Дело св. Григория было правым и честным. Однако Иоанн, пользуясь поддержкой императора Маврикия, настаивал на своём. Также и его преемник Кириак упорствовал в своих притязаниях, и никто не сумел убедить его отказаться от них.
17. В конце концов Фока, ставший императором после смерти Маврикия и более благоволивший к Риму (не знаю почему; может быть, потому, что он был без возражений там коронован), предоставил Бонифацию III честь, о которой св. Григорий и не помышлял: провозгласил Рим главой над всеми Церквами. Так был положен конец спору.
Однако это благодеяние императора не пошло бы впрок римскому престолу, если бы не стечение других обстоятельств. В скором времени вся Греция и Азия прервали общение с Римом. Галлия же так «почитала» Римского епископа, что подчинялась ему лишь постольку, поскольку ей это было угодно. И только когда королём стал Пипин (Короткий), она была приведена к покорности. Тогдашний папа Захарий помог Пипину изгнать его законного короля и сеньора и завладеть королевством. Пипин же вознаградил папу тем, что подчинил все галльские Церкви юрисдикции римского престола. Подобно делящим добычу разбойникам, эти благородные люди разделили награбленное таким образом, что Пипин приобрёл земное владычество, а Захарий - духовное главенство. Однако в связи с тем, что новшества прививались с трудом и поначалу встречали сопротивление, папские прерогативы были подтверждены Карлом Великим, причём почти по такой же причине. Ибо Карл был обязан Римскому епископу, став императором при его содействии.
Вероятно, Церкви и до того претерпели пагубные изменения. Но в это время во Франции и Германии древний порядок оказался полностью уничтожен. Анналы, составленные при парижском дворе в форме хроник, при упоминании о церковных делах сообщают о сделке между Пипином и Карлом Великим, с одной стороны, и римским первосвященником - с другой. Отсюда явствует, что древний церковный порядок был совершенно изменён.
18. В последующие времена, по мере того как с каждым днём дела шли все хуже, возрастала тирания римского престола - отчасти из-за неразумия епископов, отчасти из-за их беспечности. В то время как римский понтифик день ото дня возносился выше и выше, присваивая себе одному все права, другие епископы не проявляли должного усердия в противодействии его притязаниям. Но даже если бы они захотели это сделать, им не удалось бы выполнить свою задачу до конца по причине их собственного невежества и неразумия. Поэтому мы видим, в каком расстроенном состоянии находилась Церковь в Риме во времена св. Бернара и какой чудовищной профанации подвергалось христианство.
Св. Бернар говорит о царящем в Риме мошенничестве, обмане и насилии, о гнусности принятого там судопроизводства, неподобающего не только Церкви, но и светскому правосудию (Бернар Клервоский. О размышлении, пять книг к Евсевию (De consideratione libri quinque ad Eugenium), III, I, c. X (MPL. CLXXXII, 740)).
Он жалуется на то, что честолюбцы, сребролюбцы, покупатели церковных должностей, развратники, кровосмесители и прочие нечестивцы со всего света стекаются в Рим, дабы получить от Церкви почести, даруемые властью Апостолького престола, или сохранить свои владения. Бернар сетует на то, что Церковь полна честолюбцев, не останавливающихся ни перед каким злодейством и подобных разбойникам, которые в своём логове делят награбленное у путников. «Лишь немногие, - говорит он, - взирают на уста законодателя; большинство же глядит ему в руки. И не без причины, ибо именно они обделывают все папские дела». И затем, обращаясь к папе: «Кто эти льстецы, которые говорят тебе: "Ну же, давай смелее!"? Ты покупаешь их за остатки Церквей. Жизнями бедняков усеяны дворцы богачей. Серебро сверкает в грязи, и к нему бегут со всех сторон. Но достаётся оно не самому бедному, а самому сильному или самому проворному. Такое обыкновение - вернее, такое пагубное беззаконие - сложилось при тебе. Дай Бог, чтобы при тебе оно кончилось! Но ты наряжаешься и украшаешь себя драгоценным убранством. Осмелюсь сказать, что твой престол напоминает скорее стадо бесов, чем овец. Разве св. Пётр творил подобное? Разве св. Павел развлекался подобным образом? ... У тебя при дворе больше привыкли грести добро, чем делать добрыми людей. Ибо дурные здесь не станут лучше, а добрые испортятся». Затем св. Бернар рассказывает о злоупотреблениях, творимых в связи с апелляциями, о которых ни один верующий не может читать без ужаса. И в заключение, касаясь жадного стремления римского престола узурпировать не принадлежащую ему юрисдикцию, он пишет следующее: «Все Церкви громко стенают и жалуются на то, что они разъяты и расчленены. Нет или почти нет ни одной Церкви, которая не страдала бы от этой язвы или не страшилась её. Ты спросишь, какой язвы? Аббаты изъяты из-под юрисдикции своих епископов, епископы - архиепископов. Простить такое было бы чудом! Поступая таким образом, ты являешь полноту власти, но не справедливости. Ты делаешь это потому, что можешь это делать; однако вопрос в том, должен ли ты это делать. Ты поставлен для того, чтобы сохранять за каждым его честь и подобающее сану достоинство, а не посягать на них».
