Несколько минут его хмурое лицо не выражало ничего особенного, но потом... 

Перемена действительно была сильна. Вся румяность спала, словно невидимый художник подредактировал лицо военного. Побледневшие черты лица были искажены какой-то гримасой - смесью страха, отвращения и недоверия. Пальцы, с силой сжавшие ребристую поверхность бинокль, побледнели от напряжения, а кончики губ начали подрагивать. В такой позе он провёл ещё минут пять, за которые капитан окончательно оправился от наваждения, после чего молча опустил оптику от глаз и обратился к учёному.

- И-и, эти...люди... на вас нападают? - говорил он встревоженно, и голос ощутимо дрожал.

- Иногда, особенно перед Выбросами. Оживляются, бубнят что-то, оружие поднимают и идут вперёд, к нам. Страшно, конечно, но мы уже привыкли... Если особенно досаждают, по рации вертолёт с группой специального назначения вызовут - те и помогут, хотя и тут без нареканий не обходиться. Вылетают не всегда и действуют не оперативно.

-Мда, мы учтём ваши пожелания, - сказал полковник рассянно, думая о чём-то своём, при этом не переставая сжимать бинокль. Затем он молча отошёл в сторону, что-то обсудил с другим представителем военного начальства, несколько раз с чувстом взмахнул руками, что-то напористо доказывая им. Высокого роста человек, сухой, жилистый, несколько раз с сомнением покачал головой. Полковник продолжил гнуть свою линию ещё активнее, указав пару раз в сторону лагеря и ничего непонимавшего учёного, рассматривавшего руки в термоустойчивых перчатках чёрного цвета, сильно помятые и довольно грязные. Капитан с неприязнью рассматривал рассказывавшего про мутации пауков и  натиск «нелюдей».