Труба над домом Фирсовых дымила теперь беспрестанно. Появилась на выходные и молодая жена Игоря с трехлетним пацаном, они нагребли большую кучу еще влажного листа, прогулялись по лесу, но ночевать не остались.

Дни стояли теплые, земля подсыхала быстро, и Фирсов ходил уже по участку в старых джинсах, кедах и тельняшке. Вешкин видел, как он просеивает через грохот землю, энергично перемешивает ее в ржавом корыте с песком и торфом, добавляет золу из ведра, какой-то белый порошок и засыпает все это в помидорные ящики, которые уносит в дом. Иногда он заглядывал в толстую потрепанную книгу, лежавшую у него на крыльце, чиркал что-то в блокноте, разводил в банках голубые и фиолетовые растворы, смотрел их на свет или, постелив на скамейку газету, ел из дымящейся кастрюли суп, заедая хлебом и луком.

В один из вечеров Вешкин слышал, как Игорь стучит молотком на веранде, и утром, выйдя на двор и приглядевшись к дому соседей, обнаружил, что окна их веранды затуманила прозрачная полиэтиленовая пленка, туго натянутая с внутренней стороны. За пленкой виднелись реечные стеллажи, заставленные ящиками. Игорь тем временем утрамбовывал в котловане лист и посыпал его известью.

-- Здорово, сосед! -- крикнул через забор Вешкин. -- Все трудишься?

Игорь обернулся:

-- Здорово!

-- А калым-то скоро будет? -- чуть насмешливо спросил Вешкин. -- Или вообще не будет?.. -- Он не спеша отворил железную калитку и прошел на участок Фирсовых. -- Здорово! -- Володька протянул руку, и Фирсов, сняв рукавицу, пожал ее, но из котлована не вылез.

-- Это у тебя известь?

-- Ага.

-- Пустое дело, -- сказал Вешкин, озабоченно оглядывая участок. -- Когда еще перегорит. Навоз надо. Навоз. Навоз тепло дает. А это ерунда.

-- Где же его возьмешь...

-- Я вот с осени взял две машины, -- кивнул Вешкин на большие кучи у своего забора, заваленные рубероидом и досками. -- Два самосвала по пятьдесят рублей...

-- Н-да, -- сказал Фирсов и выпрыгнул из котлована. -- Надевай, сосед, противогаз -- сейчас сортир выгребать буду...

Вешкин хотел спросить про рассаду, но Игорь решительно направился к зеленой будке туалета, где уже были приготовлены черпак на длинном шесте и ведра.

Вечером, когда Вешкин вновь навестил соседа, котлован оказался набит рыхлым влажным торфом, и поверх него лежала обвязка из четырех ошкуренных бревен, сбитых скобами. Игорь ровнял за домом грядку по натянутому шнуру.

-- Ну что, всерьез взялся? -- подошел к нему Вешкин и протянул сигаретную пачку: -- Покури. Как дела-то вообще?..

-- Да ничего, -- закурил Игорь. -- А у тебя как?

-- Нормально. Сегодня тоже целый день на огороде. -- Вешкин помолчал и кивнул на веранду: -- А там у тебя чего? Рассада?

-- Да, поставил немного. Может, вырастет. -- Он пошел к крыльцу, и Вешкин двинулся за ним, дымя сигаретой.

Воздух на веранде был влажный и теплый. Игорь включил свет, и Вешкин с любопытством подошел к трехъярусным стеллажам. В некоторых ящиках густо зеленел упругий ворс росточков.

-- Это чего?

-- Капуста. -- Игорь взглянул на большой ртутный термометр, прилаженный к стойке стеллажа и принес из кухни дымящийся чайник. -- Там на торцах написано.

-- Ага, вижу. -- Вешкин заходил вдоль стеллажей, читая аккуратные надписи шариковой ручкой и заглядывая в ящики: -- "Огурцы Изящные"... "Кабачки Гри-бовские"... "Капуста цветная Мовир"... "Капуста Слава"... Огурцы еще не взошли, кабачки тоже. Понятно. А зачем тебе столько капусты?

-- Для капусты... -- Игорь развел в ведре теплую воду и взял пластмассовую леечку. -- Для денег, стало быть.

-- Ой, не могу! -- Вешкин сел на табуретку и хлопнул себя по коленке. -- Да кому нужна твоя рассада! Что ты за нее получишь? -- Он насмешливо покрутил головой. -- Во, фантазер! В Ленинград, что ли, повезешь продавать? Кто огородом занимается, сам выращивает. У меня вон огурцы уже третий лист дали -- приходи, посмотришь. Нюрка на майские высаживать будет...

