Я даже не была достаточно взрослой, чтобы быть зрелой. Двадцатилетние девушки не влюблялись в мужчин, имеющих маленьких дочек. Восемнадцатилетние девушки учились в колледже, встречались с парнями и пытались выяснить, кем они являлись. Мне никогда не суждено это испытать.

— Иди сюда, Пи, — сказала я, изо всех сил стараясь игнорировать шум, который я слышала под самолетом. Сев ко мне на колени, она переплела свои маленькие ручонки с моими. — Помнишь, когда мы приехали в домик у леса, и я сказала тебе, что не знаю, что произойдет дальше, но с нами все будет хорошо?

— Да, ты не знаешь, любишь ли моего папочку? — задала она вопрос. Мой взгляд метнулся на Блейка, который пристально смотрел на меня.

— Я знаю, что люблю твоего папу, и я знаю, что люблю тебя, но давай сделаем так, как делали в прошлый раз. Давай просто двигаться постепенно, и посмотрим, куда это нас приведет, ладно?

— Ну, ладно, Но, может на этот раз, мы будем жить в замке. Мы сможем, папа? О, это моя любимая часть! — сказала Пи, прыгнув обратно на свое место. Ральф и принцесса, наконец, подружились.

— Должен ли я ответить на вопрос о замке? — спросил Блейк. Это было так чертовски мило, и от того, как сильно он старался, на душе у меня потеплело.

— Блейк, тебе не нужно стараться делать все правильно. Посмотри на нее, она уже забыла об этом, — сказала я, глядя на Пи, которая сейчас примостилась с краю белого кресла и была полностью поглощена мультиком.

— Нет, я не забыла. Я просто хочу сначала посмотреть это, — заверила меня Пи.

— Да, и ты не всегда будешь прав, — признала я, когда Пи подставила меня, обратив на меня все свое внимание.

— Ты хочешь остаться в Нэшвилле? — спросил Блейк, заменив руку Пи своей. Теперь мои руки были похожи на маленькие ручки Пи в моих руках. Сжав пальцы, он почти заставил их исчезнуть.

— Можем мы просто подождать, пока не доберемся туда, Блейк? Я не знаю, чего хочу. Я даже не знаю, что происходит вокруг. Мне просто нужно погрузиться в это, промариноваться. Я не знаю.

— Но ты хочешь меня?

Черт. Я не хотела этого делать. Не сейчас. Никогда.

— Это всего лишь турбулентность, Макайла, — успокоил меня Блейк, сжав немного мою руку. Мое тело сразу же напряглось, когда самолет задергался. — Я чувствую, что что-то произошло, пока мы были в разлуке.

— Нет, это не так, Блейк, — тихо ответила я. Как, черт возьми, я должна объяснить ему, не рассказав об этом? Я не могла просто вывалить это на него. Что я должна была сказать? Кроме того, если бы он узнал правду, он заставил бы меня пойти к врачу. И именно это я бы отказалась сделать. Я бы не стала тратить свои последние дни на земле на пребывание в больнице, подвергаясь уколам и капельницам, теряя волосы и вес, этого я не могла себе позволить. Я никогда бы не стала таким человеком, и Блейк с Пи не стали бы свидетелями этого. Ни за что на свете я не позволила бы этому случиться. Не в этой жизни.

— Тогда, что это? У нас все хорошо?

— Можем мы поговорить об этом позже, когда не будем на волоске от смерти?

— Да, ладно, — грустно ответил Блейк. Я не пыталась изменить что-либо между нами. Я просто не могла дать ответы на вопросы о несчастливом будущем.

— Расскажи мне что-нибудь о Дженни.

Блейк растеряно посмотрел на меня. Уверена, я бы тоже растерялась. Продолжительность концентрации внимания у меня была еще хуже, чем у Пи.

— Зачем?

— Хочу узнать ее. Хочу, чтобы Пи узнала ее. Сара показала мне фотоальбом, моя мама была на многих фотографиях там.

— Она рассказывала о твоей маме, — тяжело вздохнув, сказал Блейк. Я знала, что смущала его; я даже себя сбивала с толку. Я прижалась к его груди, и он обнял меня. Это ощущалось так правильно; мое тело идеально подходило ему, и мои пальцы с легкостью сплелись с его, как будто там было их место.

Я смотрела на ясное голубое небо, и мое сердце привязалось к этому мужчине немного больше.

— Она рассказывала? Расскажи мне, что она говорила.