Помимо этого Бернар говорит еще многое. Но я намеревался упомянуть его сочинение мимоходом, дабы читатель увидел, в каком состоянии находилась Церковь в Европе и насколько тяжело и горько было терпеть всё это добрым верующим.
19. Но если мы признаем за папой то преобладание и ту юрисдикцию, какими он обладал во времена Льва и Григория, то что сказать о нынешнем папстве? Не будем говорить пока о земном господстве и светской власти (к ним мы обратимся позже (/4/20)), но о том духовном правлении, которым они величаются. Что общего у этого правления с теми временами? Паписты говорят о римском понтифике не иначе, как о суверенном главе всей земной Церкви и о епископе всего мира. И сами папы, рассуждая о своём авторитете, заявляют, что им принадлежит власть повелевать, а всем остальным - обязанность повиноваться; что все их предписания должны приниматься так, как если бы их подтвердил с Неба голос св. Петра; что поместные соборы, на которых не присутствовал папа, не имеют силы; что папы могут поставлять священников и диаконов всех Церквей, а поставленных в другом месте отрывать от их Церквей и призывать к себе. В огромном «Декрете Грациана» содержится множество подобных претензий. Не буду приводить их все, дабы не утомлять читателя. Их общий смысл сводится к тому, что в ведении Римского епископа находятся все дела Церкви, будь то вынесение суждений и решений по вероучительным вопросам, издание законов и уставов, дисциплинарные предписания или осуществление юрисдикции.
Было бы излишне и слишком долго перечислять все те привилегии, которые папы приписывают себе в качестве «резерваций». Но самое нетерпимое из их притязаний то, что они не признают никакого земного суда, способного сдержать или ограничить их безудержные вожделения в случае злоупотребления властью, которая уже сама по себе не знает ни границ, ни меры. Никому не позволено, заявляют они, опровергать суждения нашего престола, ибо нам принадлежит главенство (Ibid., XVII, qu. 4, c. 30). И ещё: тот, кто судья над всеми, не подлежит суду ни императора, ни клира, ни народа (Ibid., IX, qu. 4, c. 13). Когда один человек объявляет себя судьёй над всеми, сам же не хочет подлежать ничьему суду, это уже превосходит всякую меру. А если папа установит тираническую власть над всем народом Божьим? Если подвергнет опустошению и разрушению Царство Христово? Если станет причиной смуты и потрясения во всей Церкви? Если превратит пастырское служение в разбой? На него нет управы. И даже если он будет величайшим злодеем на свете, то и тогда он станет отрицать за собой обязанность держать ответ. Ибо папские эдикты гласят: «Бог пожелал предоставить решение дел других людей человеческому суду, но право судить Прелата нашего Престола Он оставил только за Собой» (Ibid., c.11). И ещё: «Дела наших подданных подлежат нашему суду, а наши дела - суду одного лишь Бога» (Ibid., c.15).