Фирсов не спеша поливал ящики.

-- Да ты, если хочешь деньги заработать, насади ранней зелени -- укропа, луку, петрушки-сельдерюшки, редиски -- это всегда идет. Особенно когда дачники приедут. Вот тебе и будет калым!

-- Не пойдет, -- рассеянно сказал Фирсов. -- Мне надо много и кучкой.

-- Ну давай-давай! -- Вешкин начинал злиться. -- "Много и кучкой"!.. Курочка по зернышку клюет и сыта бывает. Посмотрим... -- Он закурил новую сигарету и поднялся. -- Да мы с Нюркой первые годы только, считай, одну зелень и выращивали. Это потом уже теплицу выстроили, тюльпаны, гладиолусы развели. Астру... -- Вешкин ходил по тесной веранде и щурился от табачного дыма. -- У меня и сейчас три гряды зелени -- к речке, у забора, и две с морковкой, под пленкой. И все лето с деньгами. Худо, что ли? Не худо... Тебе советуют, а ты по-своему. Ну давай, посмотрим... Только учти -- копеечное это дело.

-- Ничего, -- миролюбиво сказал Игорь. -- Зато интересно.

-- А-а-а! -- дурашливо округлил глаза Вешкин. -- Тогда другое дело. Если тебе главное интерес, то занимайся. Я пошел. Давай-давай. -- Он вышел на крыльцо, но вернулся. -- Слышь? Ты еще микроскоп купи! Чтобы микробов наблюдать! -- Вешкин расхохотался. -- Тоже, говорят, интересно...

-- Правильно мыслишь, молодец. -- Фирсов окунул леечку в ведро. -- Приходи еще. Слушать тебя -- все равно, что пить шербет.

"Ишь ты, с гонором! -- думал Вешкин, открывая калитку. -- Еще насмешки строит: "пить шербет"... Ему совет даешь, а он... Ладно, посмотрим".

Поздним вечером, когда поселок отошел ко сну, и лишь окна нескольких домов мерцали голубыми отсветами телевизоров, Фирсов поставил рядом с потрескивающей печкой стопку ящиков, разровнял в верхнем землю, продавил линейкой десять поперечных бороздок и развернул на тарелке влажную тряпицу с набухшими семенами огурцов. "Ничего, -- сказал он, беря пинцетом первое семечко с белым проклюнувшимся ростком, -- прорвемся..." И положил его в край бороздки.

2.

Еще зимой, прикидывая и так и эдак, Фирсов пришел к выводу, что ни один из известных ему способов зарабатывания денег не годится к тому, чтобы отдать три тысячи долгу в намеченные им самим сроки -- год-полтора, максимум -- два.

В блокноте, который Игорь завел в первые месяцы своего пребывания в спецкомендатуре и который он берег от чужого глаза (начнут оперативники искать по шкафам и чемоданам водку, ножи или инструменты со стройки и прихватят для изучения), -- в этом блокноте, помимо прочих записей-размышлений, Фирсов накапливал будущие, так сказать, варианты решений финансовой проблемы, начиная с простого и скучного совместительства и кончая планами самыми авантюристичными и фантастическими. Занять, например, еще тысячу и накупить на нее рублевых конвертиков лотереи "Спринт" с дырчатыми жестяными заклепками. Накупить этого самого "Спринта", сесть над картонной коробкой и рвать конвертики по одному. Какой там самый большой выигрыш? Десять тысяч? Вот и славно: либо пан, либо еще одна тысяча долгу. Что три тысячи, что четыре -- разница, в принципе, небольшая. Между совместительством, которое предполагало выплату долга в сроки необозримые, и лихим "Спринтом" размещались записи самые пестрые.

Разгр. вагонов - 15 р. за ночь. -- Мало.

Рем. кварт. -- 80 - 100 р. Где искать клиентов? Эпизод.

Шабашк., Север. -- Опасн.

Чеканка, расск. Б-й. 1000 - 1500, лето. Опасн.

Фото, расск. К-н. Съедят.

Плакаты, студ. -- 300 - 500. Маловероятн.

Писать диссерт. -- Не те времена.

Почта, телеграммы. -- Чушь.

И т. д. и т. п.

И хотя тесть, человек интеллигентный и обеспеченный, готов был ждать возврата денег и более пяти лет, о чем Игорю и было сообщено в момент кредитования, Фирсов тяготился положением должника и постоянно подыскивал идею -- размашистую и прочную, свежую и пусть даже дерзкую, но без криминала. Без малейшего криминала. Добыть деньги он, пожалуй, мог, а вот заработать...