— Спи в доме, а я лягу на свежем воздухе. Иначе не смогу заснуть.

— Идея! Давненько я не спал в кровати, — улыбнулся Галлоуэй.

— Вот и давай. Я найду себе место снаружи.

Мы вернулись в салун. Старик все еще сидел за своим столиком над чашкой кофе. Он тяжело взглянул на нас, но мы потопали к бару.

Бармен налил нам выпивку, затем пригласил за столик.

— Присаживайтесь. Сегодня больше никого не будет, и нет смысла стоять, когда можно посидеть. Не хочется огорчать хорошенькую молодую леди, — начал он, когда мы устроились, — но у нас ходят слухи, что Костелло попал как раз в эпицентр заварушки. — Бармен помолчал.

В комнате стало тихо. Наконец он заговорил опять. Освещенное керосиновой лампой с рефлектором лицо его приобрело зловещий вид.

— На ранчо происходит нечто странное, не знаю точно что. Костелло иногда приезжал сюда... последний раз год назад. А не так давно я ехал мимо его дома, и он не захотел меня видеть. Приказал убираться с его земли.

— Почему?

— Наверное, у него имелись на это веские причины. — Бармен снова наполнил наши стаканы. — Тем не менее я забеспокоился. Его поведение показалось мне странным. Потом мне сказали, что он выгнал своих ковбоев — всех.

— Теперь он на ранчо один?

— Не думаю. Несколько дней назад через город проехали всадники, спрашивали, где находится ранчо Костелло. Я им объяснил. Зачем врать? Хотя они мне не понравились. Предупредил, как и вас, что с распростертыми объятиями их там не примут. Они надо мной посмеялись и сказали, что им будут рады, Костелло, мол, их ждет.

— Они нас опередили, Флэган, — покачал головой Галлоуэй. — Черный уже там.

Бармен недоумевающе поглядывал на нас:

— Вы знаете тех парней?

— Вот именно. И если кто-нибудь из них покажется снова, будьте осторожны. Им убить так же легко, как посмотреть на вас... может, даже легче.

— Что вы собираетесь делать?

— Подняться на ранчо. Мы дали обещание деду молодой леди доставить ее к отцу. Стало быть, мы поднимаемся.

— А как же те?

Галлоуэй улыбнулся ему своей располагающей улыбкой:

— Им лучше сматываться в Техас, пока мы не привязали к хвостам их коней консервные банки.

— Те люди гнали стадо? — спросил я.

— Нет, но они предупредили, что стадо следует за ними. — Он помолчал. — Могу чем-нибудь вам помочь? У нас в округе хороший народ. Костелло уважают, считают неплохим соседом. Правда, он немного замкнутый, но в помощи никогда никому не отказывал. Если уж на то пошло, можно собрать отряд, чтобы выручить его.

— Оставьте это нам. Мы, Сэкетты, привыкли сами объезжать своих лошадей.

Старик, сидевший в одиночестве за столиком, вдруг поднялся:

— Я так и знал. Сразу догадался, что вы — из Сэкеттов. Меня зовут Кэп Раунтри. В тот раз, в стычке на Моголлонах, я был вместе с Тайрелом.

— Слыхал о вас, — приветственно поднял руку Галлоуэй. — Присаживайтесь к нам.

— Если вы, ребята, попали в затруднительное положение, буду рад стать на вашу сторону. Я уже несколько лет делю с Сэкеттами радости и беды и так привык к ним, что без них чувствую себя не в своей тарелке. — Старик заулыбался, его лицо выражало искреннюю симпатию.

Мы говорили, не замечая, как летят ночные часы, хотя и бдительности не теряли — постоянно прислушивались, не раздастся ли вдали конский топот. Но никто так и не появился.

Черный или послал вперед несколько парней, и они ехали быстро, не щадя коней, или даже поехал сам, оставив позади стадо. Если бы мы сразу направились на ранчо, не расспросив в городе о том, что творится в округе, то наверняка попали бы прямо в лапы банде.

— Надеюсь, с Костелло ничего не случилось, — произнес я. — Каково будет Джудит, если вслед за дедушкой она потеряет и отца!

— Ладно, ребята, увидимся на рассвете, — подвел итог нашей беседы Раунтри. — Если вдруг понадоблюсь, я на конюшне.

— Пойду ночевать к лошадям, — предупредил я. — Не стреляйте, пока не убедитесь, что перед вами враг.

Кэп вышел, постоял немного на крыльце и скрылся в темноте.

