Она не была известной скрипачкой. Носила короткую прическу, ее глаза менее накрашены. И у нее была другая одежда, армейская униформа. Моя Найла одевалась просто замечательно, а у той, не было выбора.

Но как разрывало сердце из-за их схожести! Она не знала меня, точнее, знала меня как копию иного Доминика. Увижу ли я когда-нибудь свою собственную Найлу?

Тогда я буду очень удивлен. Здесь я был в центре невероятных и леденящих душу событий, и мои мысли переполняла женщина, с которой я состоял в близости…

— Заключенный Де Сота! — гаркнул капрал, и я осознал, что он махнул мне рукой. — Пошли! Ваши парни не здесь, и я забираю вас на сборный пункт!

— Где это? — Но вместо ответа я получил неприятный удар прикладом.

Это было совсем недалеко. Мы просто прошли через Кэтхауз в офицерский клуб.

Я уже был здесь. Это — нечто вроде холла, где служащие могли посидеть за чашечкой кофе и краткой беседой, спокойно перечитать свои рапорта. Здесь все было, как всегда, вот только десять человек присутствовали тут не по своей воле. Два штатских ученых ходили туда-сюда и свирепо смотрели в окна. Полковник Мартино сидел и беседовал с женщиной, в которой я признал математика из Ай-Ти-Ти — а следовательно, одну из моих избирательниц.

— Доброе утро, Эдна! — кивнул я. — Привет, полковник!

Это было так, словно я просто заглянул за кока-колой и ничего страшного не произошло.

— Мы удивлялись, куда вы запропастились! — сказал полковник.

— Меня допрашивал этот омерзительный майор, и я опоздал на завтрак.

— Если у вас есть хотя бы двадцать пять центов, справа около холла торговый автомат. Часовой пропустит.

Охранник очень смахивал на Герберта Гувера. Я не пошел за едой, это сделала за меня доктор Валеска. Безалкогольный напиток и пара твинки, конечно же, не еда, но, по крайней мере, наполняет желудок. Забыв же свои привычки, полковник Мартино обошел комнату посмотрел в окно (помотал головой: снаружи вооруженная охрана), проверил другую дверь (закрыта) и поднял телефонную трубку (отключен). Потом он сел и стал наблюдать за моей едой.

— Всех нас допрашивали! — произнес он. — Кажется, больше всего, их интересовали вы, по крайней мере, вашего двойника. Это интересно!

— Меня допрашивал Де Сота, — промямлил я ртом, полным крема. — Я не вижу вреда в том, чтобы рассказать им то немногое, что я знаю. Разве я мог всучить им не мои имя-должность-и-номер-серии?

Он посмотрел на меня, будто пораженный молнией. Не могу себе представить, как он был раздражен.

— Я думаю, что все мы играем в одни ворота, сенатор! — успокоил он меня.

Я ухмыльнулся. Эдна Валеска села на тахту рядом со мной и подключилась к разговору.

— Есть хорошая новость, — мрачно проговорила она, — проект Кэтхауза сработал! И есть плохая: они использовали его раньше нас. И еще более плохая весть: вероятно, сюда запутана, по крайней мере, еще одна линия времени. Других объяснений я не вижу.

— Кажется, это действительно так! — согласился я. — Но кто же те, другие?

— Иисус Христос? Такие вещи не для меня! — улыбнулась Эдна. — Кто же еще?

— В конце концов, это ваш проект! Что же делать, если даже вы не знаете, что происходит?

— Я сказала, что Христос здесь ни при чем, а не то, что не понимаю это! Часть, во всяком случае…

Она поймала мой взгляд и угостила сигаретой.

— Например! — произнесла она, чиркнув зажигалкой. — Мы довольно много узнали о линии времени наших захватчиков, где вы — армейский майор!

— Мы знаем?

— Да, конечно! Они вторглись к нам, потому что хотели напасть на своих противников через черный ход — так же, как собирались сделать и мы.

— Доктор Валеска! — возразил я. — Мы не готовились к этому! Миссией Кэтхауза было изучение вероятностей. У нас не было оперативных планов!

Она равнодушно пожала плечами, словно это было несущественно.

