– Мне просто не хочется, чтобы из-за меня у кого-нибудь были неприятности.

– Покойной ночи, мисс д'Амато.

– Покойной ночи.

Саут Эджхед-роуд находилась в той части Риверхеда, которая еще сохранила какую-то негородскую свежесть. Правда, сама улица выглядела не такой уж деревенской, как то следовало из названия, однако некий аромат загородной жизни здесь ощущался – во всяком случае, в большей степени, нежели в кварталах, расположенных буквально по соседству, в каких-нибудь двух милях отсюда.

По обе стороны недлинной улицы выстроились жилые дома, но на севере она упиралась в парк с площадкой для гольфа, и даже в ноябре здесь сохранялось ощущение обширного зеленого пространства и чистого, не засоренного разными архитектурными излишествами неба.

В девять часов утра улица выглядела еще полусонной Карелла припарковал машину и направился к кирпичному дому, в котором жил Фрэнк Престон. В вестибюле он разминулся с женщиной в черном пальто, которая, судя по сумкам в руках, явно направлялась в магазин. Она еще и на улицу не вышла, а ей вроде уже стало зябко, во всяком случае, лицо жалобно сморщилось. Карелла отыскал имя Престона в списке жильцов, поднялся на пятый этаж и позвонил в квартиру 55.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти пяти, с модно уложенными каштановыми волосами и карими глазами, прятавшимися за слишком узкими для ее лица очками. У женщины был твердо очерченный подбородок, прямой нос, четкий овал да пронизывающий, прищуренный взгляд. Она внимательно смотрела на Кареллу через свои очки-щелочки.

– Ваш жетон, пожалуйста.

Он вытащил жетон и удостоверение. Женщина внимательно изучила то и другое, кивнула и произнесла:

– Хорошо, а в чем дело?

– Я детектив Карелла, вчера я звонил...

– Да, да, я ведь видела ваше удостоверение. Чем могу?

– Мне бы хотелось поговорить с мистером Престоном, если он дома.

– Мне кажется, вы говорили с ним не далее, как вчера вечером.

– Простите, вы миссис Престон?

– Да.

– Миссис Престон, возникло несколько вопросов, которые желательно задать вашему мужу лично. Он дома?

– Да. Сейчас посмотрю, может ли он встретиться с вами.

– Спасибо.

Она закрыла дверь, и Карелла остался один на площадке. В доме было совсем тихо. Ах, эти старые дома с толстыми стенами... Дверь вновь открылась.

– Заходите, – пригласила миссис Престон.

Своим расположением квартира напоминала перевернутую букву L. Входная дверь находилась у самого основания вертикальной палочки, во всю ее длину тянулся коридор и в конце резко сворачивал налево. Карелла проследовал за миссис Престон, оставив по левую руку кухню а затем гостиную и спальню, где начиналась горизонтальная палочка буквы L. В конце другого коридора, покороче, оказалась еще одна небольшая комната, дверь в которую была открыта.

Престон в бордовом домашнем халате и коричневых шлепанцах сидел в удобном кресле перед телевизором. На вид ему было немного за шестьдесят – крупный мужчина с большой головой и огромными руками. За исключением тонкой каемки волос у ушей и основания черепа, он был совершенно лыс. Над пронзительными голубыми глазами кустились светлые густые брови. На любом другом лице нос показался бы излишне крупным, но у него был в самый раз. Из Престона мог бы получиться недурной театральный актер – у большинства театральных актеров большие головы и внушительное телосложение. По телевизору показывали одну из утренних новостных программ. Престон неторопливо поднялся и выключил телевизор.

– Что-то вы рано, – сказал он.

– Хотел застать вас дома.

– А почему не позвонили?

– Да я был в этих краях и решил просто зайти.

– Мне казалось, мы вчера уже обо всем переговорили.

– Хотелось бы задать вам еще несколько вопросов.

– Пожалуйста.

– Если можно, с глазу на глаз. Миссис Престон извинит...

– Да, да, я оставляю вас, – она стремительно повернулась и вышла из комнаты.

