«Одну ленту сменили позже?»

«Да.»

Я нахмурился. «Но зачем? Все ленты сменили в девять часов. Поэтому ни одна из замененных в любом случае не показывала убийство.» «Правильно», сказал Коннор.

«Тогда зачем же переключать еще одну ленту?»

«Хороший вопрос. Это озадачивало. Я долго не видел в этом смысла. Но теперь я понял», сказал Коннор. «Надо помнить о времени. Все ленты сменили в девять. Потом одну ленту снова сменили в девять пятнадцать. Очевидно предположить, что между девятью и девятью пятнадцатью случилось что-то важное, что было записано на ленту, и что эту ленту унесли для какой-то цели. Я спросил себя: какое важное событие произошло?» Я задумался. Я морщил лоб и не мог ничего вспомнить. Тереза заулыбалась и начала кивать головой, словно ее что-то изумило. Я спросил: «Вы поняли?»

«Я догадалась», улыбаясь сказала она.

«Что ж», сказал я, "я рад, что, похоже, все тут, кроме меня, знают ответ. Потому что я не могу припомнить ничего важного, что могло бы быть записано на эту ленту. К девяти часам был проложен желтый барьер, изолирующий место преступления. Тело девушки было на другой стороне комнаты. Толпа японцев стояла у лифтов и Грэм по телефону вызвал меня на помощь.

Фактически, расследование не начиналось, пока я не прибыл туда около десяти. Потом у нас была большая перепалка с Ишигуро. Не думаю, что кто-нибудь пересекал ленту почти до десяти тридцати. Скажем, десять пятнадцать самое раннее. Поэтому, если кто-то посмотрит запись, он увидит лишь пустую комнату и девушку, лежащую на столе. И это все."

Коннор сказал: «Очень хорошо. Если не считать, что кое-что ты забыл.»

Тереза спросила: «Кто-нибудь пересекал комнату – все равно кто?» «Нет», ответил я. «Там был желтый барьер. Никому не позволяется находиться по другую сторону ленты. На самом деле…» И тут я вспомнил. «Постойте-ка! Там кто-то был! Маленький тип с камерой», сказал я. «Он пролез по ту сторону барьера и делал снимки.» «Верно», сказал Коннор.

«Какой еще маленький тип?», спросила она.

«Японец. Он делал снимки. Мы спросили Ишигуро, кто это. Он сказал, что его зовут…»

«Господин Танака», подсказал Коннор.

«Верно, господин Танака. И вы попросили у Ишигуро пленку из камеры.» Я нахмурился. «Но он ее так и не отдал.»

«Нет», подтвердил Коннор. «И, откровенно говоря, я и не думал, что он отдаст.»

Тереза спросила: «Он делал снимки?»

«Сомневаюсь, что он действительно делал снимки», сказал Коннор. «Но, может, и делал, потому что пользовался маленькой камерой Канон…» «Из тех, что снимают на диск, а не на пленку?»

«Да. Снимки могли пригодиться – для ретуши, например.» «Может быть», сказала она. «Для подгонки текстуры. Это делается быстрее, если снимки уже оцифрованы.»

Коннор кивнул. «Тогда, кроме всего прочего, он, наверное, делал и снимки. Но мне было ясно, что фотографирование было только предлогом, чтобы он прошел на другую сторону желтой линии.»

«Да», кивнула Тереза.

Я спросил: «Как вы догадались?»

«Вспомни, как это было», сказал Коннор.

Я стоял лицом к лицу с Ишигуро, когда Грэм завопил: «О боже, что там такое?» И я взглянул через плечо и увидел коротышку-японца метрах в десяти за желтой лентой. Человек стоял спиной ко мне и делал снимки места преступления. Камера была очень маленькой, почти вся помещаясь в ладони. «Помнишь, как он двигался?», спросил Коннор. «Он шел по определенному пути.»

Я попытался вспомнить, но не смог.

Грэм двинулся к ленте, говоря: «Ради бога, вам нельзя там находиться. Это место преступления. Вам нельзя делать снимки?» Поднялся общий гам. Грэм вопил на Танаку, но он оставался полностью сосредоточенным на своей работе, жужжа камерой и пятясь к нам задом. Несмотря на все крики, обращенные к нему, Танака не сделал того, что должен был сделать нормальный человек – повернуться и пойти к ленте. Вместо этого он так и допятился до желтой ленты, потом пригнулся и поднырнул под нее.

Я сказал: «Он ни разу не повернулся. Он всю дорогу пятился.» «Верно. Это первая загадка. Почему он пятился? Мне кажется, теперь мы знаем.»

