– Нет… мне кажется, что я чувствую вокруг какой оси вращается мир, если он вообще вращается. В этом я не совсем уверена. Примерно в четырех милях отсюда на восток находится город.

Город, находящийся на расстоянии четырех миль в мире, где не работает компас, было бы очень трудно найти, если бы у Регины не было ее удивительных способностей. Четыре мили не такое уж большое расстояние, и его должно было быть прекрасно видно. Но они могли разглядеть лишь перекатывающиеся волны песка и песчаные холмы, закрывавшие горизонт.

– Ты можешь почувствовать целый мир? – спросил Рекс.

– Только очень смутно… Знаешь, очень странно. Я привыкла жить в крошечном мире, где все ясно. Оказавшись здесь, я чувствую себя так, будто вышла из дома на свежий воздух. Моя способность чувствовать людей и предметы не ограничивается расстоянием. Я ничего не знаю про другую часть этого мира, и уж, конечно, про другие миры тоже.

– Так значит ты чувствуешь людей?

– Только то, что там есть люди. Мужчины и женщины, не инопланетяне. Я не знаю, какие они – черные, красные или, может быть, зеленые, гномы или великаны, друзья или враги. Я больше ничего не знаю…

Город был небольшим, точнее Регина ничего не могла сказать. На расстоянии пятидесяти миль здесь больше не было других городов, хотя, возможно, и было несколько деревень. Население планеты, по словам Регины, было небольшим – люди жили, в основном, на экваторе. Ей казалось, что земельные массивы располагались узкими полосами вокруг экватора, а громадные моря разбивались на части голыми скалами, покрывавшими большую часть планеты.

Эта информация была явно недостаточной, но зато очень полезной – ведь Регина смогла рассказать все это про новый незнакомый мир после того, как всего лишь понюхала воздух.

Их комбинезоны оказались весьма подходящей одеждой для этой планеты, только вот не хватало защитных шлемов.

Поэтому Рекс снял рубашку, которая у него была надета под комбинезоном и разорвал ее на две части, чтобы сделать тюрбаны, которые должны были защитить их от солнца.

Повернувшись снова к Регине, он заметил, что она неподвижно лежит лицом вниз на раскаленном песке.

Он опустился рядом с ней на колени и заметил, что она едва дышит. Нащупав ее пульс, Рекс почувствовал, что он стал очень учащенным и неровным. Они оба ни секунды не сомневались, что здоровы. В своем родном мире они страдали только от небольших ушибов или других подобных вещей – этого вполне можно было избежать.

Она сказала: «Дай мне умереть»

Регина у которой было так много причин для того, чтобы жить, у которой был свой мир, где она хотела жить, которая была из числа Двадцатников, она совершенно серьезно сказала: «Дай мне умереть»

То, что она пережила, наверное, было намного тяжелее, чем страдания самого Рекса.

Он засунул руку под комбинезон Регины, чтобы услышать, как бьется ее сердце, и вскрикнул от удивления. Она вся горела. Как и он, она была вся в поту, но, хотя он и не мог измерить ее температуру, он понял, что она невероятно высокая.

Людей, у которых высокая температура, надо держать в тепле, но то, что происходило сейчас не было описано ни в одном медицинском учебнике. Рекс отнес Регину в некое подобие тени, возле ближайшего холма, осторожно снял комбинезон, рубашку и юбку, которую Регина надела на случай, если в этом мире женщины обязательно должны носить юбки, а потом вылил немного драгоценной воды на обжигающе горячую кожу Регины.

Неожиданно ему в голову пришла мысль и постепенно заполнила все его сознание, он уже не мог думать ни о чем другом. Регина была категорически против того, чтобы исследовать Ворота, вместе или поодиночке.

На самом деле, она ведь не говорила, что согласна его сопровождать, она скорее вела себя так, как будто хотела ему сказать – если тебя не остановить, я пойду с тобой.

Регина обладала особым талантом. Это была не телепатия, и она не могла предвидеть будущее. И тем не менее, у нее был дар предчувствия. Может быть, она знала, что для нее эти Ворота смертельно опасны?

Рекс заметил, что Регине стало немного лучше – щеки у нее порозовели, дыхание выровнялось, а кожа почти высохла.

Когда она наконец открыла глаза, он сказал:

– Мы возвращаемся назад.

Регина улыбнулась и в ее голосе прозвучали такие знакомые язвительные нотки:

– Ты мог бы это сделать, а я – нет. Неужели ты думаешь, что я смогу снова пройти через этот кошмар так скоро и не умереть?

Она полусидела, прислонившись спиной к песчаному холму и тихонько смеялась. Она только чуть-чуть пошевелилась, а кожа снова стала обжигающе горячей и покрылась потом.

– Знаешь, это даже смешно, – сказала она. – Больше всего на свете я хотела бы вернуться назад, однако, я не могу этого сделать. Я должна помочь тебе исследовать эту преисподнюю. Если я не заставлю себя подняться и идти вперед, а потом победить эту болезнь я больше никогда не увижу нашего мира.

Сначала Регина вела его ровно по прямой, а потом они повернули на юг.

– Вон за той грядой, – сказала она, кивнув в сторону нескольких песчаных холмов, – находится город. Если мы обойдем эти холмы, то как раз окажемся там, где он начинается. Если же мы станем перебираться прямо через холмы, нас могут заметить.

Рекс кивнул.

Регина выпила почти всю воду, но ее все равно мучила жажда. Затем она заставила себя идти вперед, согласившись надеть только импровизированный тюрбан на голову.

– Это солнце, – объяснила она Рексу, – совсем не похоже на наше. Оно очень горячее, но совершенно безвредное.

Когда Рекс начал возражать, она сказала:

– Причина того, что происходит со мной заключается совсем не в этой планете – тут виноваты Ворота. Я знаю, что мне нужно делать. Главное – никогда больше не проходить через Ворота, естественно, после того, как я вернусь назад… А что касается моего нынешнего состояния – мне нужно выпить хоть немного воды, что-нибудь съесть, как следует пропотеть, не останавливаться, и тогда солнце и жара помогут мне.

Когда гряда стала настолько низкой, что они смогли заглянуть через нее, они увидели то, о чем Регина ничего не говорила.