Будьте здоровы. Все кланяются.

Твой Дмитрий.

13 декабря 1905 г. Ц[38] Село

Милая, дорогая мама.

Пишу тебе наудачу: может быть, письмо и дойдет… От вас писем не получаю.

Пока мы все живы и здоровы. По нынешним временам говорить о будущем трудно… У нас в Царском все по-старому, исключая некоторого повышения цен на провизию. Наша железная дорога тоже пока действует. Вообще по нынешним временам нужно говорить так: день прошел — и слава богу. Беспорядки в Петербурге есть, но сравнительно с Москвой — ничтожные, главным образом на фабриках и заводах.

По христианскому обычаю поздравляю с наступающими праздниками, но какие могут быть праздники, когда их будут встречать миллионы разоренных и голодных людей… Страшно подумать о будущем, но не будем прежде времени падать духом. Сегодня прочел телеграмму из Москвы об уничтожении печатной фабрики Сытина — это уже прямо касается и меня, то есть моих изданий у Сытина. А фабрика была первая б России и стоила миллион рублей…

Ну, господь вас всех да хранит. Жалею об одном, что приходится встречать надвигающуюся грозу не вместе… Посылаю свое благословение дорогим моим крестницам и крестникам.

Все кланяются. Целую всех.

Твой Дмитрий.

За октябрь и ноябрь тебе переводом по почте отправлено 100 р.

У нас давно санный путь, а сегодня валит густой снег.

Милая, дорогая мама.

От тебя писем все нет и нет… На днях получил письмо от Николы, но он, по обыкновению, пишет только об одном себе…

Мы переехали с дачи и перешли на зимнее положение. За лето все поправились, особенно Аленушка. Меня радовало главным образом то, что она без устали могла ходить верст по десяти. Желать лучшего нельзя, и остается только поддерживать существующее. Свои занятия с учителем она начнет с 1 сентября. Учится она с ленцой, но это не мешает ей мечтать о карьере писательницы. Кто знает, может быть, со временем эта детская фантазия и осуществится… Я тоже с детства мечтал сделаться писателем и помню такой случай из детской жизни. Папа хотел купить вороную лошадь, за которую хозяин просил 30 рублей. Дело разошлось, кажется, из-за пяти рублей. Меня это страшно огорчило. А тут еще мы с тобой по вечерам читали «Фрегат Палладу» и ты как-то между прочим объяснила мне, что «сочинителям» платят очень дорого, что-то около 50 р. за печатный лист в 16 страниц. Эта цифра меня просто поразила. Помилуйте, ведь за 50 р. можно купить пару лошадей…

В детских мечтах есть скрытое пророчество, я сделался писателем, хотя и езжу на чужих лошадях… Все здоровы и кланяются.

Твой Дмитрий.

Целую всех.

Прошу тебя уже в третий раз: напиши, в каком виде наши денежные расчеты. Скоро поеду в Москву и оттуда вышлю тебе денег. Меня кормит по-прежнему одна матушка Москва…

Милая, дорогая мама.

Сегодня «солноворот», значит — конец календарной зиме. Светит яркое солнце, а снег держится и стоит отличный санный путь. Это у нас большая редкость, чтобы санный путь продержался даже на масленице.

Моя нога почти зажила, хотя еще и не решаюсь съездить в город. Обидно, что не мог съездить к о. Петрову вместе с другими. Когда поправлюсь совсем, поеду один. Интересно посмотреть и провинциальный монастырек и друга — узника…

Другие успели съездить — Немирович, Баранцевич, а я уж потом, когда установится колесный путь. Говорят, очень красивое местечко.

У Аленки свинка почти совсем прошла, хотя на воздух еще не выходит. Весеннее тепло обманчивое, и легко застудить свинку, а тогда с ней не развяжешься.

Володя не бывал давно и Марья Александровна тоже. Да и скучно им у нас, когда столица под боком. Что же, люди не старые, надо и повеселиться.

Вчера умер Победоносцев, который затормозил русскую историю на целую четверть века. Сколько людей пострадало из-за его нелепого упрямства. Я его считаю богом проклятым человеком, который был послан России за наши грехи. Ну, и черт с ним… Не стоит говорить… У всей литературы этот милый человек висел камнем на шее и принес неисчерпаемое зло.

Государственная дума, по-моему, переливает из пустого в порожнее. Конечно, это временно, а потом «все образуется», как говорит старик дворецкий у Толстого в «Анне Карениной». Володя все время что-то молчит. Это не хорошо, а для избирателей и обидно. Его не для молчания избирали, а сказался грибом — полезай в кузов. Конечно, в Думе есть прекрасные ораторы, как сам премьер-министр Столыпин или кавказский князь Церетели. Этим и книга в руки. А мужички слушают и помалкивают до поры до времени. Оторопь берет и животы подводит перед начальством. Веками запугивали, ну, «ён» и молчит, пока господа говорят. Пока, впрочем, говорят больше глупости, но зерна без мякины не бывает. Вот архиереи и попики тоже помалкивают во имя отца, и сына, и св. духа. Видно, всякому овощу свое время… Конечно, на настоящую Думу никто особенных надежд и не возлагал, потому что набрался пуганый народ.

Будем ждать следующей…

Все кланяются. Всех целую.

Твой Дмитрий.

Милая, дорогая мама.

Нынешнее рождество мы встретили насморком и кашлем… Вот уже четвертую неделю стоят холода, каких «старики не запомнят». Даже молоко в коровах замерзает… Вчера была неделя, как я не выхожу из дому, а в Питере был даже не помню когда. Вообще очень весело… Наше пустынное житие оживляет один Олег. Вечно прыгает, что-то болтает, а иногда и поплачет. Что же, дело житейское…

Я потихоньку работаю, больше для детских журналов. Больших статей не пишу. Их время прошло. Писателю долго писать, а читателю долго читать… Как-то даже странно вспомнить, что я когда-то написал «Приваловские миллионы», «Хлеб» и другие романы… Наступили вообще какие-то короткие времена…

Нужно появление нового Толстого или Достоевского, чтобы заставить публику читать трехэтажные романы.

Вот и все наши новости.

Поздравляю с новым годом и желаю всего лучшего всем. Все кланяются. Целую всех.

Твой Дмитрий.

Милостивый государь Алексей Юльевич.

Пишу Вам лежа в постели. Прошлой осенью меня разбил паралич. Поправляюсь, хотя и медленно. Все, что я умел и мог сказать, мною сказано в моих сочинениях, которых, если собрать все вместе, наберется до 100 томов, а издано около 36. Будущее неизвестно, а потому о будущей работе не загадываю.

Желаю Вам успехов.

Готовый к услугам.

Д. Мамин-Сибиряк.