— Я — Элизабет Пауртон! Миссис Стэнтон Пауртон! — выпалила Элизабет. — И я здесь вовсе не в качестве чьей-либо дамы, а сама по себе.

Соседи по столу переглянулись, а затем с нескрываемым интересом уставились на молодую женщину. Та мгновенно покраснела и потупилась.

Что со мной происходит? Как можно было ляпнуть подобную глупость, тем более что Уотсон, хотя и с опозданием, сделал шаг к примирению, с отчаянием подумала Элизабет.

— А вот и шампанское! — с преувеличенно восторженной улыбкой воскликнула Берта, слегка откидываясь на спинку стула, чтобы официант мог поставить на стол бокалы.

— Как это мило, — поддержала ее Этта. — Я всегда говорила, что на свадьбе надо подавать только шампанское. Не правда ли, дорогой? — обернулась она к мужу.

— Совершенно верно, дорогая, — кивнул Грейм Чалмерс, поспешно проглатывая кусок мяса.

Элизабет видела, как поднялся, а затем вновь опустился кадык на его длинной худой шее.

— Полностью с вами согласен, — продолжил тему Айк Моррисон. — Я всегда говорил то же самое, не так ли Берта?

— Что, то же самое? — растерянно посмотрела на мужа Берта.

— Да, о шампанском. Миссис Чалмерс…

— О, пожалуйста, называйте меня просто Этта, — излучая любезность, попросила та.

Снова воцарилось молчание. Попытка смягчить напряженность явно не удалась.

Элизабет сидела, сложив руки на коленях и чувствуя на себе тяжелый взгляд Уотсона. Ну что ему стоит сказать что-нибудь остроумное и разрядить обстановку! И почему она сама сидит так, словно язык проглотила, а не пытается обернуть сказанную ею бестактность в шутку? Когда же наконец заиграет оркестр?

Как будто услышав ее немую мольбу, трубач встал и послал в зал музыкальные рулады, призывая всех к вниманию.

— А теперь, дамы и господа, — обратился к гостям дирижер, — прошу поприветствовать жениха и невесту.

Все взоры обратились к Ричарду и Кэролайн. Взяв со стола шелковую, бежевого цвета сумочку, Элизабет осторожно отодвинулась вместе со стулом. Кажется, настал момент, когда можно опять незаметно удалиться в дамскую комнату.

— Вы уже уходите, миссис Пауртон? — раздался голос Роналда.

Элизабет замерла на месте. Затем, молча повернув голову в сторону соседа, бросила на того испепеляющий взгляд. К ее досаде, его это совершенно не смутило. Уотсон продолжал сидеть с вежливой улыбкой на лице и казался воплощением учтивости и хороших манер. Только ей одной были заметны насмешливые искорки в его глазах.

Кажется, пора прояснить ситуацию.

— Мистер Уотсон, я надеюсь… Мне хотелось бы, чтобы вы правильно меня поняли. Я вовсе не имела в виду…

— Это извинение?

— Объяснение, — уточнила Элизабет. — Моя грубость была неумышленной. Я просто хотела дать понять нашим соседям, что мы каждый сам по себе.

— Вы не оставили на сей счет ни у кого ни малейших сомнений.

— Я уверена, что Джастин руководствовалась самыми добрыми намерениями, когда решила посадить нас вместе, но…

— Джастин?

— Джастин Уилсон, мать Кэролайн. Разве вы ее не знаете?

— В церкви вы сидели среди гостей жениха.

— Я знаю обоих — и жениха, и невесту.

— Тем не менее от кого именно вы получили приглашение на свадьбу?

— Не понимаю, какое это имеет значение.

Роналд вспомнил, что, пока он стоял в очереди желающих поздравить молодоженов, кто-то за его спиной прошептал, что дядя жениха явился на свадьбу со своей не то бывшей, не то нынешней любовницей. Не она ли это?

— Окажите мне любезность, — холодно улыбнулся Роналд, — скажите, почему вы сели в церкви среди гостей жениха.

— Кто вы по профессии, мистер Уотсон? — в тон ему поинтересовалась Элизабет.

— А теперь уже я не понимаю, какое отношение имеет ваш вопрос к нашему разговору.

— Никакого. Просто любезность за любезность.

— Я адвокат, — недовольно нахмурился Роналд.

— Это все объясняет.

— Что именно это объясняет? — удивился он.