— Славный старик, — улыбнулся Галлоуэй. — Похоже, они с Тайрелом были друзьями.

— Он его давний друг. Приехал с ним из Восточного Канзаса. Они перегоняли скот.

— Он нам пригодится, — добавил Галлоуэй. — Скоро придется трудно.

— Иди поспи. Я тоже лягу.

Брат ушел, а я еще немного задержался, слушая ночную тишину и вдыхая прохладный ароматный воздух. Где-то в темноте спали снежные вершины. Мне нравился запах ветра, несущегося с этих вершин.

Однако через минуту я устало перешел дорогу, взял одеяло и пончо и улегся в тополиной роще, откуда мог слышать все, что происходит в ночи. Если к Гринхорн-Инн кто-то подъедет, я услышу их первым.

Как я ни устал, сон не шел. Думал о нас с Галлоуэем, таких же бездомных бродягах, как перекати-поле. Пора найти землю и пустить корни. Не тоже мужчине шататься по белу свету, испытывая судьбу. Бродяга рано или поздно расстанется с жизнью на какой-нибудь неведомой тропе, в глубоком каньоне или на склоне холма, а над его трупом будут драться шакалы да стервятники. Неважно, какой ты крутой или как быстро выхватываешь револьвер. Придет час — и ты чуть-чуть опоздаешь или чуть-чуть промажешь.

Мы с Галлоуэем были достаточно крутыми, но в эту землю закопали немало подобных нам. И нельзя недооценивать Черного Фетчена. Он завоевал себе известность не только плохим характером, но крепкими кулаками и меткой стрельбой. Победа над ним дорого стоит.

Не помню, когда задремал, но проснулся внезапно, мои глаза широко открылись, и я начал прислушиваться. Приближалась лошадь... нет, две.

Мои пальцы нащупали рукоятку револьвера.

Городок спал. Ни в одном окне не светился огонек. Салун тоже стоял тихий и темный.

Первое, что я заметил — отблеск лунного света на крупе лошади и дуло винтовки. Всадники остановились напротив салуна. Скрипнуло седло — один из них спешился.

Наши лошади паслись на поляне среди деревьев. Если ночные гости не станут объезжать окрестности, они их не найдут, потому что поляна лежала за корралем и конюшней.

Я бесшумно сел, придерживая на плечах одеяло, поскольку ночь была холодной. Свой шестизарядник 45-го калибра держал в руке, положив ствол на бедро.

Через минуту я услышал, как заскрипели сапоги по щебенке — человек возвращался. К этому времени мои глаза привыкли к темноте, и я различил крупного мужчину.

— Нету, — услышал я его шепот. — Их лошадей нет ни в конюшне, ни в коррале.

Он сел в седло, и оба всадника шагом двинулись по дороге. За домами они перешли на рысь, и я начал гадать, где они спрячутся на ночь. С рассветом, если не найдут на дороге наших следов, они где-нибудь засядут и будут нас ждать.

Меня опять сморил сон. Когда я проснулся в следующий раз, небо уже светлело. Скатав одеяла, отвел лошадей напиться и оседлал их. Вскоре из салуна вышел Галлоуэй.

— Мы хотим позавтракать здесь, — сказал он. — Пахнет ужасно вкусно.

Из конюшни вышел Кэп Раунтри, ведя на поводу крепкого чалого мерина под изношенным седлом с двумя винтовочными чехлами. Он глянул на меня, и я усмехнулся:

— Кажется, твой ночной гость много не разговаривал.

— Он меня не видел, — ответил с улыбкой Кэп, — и тем лучше для него, а то уж я приготовил ему острый нож. Если бы он что-то затеял, я бы проткнул его насквозь. Не люблю тех, кто шатается в темноте.

— Люди Фетчена? — спросил Галлоуэй.

— Наверное. По крайней мере, они кого-то искали. Уехали вон по той дороге.

Раунтри привязал своего коня рядом с нашими.

— Вы не бывали раньше в этих краях? В первый раз я проезжал здесь осенью тысяча восемьсот тридцатого, потом еще пару раз. — Он кивнул в сторону гор. — Я вез оттуда пушнину, опередив боевой отряд ютов. Наткнулся на Бриджера[5] и его команду, окопавшихся за ручьем. А ютам тогда не повезло: они даже не осознали, от чего умерли. Индейцы еще понятия не имели, что поблизости есть белые люди. И я тоже... Однако хорошие бойцы юты. — Он направился через дорогу к салуну. — А говорю все это к тому, чтобы ты понял: я проведу вас к ранчо Костелло без всякой тропы.