Она от удивления даже открыла глаза.

– Что значит «зачем»? А что, разве для этого должна быть какая-то специальная причина? Странный вопрос. – Для нее он был тем более странным, что она и сама пока еще не разобралась в мотивах собственной просьбы. Просто какой-то спонтанный и неосознанный внутренний порыв. Или, может быть, что-то чисто женское, вообще необъяснимое, например какой-то случайный каприз? Ничего страшного, потом – так сказать, в процессе – будет видно, само разъяснится.

– Да, причина должна быть. И достаточно определенная, – с дурацким видом продолжал упираться Роберт.

– Ну хорошо. Раз вы так настаиваете, будем считать это, например, – Дженнифер задумалась, перебирая возможные варианты определений, – экспериментом.

– Экспериментом? – хрипловатым голосом переспросил он, недоуменно уставившись на ее рот, как будто ожидая, что оттуда вылетит еще какая-нибудь несуразица. Из этих пухлых, чувственных, малиновых губ, действительно как будто специально предназначенных для поцелуев. – А какого рода?

– Зачем вам эти идиотские детали? И не тяните время. Вы собираетесь меня целовать или нет? Или мне считать до трех?

Последняя реплика подействовала на него как удар хлыста. Он вздрогнул, напрягся и вдруг совершил резкий бросок вперед, как кобра на оцепеневшего под ее взглядом кролика. Сильные мужские руки моментально оплелись вокруг ее тела, прочно удерживая добычу в захвате, а хриплый от страсти голос произнес:

– Да, конечно. Я собираюсь это сделать. Немедленно и с большим удовольствием. Значит, хотите именно так, как в прошлый раз?

– Да! Именно так же. – Она опять закрыла глаза и вытянула губы навстречу, надеясь, что на этот раз получится еще лучше, гораздо лучше.

Его губы раскрылись сами по себе еще до соприкосновения с ее губами, словно желая поглотить ее рот и язык. Его язык легко прошелся по краешку ее губ, раскрывая их, и сразу же проник в глубину рта. Придерживая одной рукой Дженнифер за спину, а другой за шею, он отклонил ее тело назад, чтобы придать поцелую еще большую силу, глубину и страсть. При этом одновременно старался еще плотнее прижаться к ней. Она инстинктивно пыталась уклониться от чрезмерного сближения тел, но, чтобы не упасть, ей самой пришлось обхватить его обеими руками за талию.

Позиция была не очень удобная. Оба постепенно все более наклонялись над столом, грозя не удержать равновесия и обрушиться на кофейный сервиз. И в этот опасный момент, буквально в последний миг, в нем все же сработал заложенный банковским и светским воспитанием предохранительный механизм. Мужчина, рожденный и воспитанный джентльменом, все же победил в нем первобытного дикаря.

Роберт выпрямился, одновременно возвращая Дженнифер в вертикальное положение и выпуская из своего захвата. Он сделал шаг назад и вернулся в свое кресло. Дженнифер последовала его примеру. Некоторое время оба молчали, восстанавливая дыхание и самообладание.

Первым молчание прервал стойкий рыцарь без страха и упрека:

– Итак, я надеюсь, эксперимент прошел удачно?

– Какой эксперимент? – Дженнифер выглядела как только что проснувшийся ребенок, еще не осознавший перехода от сладкого сна к житейским реалиям. На ее лице появилось несколько смущенное выражение.

– Вы сказали вначале, что собираетесь провести эксперимент. Правда, не уточнили, с какой целью и в чем он заключается. Так каков все же итоговый результат? С вашей точки зрения.

– Да, действительно. Что-то такое я говорила. – Она несколько раз медленно и глубоко вздохнула, восстанавливая окончательно дыхание, затем продолжила: – Да, я думаю, что эксперимент прошел успешно. – Она взяла чашку и сделала пару глотков. – Мне так кажется.

– Но вы в этом не уверены?

– В вашем голосе слышится сомнение. Ну что ж, если вы в этом не уверены, то будем считать это провалом. – Она посмотрела на него так, что сразу стало очевидно: вина за провал целиком лежит на нем. Дженнифер поставила чашку на блюдце и добавила: – Печальным провалом.

