TinyLeo

ассистент ВолгГТУ

Вычисления актуальны там, где есть задача, сводимая к этим самым вычислениям. В социологии приходится иметь дело с трудноформализуемыми вещами, потому классические вычисления, которыми оперирует компьютер, там слабо применимы. В лучшем случае речь может идти о вероятностных моделях со взятыми с потолка входными данными. Кроме того, сегодня очень популярны всякого рода стохастические нелинейные методы, которые весьма чувствительны к вариациям этих самых данных и начальных условий. Говорить в такой ситуации о каких-либо долгосрочных перспективах, мягко говоря, некорректно. «Эффект бабочки», знаете ли…

Сергей Нефедов

кандидат исторических наук, кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения Академии наук РФ

В экономической истории, как и в экономике, математические модели занимают достойное и признанное место. Если речь идет о простых моделях, которые можно проверить на данных исторических источников, то сомнений в их адекватности обычно не возникает. Другое дело – сложные модели общественного развития, содержащие многие, в том числе неопределенные параметры. Здесь надо быть осторожным, поскольку, во-первых, такая модель может показывать разное поведение в зависимости от выбора параметров. Во-вторых, такие модели обычно трудно проверить, поскольку в источниках не хватает необходимых данных. В общем, каждая предлагаемая модель должна быть просчитана специалистами-критиками в разных режимах. У нас же этого не делается, и вообще отсутствуют какие бы то ни было критические обзоры. Поэтому бывает, что попадаются некачественные модели, да и общий уровень моделирования, к сожалению, не слишком высокий. Так что, отвечая на ваш вопрос, можно согласиться с тем, что шарлатанства в этой сфере достаточно, но в то же время имеются и очень интересные и важные результаты, которые можно трактовать как «секретное оружие».

Приз-сюрприз получает LC – даже не столько за качество стихов, сколько за идею.

Хи, «Терра»! Биг спасибо за тему #31 (603). Никогда еще я не получал от нее такого удовольствия. Побольше таких тем.

ОТ РЕДАКЦИИ: После выхода в свет колонки «Гагарин и пустота» («КТ» #603) редакция получила ворох писем в ответ на призыв поразмышлять о соотношении романтического и прагматического в мотивах тех, кто стремится к вершинам успеха в российском ИТ-бизнесе. Речь в колонке шла о том, можно ли (как предлагала Эстер Дайсон на недавней конференции «Русский день» в Сочи) проводить параллели между мечтой подростка 60-х «стать Гагариным» и (гипотетической) мечтой подростка 00-х «стать Гейтсом».

Отрывки из нескольких посланий на эту тему предлагаем вашему вниманию.

Раньше был один Гагарин. А теперь, для разных социальных групп (и групп внутри социальных групп), – свои кумиры. Для одних это связано с IT, для других – с бизнесом, искусством, политикой и т. д. и т. п. Необходима ли романтическая идея, чтобы стать удачливым капиталистом? Может ли зажечь сердца мечта стать Гейтсом? В обоих случаях ответ – да. Такие люди найдутся. Только их будет в процентном соотношении меньше, чем тех, кто мечтал стать Гагариным в шестидесятых. Хотите ли вы сейчас, чтобы все стало проще, как тогда, в шестидесятых? Одна мечта. Кругом единомышленники с такой же мечтой. Хотите ли вы, чтобы у всех нас появилась одна, настоящая, вдохновляющая идея? Я – нет. Меня устраивают мои цели. Мне не нужны чужие Гагарины.

Аркадий Разваляев

Думаю, что возродить героизм, готовность к самопожертвованию невозможно без возврата от общества потребления, в которое стремительно превращается наша страна, к тоталитарному обществу, ориентированному на войну во имя мирового господства. Тоталитарному обществу выгодны Чапаевы, Гагарины и Курчатовы. Обществу потребления выгодны малограмотные апассионарные граждане. Тоталитарному обществу выгодны достаточно здоровые граждане (пусть и в военных целях). Обществу потребления выгодно развитие медицины как бизнеса, с привычкой бездумно потреблять медицинские товары и услуги, постепенно попадая к ним в зависимость. Для воспитания героев, склонных к романтике, к самопожертвованию, не обойтись также без «железного занавеса».

Весь выбор, «зажигать сердца юношей» или не зажигать, сводится к тому, предпочитать ли общество-равномерно-понемногу-оболваненных обществу героев-романтиков-работающих-на-войну-за-железным-занавесом-на-фоне-некоторых-репрессированных-расстрелянных или не предпочитать.

Ascold, me@ascold.nsk.ru

Возможен ли подъем IT-бизнеса в нашей стране?

Возможен ли подъем IT-индустрии в нашей стране по типу китайской (выпускающей высокотехнологичные товары, уже кем-то разработанные, или разрабатывающей их в рамках существующих технологий)?

Возможен ли в России старт принципиально новых технологий? (и подвопрос о роли романтиков во всех перечисленных процессах).

На первый вопрос ответ такой: IT-бизнес в стране идет вовсю, в нем крутятся немалые деньги. Романтики тут – ноль, и это правильно.

Второй вариант возможен, если найдется толстосум, который построит кучу фабрик. Но азиатская продукция много дешевле, поэтому таких желающих скорее всего не найдется. Разве что романтики, но они, как правило, денег не имеют.

А вот ответ на третий вопрос более оптимистичен. Если наши романтики смогут прорваться к принципиально новым технологиям, для которых в мире еще не существует ни специалистов, ни оборудования, – тогда есть некоторая вероятность появления в России индустрии, основанной на этих, еще неведомых ныне технологиях. Представление, что любое технологическое достижение требует вложения больших денег, не всегда верно именно для принципиально новых технологий. Так ли уж много потребовалось денег братьям Райт или группе ГИРД? Для того же, чтобы стала реальностью России именно индустрия высоких технологий, романтики должны убедить бизнесменов, что отдача будет огромной, а это тоже нужно уметь. Думаю, Эстер Дайсон имела в виду именно третий вариант (ведь и персональные компьютеры начинались в гаражах).

Вадим Кузьмин