— Вашу склонность к допросу. Честно говоря, уж лучше бы вы мысленно раздевали женщин, чем изводили их вопросами.

Прислушивавшаяся к их разговору Этта поперхнулась шампанским, закашлялась и выплеснула вино из бокала на скатерть.

— Боже! Какая же я неловкая! — воскликнула она.

Воцарившееся замешательство разрядил подошедший с очередным блюдом официант. Обе супружеские пары набросились на поданный коктейль из креветок, как будто хотели поскорее разделаться с ними и бежать вон из-за стола, за которым явно назревал скандал.

— Я не делаю этого, — раздался голос Роналда.

— Не делаете — чего? — переспросила Роберта.

Все невольно посмотрели на Роналда, чтобы не пропустить его ответ.

— Мысленно не раздеваю женщин, — пояснил тот, с насмешливой улыбкой глядя на Элизабет. — Если только очаровательные особы сами того не…

В этот момент грянул оркестр, и обе семейные пары, побросав приборы, устремились на танцевальную площадку.

Элизабет сидела неподвижно, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Больше всего ей хотелось в данную минуту послать наглеца куда подальше, но это было бы невежливо по отношению к Джастин, да и к новобрачным тоже. Кроме того, настоящим дамам не следует опускаться так низко. Когда Элизабет была незамужней женщиной и носила девичью фамилию Джонсон, она могла позволить себе еще и не такое. Тогда она не задумываясь двинула бы кулаком этому нахалу прямо в его квадратную челюсть. Но вдове Стэнтона Пауртона было не к лицу подобное поведение.

Впрочем, надо признать, что весь день она вела себя именно так, будто все еще была молоденькой мисс Джонсон, а не степенной миссис Пауртон. Срывалась, наговорила кучу глупостей и даже испытала сексуальное влечение к совершенно незнакомому мужчине. А когда Уотсон протянул ей оливковую ветвь мира — правда, сделал это не без ехидства, — оттолкнула его руку. Что с ней такое происходит сегодня?

Собравшись с духом, Элизабет повернулась в сторону Роналда:

— Мистер Уотсон…

Какой кошмар! Роналд улыбался, вернее, губы его раздвинулись, напомнив ей оскал английского дога, жившего в доме Пауртона. Выйдя замуж за Стэнтона, она первое время надеялась, что их семейная жизнь, несмотря ни на что, может сложиться удачно, и старалась завоевать расположение всего живого в доме.

— Смотри, Стэн, — сказала она однажды мужу. — Пес улыбается мне.

Стэнтон расхохотался, удивляясь ее наивности, и предупредил, что, если Элизабет не хочет остаться без пальцев, она ни в коем случае не должна гладить собаку в тот момент, когда та «улыбается»…

— Мне показалось, вы хотели что-то сказать мне? — прервал ее воспоминания Роналд.

— Нет, нет…

— Прекрасно, — кивнул он. — Кажется, тема нашего разговора исчерпана. Надеюсь, нам повезет и мы больше никогда не встретимся. — На лице Роналда снова появился недобрый оскал. — Я ясно выразился?

— Не думаю, что можно сделать это лучше.

Развернув салфетку, Роналд положил ее себе на колени. Элизабет сделала то же самое.

— Приятного аппетита, миссис Пауртон.

— И вам того же, мистер Уотсон, — подчеркнуто вежливо ответила Элизабет и, взяв вилку, принялась за еду.

Звучали тосты, сменялись угощения, наконец, подали свадебный торт. Их соседи появлялись за столом только для того, чтобы отведать очередного блюда, и тут же снова исчезнуть.

— Обожаю танцевать, — бросила на ходу Роберта Моррисон.

— Мы тоже, — извиняющимся тоном сообщил Грейм Чалмерс, на минуту присаживаясь к столу. — Не правда ли, дорогая?

— Совершеннейшая правда! — бодро отрапортовала Этта.

Дождавшись, когда обе пары удалились, Роналд, с иронической улыбкой наблюдавший эту сцену, отставил тарелку, слегка откинулся на стуле и заметил:

— Да, эту свадьбу они никогда не забудут.

— Я тоже так думаю, — согласилась Элизабет.

Танцующие Чалмерсы и Моррисоны время от времени с испугом поглядывали в сторону их стола.

С трудом сдерживая смех, Роналд смотрел на изображающие радостное возбуждение пары.