С т о л я р о в. Два-ноль-два приехал.

Б а к л а н о в. Ну, держись, Максим. (Идет навстречу Радужному.) Смирно!

Р а д у ж н ы й. Вольно, вольно... Здравствуйте. Как здоровье, товарищ Волчок?

В о л ч о к. Спасибо, товарищ капитан первого ранга.

Р а д у ж н ы й. Ответ, что и говорить, дипломатический. (Протягивает руку.) Ты разве левша? Вот не знал. (Бакланову.) Раненых доставили?

Б а к л а н о в. Каких раненых, товарищ капитан первого ранга?

Р а д у ж н ы й. На отправку в госпиталь. Не доставили? (Взглянул на часы и разъярился.) Ну, всё. Кончилось мое долготерпение. Пусть эта баба прощается с погонами. Не пощажу.

Б а к л а н о в. Какая баба, товарищ капитан первого ранга?

Р а д у ж н ы й. Твой друг сердечный. Одноруков, индюк, чтоб его черти съели. (Заметив, что Бакланов вздохнул с облегчением.) Ты-то чего перепугался?

Б а к л а н о в. Нет, я ничего.

Р а д у ж н ы й. Как так ничего - побледнел даже. (Подумал.) Как появится - гони его ко мне на расправу, а раненых срочно грузи на свою посуду...

Б а к л а н о в. Товарищ капи...

Р а д у ж н ы й. Молчи, знаю. Ты слушай, что тебе говорят. На один корабль погрузишь, остальные держи в готовности. Собери-ка пока командиров.

Б а к л а н о в. Есть! (Володе.) Эй, юнга! Пиши на корабли: "Всем командирам срочно явиться к комдиву".

В о л о д я (с вышки). Есть!

Р а д у ж н ы й (осмотрелся). Не расстаешься с трубой своей? Пойдем, покажешь. (Двинулся к трубе, сопровождаемый Баклановым.) У меня для тебя новость.

Б а к л а н о в. Хорошая?

Р а д у ж н ы й. Зависит от взгляда. Умному - радость, дурню - слезы.

Б а к л а н о в. Так. Кто же я, по-вашему?

Р а д у ж н ы й. А вот сейчас видеть будем. (Вскарабкался с помощью Бакланова на возвышение, мельком взглянул в окуляры.) Ага! Растревожили муравейник. Ты подумай только. Давно ли ты на этот островишко только в окуляры поглядывал, а нынче вот - обеими ногами топчешь. А завтра перетащишь свою трубу вон на ту высотку, и опять перед тобой горизонт подвинется. Вот так и вся жизнь наша...

Б а к л а н о в. Идея ясна. Режьте сразу.

Р а д у ж н ы й. Сдавай Столярову дивизион. Учиться поедешь.

Б а к л а н о в (после паузы). Что так вдруг?

Р а д у ж н ы й. Вот именно, что не вдруг. Еще третьего дня думал, что не к спеху, а вчера поглядел на тебя и встревожился. Подумал, посоветовался с умными людьми и решил, что ехать тебе самое время.

Б а к л а н о в. Не поеду.

Р а д у ж н ы й. Это еще почему?

Б а к л а н о в. Поздновато мне за парту садиться. Четвертый десяток живу.

Р а д у ж н ы й. А я шестой. Учусь, однако. Ишь ты, поздновато! Что ж ты, когда звания получал, не спорил? Не говорил, что рановато? (Ткнул пальцем в украшенный золотым ободком козырек баклановской фуражки.) Это тебе аванс выдан. Проживешь - чем жить будешь?

Бакланов молчит.

Рассказать? Сперва хвастаться начнешь. Потом загрустишь и попивать станешь. Потом виноватых искать. Всех переберешь, а про себя забудешь. Потом жаловаться: измельчал-де народ, в наше время лучше было... Видел я таких, картина знакомая.

Б а к л а н о в. И довоевать не даете? Я четыре года по минам хожу, на мне живого места нет, так я одного дня в тылу не был, часа лишнего в госпитале не лежал. А теперь, победа близко - в тыл? Несправедливо.

Р а д у ж н ы й. Ничего, ничего. А повоевать мы с тобой еще успеем.

Б а к л а н о в. Как это так?

Р а д у ж н ы й. Умей вперед заглядывать. (С широким жестом.) Видишь море?

Б а к л а н о в. Вижу.

Р а д у ж н ы й. Благодать, а? Не шелохнется. Это на поверхности. А загляни-ка поглубже. Смерть сторожит. Лежит этакая зараза на донышке, обросла для приличия всякой ракушкой и ждет своего часа. Девятнадцать раз она тебя не тронет, а на двадцатый, ежели ты ее вовремя с пути не уберешь, она тебе такое поднесет, что небу будет жарко. Эта пакость никаких капитуляций не признает и мирных договоров не читает. Теперь посчитай, сколько ее, этой пакости, еще на свете осталось. Не опоздаешь.