— Есть другой факт! Хотя они и обогнали нас в пересечении времен, существует еще одна линия, где зашли еще дальше! Они заслали первого Доминика Де Сота.

Я отметил, что нас слушали не только находившиеся в комнате, наш охранник также навострил ушки. Хорошо, может быть, мне удастся прочитать что-нибудь по выражению его лица?

— С чего вы взяли? — спросил я, поглядывая на часового.

— Потому что другой народ — назовем его «популяцией-1» — смог перенести человека сквозь время и вытащить его с другой стороны. Я не думаю, чтобы «популяция-2» — агрессоров — могла сделать это.

Нахмурившееся лицо часового указало, что это весьма правдоподобно. Могу сказать, что и Эдна Валеска заметила его.

— Так что, — заключила она, — в эту игру играют и другие?

— Значит, мы можем найти в них союзников, — с надеждой сказал я. — Популяция-1 может захватить, как нас, популяцию-2!

Теперь охранник уже пугливо таращился на нас, и тревога на его лице была утешительна. Мы беседовали о таких вещах, о которых он не смел и думать. Я повернулся и улыбнулся ему. Недоразумение! Он рассердился и отвернулся, на его лице больше не было никакого выражения. Но это только доказывало нашу правоту.

— С другой стороны, — сказала Эдна Валеска. — Если популяция-1 собиралась помочь нам, у них была возможность предупредить, но они не воспользовались ею.

Это, в достаточной мере, была правда, я и сам начинал расстраиваться не меньше охранника.

— Что нам известно о захватчиках? — спросил я.

— Их самый главный враг — Советский Союз!

— Да, думаю, это действительно так! — произнес я. — Но я с трудом верю в это. После ядерной войны, когда, разбомбив Москву и Ленинград, Китай обезглавил…

— Правильно, Дон! — в разговор вступил полковник. — Но в их времени этого не произошло! Мы узнали это, проанализировав их вопросы. У Советов была только одна внешняя война — кажется, около 1940 года. Они напали на Финляндию, и тут вмешались немцы…

— Немцы?

Мартино кивнул:

— У них не было революции. Власть захватил какой-то Гитлер, и война оказалась очень жестокой. Русские победили. После войны Советы оккупировали большую часть Восточной Европы, объединив ее под властью своего лидера — Иосифа Сталина…

В это мало верилось.

— Подождите минуту! Я знаю, кто такой Сталин! Он управлял их страной, пока не был убит. Его внук, собственно говоря, мой приятель. Мы играли с ним в бридж. Он является русским послом в Соединенных Штатах. И он чудесный парень! — закончил я, не ожидая упоминания о Найле Боуквист.

Соблюдая осторожность, я взглянул на охранника, он определенно прислушивался.

— Старик Джо, — продолжал я, — был убит подпольным грузинским сепаратистом. А английская забастовка перелилась в революцию. Англичане пошли социалистическим путем и продолжают идти. Хозяином России стал Литвинов, потому что имел хорошие связи с Британией (у него жена — англичанка). После 1960 года в Германии вспыхнула контрреволюция, и произошло восстановление кайзеризма. Теперь и они, и японцы — наши основные противники…

Я замолчал, охраннику я надоел, не говоря уже об Эдне и полковнике.

Мартино покачал головой.

— В их времени этого не случилось! — сказал он. — По крайней мере, в последние тридцать лет у них остались только две сверхдержавы: русские и американцы. Они победили остальных конкурентов.

Нашему охраннику это не просто осточертело: он больше не слушал нас. Около офицерского клуба что-то происходило, и он наблюдал. Мы то и дело бросали косые взгляды, чтобы посмотреть на реакцию нашей живой лакмусовой бумажки: когда реакция прекратилась, беседа заглохла.

— Черт возьми! — произнес без особых дополнений младший научный сотрудник и пожал плечами.

Эдна Валеска злилась:

— О дьявол! Мой муж такой ревнивый! Он не хотел, чтобы я работала в ночную смену… Я так хочу сказать ему, что он оказался прав!

— Согласен! — поддержал я.

Полковник кивнул:

— Моя жена хотела того же… или, чтобы я мог в любое время позвонить ей. Штатским это трудно, я знаю. Держу пари, Дом, что и вы беспокоитесь о своей супруге!