Лицо собеседника выразило недоумение.

– Провал? С чего это вы взяли? – Он пристально смотрел на нее, ожидая разъяснения.

Под его взглядом ее щеки слегка порозовели. Длинные пряди волос, прижатые его рукой на затылке во время поцелуя, сейчас свободно спадали до плеч, красиво обрамляя ее лицо. Глаза прояснились, из них исчезла туманная дымка отрешенности, но зато появились признаки искрящейся страсти, грозящей вырваться наружу. Она выглядела как женщина, которая получила удовольствие от хорошо исполненного поцелуя.

– Так вы хотите сказать, что вам это не понравилось? – продолжал домогаться ответа Роберт. – Судя по вашему виду, этого не скажешь.

– Вообще-то внешность обманчива. Но в данном случае вы правы. Мне это понравилось. Так что дело не в удовольствии. Дело в том, что…

Она никак не могла подобрать правильных слов и возбужденно вскочила с кресла, сделала несколько шагов по ковру в разных направлениях, после чего застыла у стены, отвернувшись от него и глядя в окно на парковый пейзаж.

Роберт наблюдал за ней, не понимая причины, вызвавшей такой прилив возбуждения, да и не слишком пытаясь вникнуть в глубину ее эмоций. Он просто наслаждался этими быстрыми, нетерпеливыми движениями ее головы, как у норовистой лошадки, поднятой и выпрямленной линией плеч, как у военного на параде, длинной волнующей линией стройных ног и бедер, подчеркнутых туго обтягивающей их во время быстрых передвижений юбкой.

Дженнифер явно обманывала сама себя всей этой чепухой насчет эксперимента. И теперь кипела от избытка вышедших из-под контроля неожиданных для нее самой эмоций. Бесилась оттого, что обманула сама себя. Какой уж тут эксперимент, это настоящее безумие от прилива гормонов! Простая нелицеприятная правда заключалась в том, что этот мужчина слишком великолепен, слишком сексуален и слишком привлекателен. С таким опасно играть в обычные женские завлекательные игры. Можно не удержаться и самой превратиться из охотника в добычу. Вот как сейчас, когда она не удержалась от желания поцеловаться с ним… Черт побери, явно генетическое наследие от матери. Путать воздействие гормонов похоти с любовью к мужчине.

Но надо смотреть в глаза правде, какой бы горькой она ни была. А правда в данном случае заключается в том, что она серьезно влипла, сама того не желая, в историю с человеком, с которым не имеет ничего общего.

Подводя итоги предварительного анализа ситуации, следует признать: ни в коем случае нельзя терять бдительность, чтобы не пойти по стопам родной матери. И уж конечно ни под каким видом нельзя признаваться ему в своих чувствах.

Дженнифер вернулась в кресло с намерением четко, без обиняков расставить все по своим местам.

– Послушайте, – сказала она максимально рассудительным тоном. – Термин «эксперимент» был мною неправильно использован. Совершенно неправильно. Это был не эксперимент, так что говорить об успехе или неудаче в данном случае просто бессмысленно.

– Тогда что же это было?

– Это было…

Она опять потянулась за чашкой с кофе, пытаясь выиграть время и выбрать правильные слова. Сейчас нельзя выкладывать всю правду, ни в коем случае. Да и объяснить всю эту правду слишком сложно для нее. В ней, в этой правде, ей самой надо бы как следует разобраться. Дженнифер глубоко вздохнула еще раз, как перед прыжком в воду, и продолжила:

– Думаю, будет честным признать, что мы… э-э… что нас влечет друг к другу. Вы с этим согласны? – С ее точки зрения, термин не совсем удачный и точный, но, в конце концов, сойдет.

Роберт кивнул.

– Да, думаю, что это справедливая оценка. – С его точки зрения, данное определение тоже не совсем правильно освещало его отношение к этой девушке. Точнее говоря, совсем неправильно. Оно никак не подходило к тем диким чувствам, к тому возбуждению, которые охватывали его при виде Дженнифер, не говоря уж о том, когда она находилась в его объятиях. Интересно, куда заведут ее эти разъяснения? – Итак, что дальше?