Б а к л а н о в. Все это правильно, крестный. Только я после войны служить не буду.

Р а д у ж н ы й. Это ты сам придумал? Или помогал кто?

Б а к л а н о в. Сам.

Р а д у ж н ы й. Оно и видно. Да кто тебя отпустит?

Б а к л а н о в. Отпустят. В случае чего - на комиссию. Худо-бедно шесть ранений.

Р а д у ж н ы й. Такой разговор? Раны считать начал? А ты мои посчитай. Раз так - уходи. Уходи хоть в трубочисты, знать тебя не хочу. Был у тебя крестный, хотел, старый пень, из тебя большого человека сделать. Так вот забудь, что был. И дорогу ко мне забудь.

Б а к л а н о в. Зря вы на меня кидаетесь, Василий Васильевич. Добро бы я отдыхать собрался. Я дела по себе ищу. У меня планы.

Р а д у ж н ы й. Знаю я твои планы. Что ж ты думаешь, в гражданке все дурее тебя, ждут не дождутся, чтобы ты, как Магомет, им свой закон установил? Да ты кто - агроном, инженер? Без науки и там пропадешь. А ты моряк, дура, прирожденный моряк. Я тебе много прощал, такое прощал, чего никому бы не спустил. За что? - пойми. Противно мне это тебе сейчас говорить, но долг велит, - за то, что у тебя талант. К морю талант. А ты его в землю зарыть хочешь. Ладно, уходи, брось дивизион, брось товарищей. Друзья пусть ходят по минам, после войны на этом много орденов не выслужишь.

Б а к л а н о в. Не понимаете вы меня.

Р а д у ж н ы й. Понимаю. Сам себя пойми.

В о л о д я (подбежал). Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться к капитану третьего ранга...

Р а д у ж н ы й. Знаем: "Приказание выполнено". Как тебя звать, молодец?

В о л о д я. Юнга Быстров, товарищ капитан первого ранга.

Р а д у ж н ы й. Учиться хочешь, Быстров?

В о л о д я. Ой! (Задохнулся от счастья.) Так точно.

Р а д у ж н ы й. А зачем тебе учиться?

В о л о д я. А как же без ученья? Человек родится - только жрать умеет, больше ничего. Ходить - и то учат.

Р а д у ж н ы й (хохочет). Слыхал?

Б а к л а н о в (Володе). Ты, что ж, это сам выдумал?

В о л о д я (потупился). Нет. Не я. Старшина.

Р а д у ж н ы й. Какой старшина?

Б а к л а н о в. Маликов.

Р а д у ж н ы й. Из памяти вон. Присылай его за орденом. Наградили.

Бакланов молча показывает на орден Красной Звезды,

вернувшийся на свое место у него на груди.

(Ахнул.) Убит?

Б а к л а н о в. Погиб геройской смертью.

Р а д у ж н ы й. Вечная ему память. (Помолчал.) Ругал я тебя, а теперь понимаю. Эй, словно сердце твое чуяло... Ладно. Вот тебе мое последнее слово - думай. Надумаешь - скажешь. Насильно держать не буду.

Шум подъезжающих грузовиков. Вбежала Лебедева. При

виде Лебедевой Волчок в ужасе прячется в палатку.

Л е б е д е в а. Товарищ Столяров, вы не видели капитана первого ранга?

С т о л я р о в. Вон с комдивом стоит.

Л е б е д е в а. Спасибо. (Бежит к Радужному.) Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться?

Р а д у ж н ы й. Где раненые?

Л е б е д е в а. Привезла. Товарищ начальник, пусть от меня уберут Однорукова, иначе я не отвечаю за последствия.

Р а д у ж н ы й. Что? Опять отличился?

Л е б е д е в а. Прихожу на эвакопункт, машины стоят, раненые ждут, а товарищ Одноруков изволит составлять какие-то списки. Задержал на час отправку. Поражаюсь, как еще его никто не застрелил.

Р а д у ж н ы й. Где он? Здесь?

Л е б е д е в а. Нет. Я приказала санитарам немедленно поднять всех раненых на машины и скомандовала старт. А его бросила там.

Р а д у ж н ы й. Молодец! (Двинулся.) Об отправке договаривайтесь с Баклановым. Ему даны указания.

Б а к л а н о в. Провожу, товарищ капитан первого ранга?

Р а д у ж н ы й. Сам, сам. Еще ноги держат. (Спустился вниз и скрылся в палатке.)

Б а к л а н о в. Сейчас здесь будет командир "ТЩ-108", лейтенант Веревкин. Пойдете с ним.