Чуть ниже, отдельным пунктом, автор трактата специальным образом оговаривает и еще одно условие, необходимое для существования благонравного государства — «подобает всякому начальнику избегать гнева». Вполне возможно, что и в предыдущем, и в данном случае автор трактата заочно порицает Ивана Грозного, прославившегося своим «страшным» и «гневным» правлением. Ведь недаром Ивана Грозного некоторые мыслители начала XVII века считали предтечей Смуты.

Традиционно для отечественной религиозно-философской мысли, много места посвящено характеристике «зависти» и «алчности». Зависть порождает наушничество и лесть, а желание богатства характеризуется как «корень всех зол». В то же время осуждение «зависти» вызывает прямые ассоциации с Борисом Годуновым, которого именно в этом грехе обвиняли во многих сочинениях того времени.

Отдельное рассуждение посвящено «милосердию начальников». Именно «милосердие начальников», по мнению автора трактата, «дорого всему народу и вызывает любовь к тем, кто его проявляет». В превознесении милосердия идеи трактата близки к тем мыслям, которые развивал в своих работах мыслитель XVI века Федор Карпов. В то же время признается и необходимость наказаний, однако наказания нужно употреблять умеренно и только по делу. Более того, основной повод для применения наказаний — необходимость сохранения «целостности государства».

Ко второй группе относятся рекомендации политического и правового характера. Прежде всего автор трактата однозначно утверждает, что государям нельзя править «насилием и беззаконием»: «Если совершается что-либо насилием, то не будет оно ни долговечным, ни крепким».

Вообще, идея соблюдения законов занимает одно из главных мест во всем произведении. Недаром отдельным пунктом в тексте трактата стоит рассуждение о «правде». Устами лакедемонского царя Агесилая утверждается: «Мужество не принесет блага, если при нем правды не будет». В превознесении «правды» и в последующих требованиях соблюдения законов трактат опять очень схож с работами Федора Карпова, хотя, может быть, в самом трактате рассуждения о «правде» и не столь ярки, как у мыслителя XVI века.

Важнейшим правовым и политическим условием «благонравного государства» в трактате называется сохранение древних законов, судебников и обычаев: «Чтобы не изменялись законы или судебники и государственные постановления, но как можно бережнее хранились, ибо изменение древних и старых обычаев ведет к переменам в государстве». Подобное утверждение тоже выдержано вполне в духе времени. Ведь восстановление старины, возвращение к сложившемуся ранее государственному устройству — это одно из требований, выдвигавшихся во время Смуты. В трактате так и написано: «Нововведения приводят к смуте и мятежу в стране». Тем более что чаще всего новые законы, по мнению автора трактата, оказываются выгодными только для «богатых и знатных», а не для «блага всех людей в государстве».

С вышеназванным условием связано и другое — требование запрета на введение иноземных обычаев. Ведь именно с иноземными законами связывались изменения в обычаях и делах Русского государства, которые разожгли Смуту. Видимо, иностранное засилье времен Смуты настолько сильно повлияло на сознание русских людей, что еще долго будет сохраняться идея, высказанная в трактате: «Не приводит к добру в государстве и то, если вводятся в нем иноземные обычаи».

К правовым и политическим рекомендациям можно отнести и требование ограничения «власти приказных людей в государстве»: «Чтобы та власть приказных людей над подданными не превышала определенной законом, записанным в судебниках». Это интересная мысль, показывающая, что в России постепенно усиливалось влияние государственной бюрократии. Трактат же рекомендует сосредотачивать власть в руках «добродетельного» государя.

Отдельное и большое рассуждение посвящено тому, что бояре имеют право свободно рассуждать о делах. По мнению автора трактата, подобная практика принесла бы государству только пользу.

Есть в трактате советы и внешнеполитического характера. Так, рекомендуется государям избегать «желания и стремления к захва-^! ту чужих земель». В то же время всячески поддерживается то, что государи занимаются такими делами, «которые помогли бы государству разрастаться и шириться».

Не забыта и судебная система. В качестве прямого совета русским правителям, пишется: «Всякий начальник и судья, поставленный решать дела, должен держаться правды и судить, как записано в судебниках». Кроме того, рекомендуется «собирать людей мудрых и богобоязненных, которые были бы праведными и гнушались бы мздоимства».

Как можно было заметить, трактат «О причинах гибели царств» является одним из самых глубоких произведений начала XVII столетия, в котором рассмотрены различные стороны и правила государственного устройства. Вызванный к жизни трагедией Смуты, этот трактат всячески подчеркивает необходимость возрождения старины — и в моральном, и в политико-правовом аспектах. При этом специально оговаривается, что государство должно быть устроено так, чтобы служить «для блага всех людей». Только в этом случае автору трактата представляется возможным возвращение России к былой «добродетельности» и «благонравию».

Сам по себе трактат «О причинах гибели царств» был очень популярен и получил широкое распространение в русской литературе XVII — начала XVIII века. А один из списков этого памятника находился в библиотеке Петра I.

В начале XVII столетия в различных исторических документах зафиксировано большое количество чудесных знамений и видений.

Знамения — это определенные явления экстраординарного характера, которые в коллективных представлениях имеют прогностические функции и являются способом общения высших Божественных сил с людьми посредством природных явлений, церковных атрибутов, животных, предметов быта.

Иначе говоря, знамения представлялись людям того времени некими «зашифрованными» посланиями Господа. Однако значение знамений было неопределенным. В зависимости от конкретной ситуации знамения толковались или «на добро», или «на зло». В начальный период Смуты, когда Россия пребывала в политическом и духовном брожении, знамения рассматривались как грозные предзнаменования грядущих общественных катаклизмов.

Видение (или Богоявление) — это своеобразное явление, основанное на непосредственном контакте с Божественной, сакральной сферой. В период Смутного времени многим русским людям являлись различные святые (чаще всего — Сергий Радонежский), а также Богородица и даже Христос. Нужно иметь в виду, что явление Христа — это редчайшее событие в практике русских видений.

При этом, в отличие от знамений, видения несомненно играли стабилизирующую роль в русском обществе, ибо чаще всего высшие силы, являвшиеся тем или иным людям, хоть и требовали от народа покаяния, но и обещали свою поддержку в спасении России. Интересно, что видения начинаются с 1606 года и продолжаются по 1613 год. Следовательно, если соотнести видения с реальными событиями Смуты, видения приходят на смену неопределенной и грозной мистике знамений с началом активных действий народа по преодолению «разорения» государства. В этом смысле видения можно разделить на две группы — общегосударственные и местные.

Видения общегосударственного характера охватывали собой все самые значимые исторические события Смутного времени: осаду Москвы И. Болотниковым, осаду Москвы «тушинским вором» Лжедмитрием II, осадное сидение в Троице-Сергиевом монастыре, польскую интервенцию, создание ополчения и освобождение Москвы. Из наиболее ярких произведений, зафиксировавших видения, стали: «Повесть о видении некоему мужу духовную, «Повесть о чудесном видении в Нижнем Новгороде» с примыкающим к нему «Владимирским видением». Цикл видений в Троице-Сергиевом монастыре нашел свое отражение в «Сказании Авраамия Палицына». Видения местного характера появлялись в еще большем количестве и были связаны с локальными событиями Смуты.