В-пятых, в «Слове» мы находим удивительный пример религиозно-мифологического единства Русской Земли. Дело в том, что «Слово о полку Игореве», написанное в конце XII века, через двести лет после принятия Крещения, полностью проникнуто языческой символикой и языческим мироощущением. Но и христианская символика в «Слове» тоже присутствует — так, именно Бог указывает князю Игорю путь из Половецкой в Русскую Землю по время побега, а оказавшись в Киеве, Игорь прежде всего едет к храму Богородицы Пирогощей. Таким образом, «Слово» свидетельствует о мирном сосуществовании язычества и христианской веры в сердцах русских людей конца XII века.

И тем не менее языческие сюжеты заслуживают особого внимания. Как уже говорилось, сама природа предстает в «Слове» живым, одушевленным, единым существом, участвующим в реальной исторической жизни русских людей. Князья сравниваются с животными («буй-тур Всеволод» или «яр-тур Всеволод», «Всеслав князь… волком рыскаше») или же с другими природными объектами, например с небесными светилами: «Два солнца померкоста… и с нима два молодая месяца, Олег и Святослав», — говорится о князьях Игоре и Всеволоде и их сыновьях. «Слово» вообще наполнено образами животных, с помощью которых автор поэтизирует все повествование. Так, отправившийся в побег из половецкого плена князь Игорь «поскочи горностаемъ ко тростию», «белымъ гоголемъ на воду», соскочил с коня «бусымъ влъкомъ» и «полете соколомъ подъ мьглами». А во время побега князь разговаривает с рекой Донец, которая одобряет дерзость князя: «Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Рускои земли веселиа!» С природными объектами разговаривает и Ярославна, именно к ним трижды обращаясь в своем плаче со стен Путивля: «О ветре ветрило!.. О Днепре Словутицю!.. Светлое и тресветлое слънце!»

Но природные образы — это не просто средства поэтизации и украшения текста. Их постоянное и умелое использование в тексте произведения свидетельствует, что автор «Слова» живет в структуре языческой образности — он мыслит этими образами, с их помощью ощущает окружающую его реальность. И не случайно в тексте «Слова о полку Игореве» постоянно возникают образы древних языческих богов: ветры — это внуки Стрибога, певец Боян — внук Велеса, а сами русские люди — внуки Дажьбога; «волком рыскающий» полоцкий князь Всеслав пересекает путь «великому Хорсу». И, наконец, бог Троян, который четырежды упоминается в тексте: «тропа Трояна», «века Трояна», «земля Трояна» и «на седьмом веке Трояна».

Вообще, картина языческого пантеона, воссозданная в «Слове о полку Игореве», — уникальное явление в древнерусской письменности. Автор «Слова» не знает Перуна, хотя тот считался именно воинским, княжеским богом. Не знает он и Сварога — одного из главных славянских языческих богов, как не знает и древнеславянскую богиню Мокошь. В целом же из языческого «пантеона Владимира», воздвигнутого киевским князем накануне Крещения, в «Слове» упомянуты лишь три бога — Хорс, Стрибог и Дажьбог.

Зато главным богом выступает Троян — именно этот бог соотносится с понятиями времени («века Трояна») и пространства («земля Трояна»). При этом «века Трояна» имеют и конкретное значение — именно от Трояна автор «Слова» отсчитывает историческое время (полоцкий князь Всеслав, живший в XI столетии, живет «на седьмом веку Трояна»). Конкретизируется и понятие «земля Трояна» — именно как «Русская Земля». Интересно, что в древнерусских письменных памятниках, кроме «Слова», имя Трояна упоминается лишь в апокрифе «Хождение Богородицы по мукам», наряду с Хорсом, Перуном и Велесом.

Родоначальником же русского народа выступает Дажьбог, внуками которого названы русские люди. Это тоже уникальное свидетельство, не имеющее параллели в других источниках.

Уникальность языческого пантеона «Слова» непосредственно связана с оригинальной историко-мифологической картиной. Так, при многих исторических параллелях автор «Слова» явно не знает сюжетов, связанных с призванием варягов, как не знает и имени варяжского князя Рюрика. Зато он помнит древнего князя Буса, жившего в IV веке и воевавшего тогда в Причерноморье с готами. Автор «Слова» вообще практически не знает северных и северо-западных историко-мифологических сюжетов, зафиксированных «Повестью временных лет». Зато в «Слове» широко представлены исторические сюжеты и аналогии, связанные с Крымом, Причерноморьем и Подунавьем. Так, именно отвоевывать Тмуторокань у половцев отправляется князь Игорь, готские девы в Крыму вспоминают «время Бусово», плач Ярославны долетает до Дуная и именно там находит ответ, а когда Игорь возвращается из плена домой, некие «девицы» радостно поют на Дунае и их пение долетает до Киева. Кстати и слова Святослава Киевского слышат на западе и на юге Европы — немцы, венецианцы, греки и моравы.

Больше того, по мнению некоторых исследователей, под образом Трояна следует понимать не языческого бога, а римского императора Траяна (98–117), совершавшего походы в Подунавье и оставившего по себе память у подунайских славян и русов-ругов. Если это так, то в «Слове о полку Игореве» можно видеть отголоски сохраняющейся в южных пределах Древней Руси историко-мифологических преданий о дунайской прародине славян и руси, о контактах с римлянами, о Причерноморской Руси, о войнах руси с готами в IV веке. Иначе говоря, можно предположить, что «Слово» представляет нам совершенно оригинальную версию происхождения русского народа. Можно также предположить, что «Слово» было не единственным памятником, представляющим эту версию, — за словом, вполне возможно, стояла целая традиция, письменная или устная. И если мы сегодня не имеем подлинника «Слова», то вполне вероятно погибла и письменная традиция указанной версии происхождения Руси.

И еще один важный момент. Выше уже говорилось, что «Слово» — это редкий случай религиозно-мифологического единства Руси. Однако можно заметить, что все несчастья с Игорем и войском проходят под знаком языческой мифологии. А вот спасение Игоря освящено уже христианским Богом: Бог указывает Игорю путь из земли Половецкой, радость наступает в странах и городах, когда Игорь проезжает к храму Богородицы Пирогощей. И далее автор «Слова» восклицает: «Певше песнь старым княземъ, а потом молодымъ пети!.. Здрави, князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя плъки! Княземъ слава а дружине!»

Вполне возможно, что само «Слово» исполнено и более глубинным смыслом, а именно — спасение Игоря означает победу христианства над язычеством, единого Бога над многими языческими богами. И автор слова призывает молодое поколение князей сражаться не только за свою честь и славу, но и за христиан, и не просто против половцев, но и против язычников. Стоит напомнить, что слово «поганый» в древнерусском языке имело и значение «язычник», «идолопоклонник». «Слово» же призывает молодых князей бороться именно с «поганыя плъки». В таком случае в «Слове» следует видеть еще одно свидетельство распространенности в русском народе христианского миросозерцания.