Карелла закрыл дверь. По лицу Престона неожиданно мелькнула тень тревоги. Он пошарил в кармане халата, извлек смятую пачку сигарет и протянул Карелле. Тот отрицательно покачал головой. Престон сунул сигарету в рот и снова пошарил в халате. На сей раз на свет Божий появились спички. Престон прикурил и бросил обгорелую спичку в пепельницу на столике для телевизора, в комнате было два окна, выходящие на железнодорожный виадук над Барбара-авеню.

– Мистер Престон, – начал Карелла, – я хотел бы спросить о ваших взаимоотношениях с Изабел Харрис.

– Моих взаимоотношениях?

– Да, сэр.

– Что вы имеете в виду, какие у нас могли быть взаимоотношения? Она была моей служащей.

– Мистер Престон, это правда, что вы вчера утром узнав о смерти Изабел, заплакали?

– Кто вам сказал?

– Это правда?

– Да.

– А правда ли, что вы, по крайней мере однажды, вместе были в баре?

– А разве это запрещается?

– Я не говорю, что это запрещается, мистер Престон. Я просто спрашиваю, правда ли это?

– Да, это правда.

– И когда это было?

– На прошлой неделе.

– Вы пригласили ее выпить, не так ли?

– Да, но это было не то, на что вы намекаете.

– А что это было?

– У нее были какие-то неприятности. И она хотела поговорить об этом со мной. Мы зашли после работы в бар. Все. Точка.

– А что за неприятности у нее были, мистер Престон?

– Сугубо личные дела.

– Да, но все же?

– Послушайте, ее дела это ее дела, вам так не кажется?

– Нет, не кажется.

– Ну а мне кажется.

– Мистер Престон, что это были за неприятности?

– Это не имеет никакого значения, как вы не можете понять? Я просто пытаюсь сказать, что ваши намеки...

– Какие намеки?

– Намеки на то, что у нас с Изабел был роман или что-нибудь в этом роде.

– Ни на что подобное я не намекал.

– Ну и прекрасно. Потому что если бы между нами что-нибудь было, я не повел бы ее в бар в двух шагах от работы. Ничего секретного в нашей встрече не было. Моя сотрудница пришла ко мне посоветоваться, а я хотел ей помочь.

– Разве у вас нет кабинета на работе?

– Есть. Но какое это...

– А там вы не могли поговорить?

– Такие дела требуют не десятиминутного разговора.

– Хорошо, расскажите мне, что произошло в тот день.

– Изабел пришла в бар около трех, я уже ждал ее в кабинке у дальней стены.

– И что она вам рассказала?

– Сначала она вообще ничего не хотела говорить.

– А потом?

– Джимми. Ее муж.

– Что Джимми?

– Я же уже говорил...

– Мистер Престон, оба они мертвы, и если то, о чем Изабел хотела с вами поговорить, имеет какое-нибудь отношение...

– Не имеет.

– Откуда вы знаете?

– Ну как?.. Так мне кажется.

– А может, позволите мне судить об этом? Так в чем же все-таки дело?

– Хорошо... ей казалось, что у него появилась другая женщина.

– Ага.

– Ну и естественно... ей было больно. Она очаровательная женщина... и ей было больно думать, что муж ей изменяет.

– А с чего она это взяла?

– Просто ей так казалось.

– Интуиция, что ли?

– Наверное.

– Но никаких доказательств? Ей просто казалось, что он ходит на сторону.

– Да, пожалуй, что так.

– Никаких телефонных разговоров полушепотом, и рубашки не пахли духами...

– Нет, нет.

– Стало быть, в этом и заключалась ее проблема. И именно поэтому она пришла к вам, а вы пригласили ее в бар. Чтобы потолковать, на самом ли деле Джимми Харрис загулял на стороне.

– Да.

– А чего, собственно, она от вас ожидала, какой помощи, мистер Престон?

– Да, наверное, никакой.

– Так зачем же она пришла к вам?

– Просто... просто поговорить.

– Я так понимаю, никого другого для этого разговора у нее не нашлось.

– Похоже на то.

– Девушки не годятся.

– Наверное, нет.

– Только вы.

– Ну...

– Это у вас в первый раз? Ну, я имею в виду поход в ресторан.