«Знаем?»

Тереза сказала: «Он повторял проход девушки и убийцы в обратном направлении, чтобы на видеоленте осталась запись теней в комнате.» «Верно», сказал Коннор.

Я вспомнил, что на мои протесты Ишигуро ответил: «Это наш сотрудник Он работает на службу безопасности Накамото.»

А я ответил: "Это возмутительно. Он не имеет права снимать.

А Ишигуро возразил: «Эти съемки для использования корпорацией.»

А тем временем человек исчез в толпе, просочившись через нее к лифту.

Для использования корпорацией.

«Черт побери!», сказал я. «Значит, Танака покинул нас, спустился вниз и заменил одну ленту, потому что на ней был записан его проход по комнате и его тени?»

«Верно.»

«И ему нужна была эта лента, чтобы сделать изменения в оригинальных лентах?»

«Верно.»

Я начал, наконец-то, понимать. «Но теперь, даже если мы вычислим, как были изменены ленты, их нельзя предоставить суду, верно?» «Верно», сказала Тереза. «Любой толковый адвокат их завернет.» «Значит, единственный способ продвинуться, это найти свидетеля, который подтвердит, что это было сделано. Сакамура мог это знать, но он мертв. Поэтому мы влипли, если нам не удастся каким-то образом наложить лапы на господина Танаку. Мне кажется, нам лучше сразу же задержать его.» «Сомневаюсь, что это вообще произойдет», сказал Коннор.

«Почему? Думаете, они его уберут от нас?»

«Нет, мне кажется, это им без надобности. Вполне вероятно, что господин Танака уже мертв.»

Коннор резко повернулся к Терезе: «Вы хороший специалист?»

«Да», ответила она.

«Очень хороший?»

«Мне так кажется.»

«У нас осталось мало времени. Поработайте с Питером, посмотрите, что вам удастся извлечь из ленты. Гамбатте: старайтесь сильно. Ваши усилия не пройдут даром, поверьте мне. А я пока кое-куда позвоню.» Я спросил: «Вы уезжаете?»

«Да, и мне нужна машина.»

Я передал ему ключи. «Куда вы едете?»

Он промолчал.

«Да я просто спросил.»

«Не забивай себе лишним голову. Мне надо кое с кем встретиться.» Он повернулся уходить.

«Почему вы думаете, что Танака мертв?»

«Ну, может, и нет. Обсудим это потом, когда появится время. Нам надо успеть закончить до четырех массу дел. Это наш настоящий крайний срок. Мне кажется, тебя ждут больший сюрпризы, кохай. Это просто чоккан – моя интуиция. Окей? Если возникнут неприятности или что-то неожиданное, позвони мне в машину. Удачи вам. А теперь поработай с этой милой леди. Юраямашин-не!»

И он ушел. Мы слышали, как за ним закрылась дверь.

Я спросил Терезу: «Что он сказал?»

«Что завидует вам.» Она улыбнулась во тьме. «Начнем?»

В быстрой последовательности она стала нажимать кнопки на оборудовании.

Лента перемоталась к началу.

Я спросил: «Как мы это будем делать?»

«Существуют три главных подхода для ответа на вопрос, было ли видео изменено. Первое – исследовать сдвиги и искажения цвета краев. Второе – линии теней. Можно попробовать еще поработать с этими элементами, но я уже делала это последние два часа и продвинулась не слишком-то далеко.» «А третий способ?»

«Это отражающие элементы. Я их еще не исследовала.»

Я покачал головой.

«Отражающие элементы – ОЭ – это такие части сцены, которые отражают саму сцену. Например, когда Сакамура выходил из комнаты, его лицо отразилось в зеркале. Почти наверняка в комнате есть и другие отражения. Настольная лампа может оказаться хромированной и искаженно отражать проходящих мимо. Стены самого конференц-зала стеклянные – мы можем вытащить отражение с этого стекла. Серебряная прижималка для бумаг на столе тоже отражает. Стеклянная ваза с цветами. Пластиковый контейнер. Что-нибудь достаточно блестящее, чтобы появилось отражение.»

Я смотрел, как она переставляет ленты и готовит их к просмотру. Ее здоровая рука металась во время разговора от машины к машине. Странно было стоять рядом с такой красивой женщиной, не осознающей своей красоты. «В большинстве сцен всегда есть что-то отражающее», сказала Тереза. «На улице это бамперы машин, мокрые мостовые, стеклянные рамы. А в комнате это картинные рамы, зеркала, серебряные подсвечники, хромированные ножки столов… Всегда что-то есть.»