– Люсиа, дорогая, кто тебе ее дал?

– Ну, Изабель, конечно. В том-то и дело, что она мне ее не давала. Она отдала ее какому-то прохожему и просила переслать мне. Умирая, на последнем дыхании, можно сказать. Бедная Изабель!

– Изабель Эббот?

– Естественно. Разве есть другая Изабель?

– Кому она могла понадобиться?

– Вот и я не понимаю. В ней ничего не было. Я ей никогда не пользовалась.

– А ты не думаешь, что кто-то искал именно ее? – прямо спросила Сью.

Люси захлопала глазами:

– Дорогая, как же я могу это утверждать? Прошло немало времени с тех пор, как я в последний раз открывала ящик. И тем не менее, это единственная вещь, которую я не нахожу. И я сразу решила рассказать тебе, – Люси казалась слегка обиженной.

– Когда я вернусь, – пообещала Сью, – мы вновь поговорим об этом. А сейчас я пойду, тетя. Может, тебе что-нибудь нужно?

– Нет, – заверила Люси. – Такое облегчение – отделаться от репортеров. Кальвин считает, они не вернутся до суда. Тот человек наверху не позволяет мне встретиться с Ричардом – говорит, шериф отдал на сей счет строгий приказ.

Сью заключила живое маленькое тело в объятия и направилась к подъездной аллее. Джонс сидел за рулем двухместного автомобиля. Старик толкнул дверцу.

– Холи Стеси тоже отправился куда-то сегодня утром. Взял машину совсем недавно.

Поезд стоял в Кентигерне всего пару минут. Она поднялась в вагон, состав тронулся. Четыре тридцать пять. В восемь она увидит Ричарда. «Все выяснилось», – говорила его телеграмма. Около семи она отправилась в вагон-ресторан, заказала холодный обед и вспомнила о ключе от квартиры.

Сью заглянула в сумку – ключа не было. Обыскала все: кошелек, сигареты, помада. Порылась в памяти, возвращаясь к тому моменту, когда вместе с Холандом покидала квартиру. Она заперла дверь и, естественно, положила ключ в сумку. Возможно, она забыла его на конторке в вестибюле. В конечном счете, возьмет ключ у дежурного.

Она вздохнула и допила кофе.

В здании вокзала было душно.

Сью прошла на стоянку такси. Поезд пришел по расписанию, она сверила свои часы с большими вокзальными. Чикаго совсем размяк от жары. Такси медленно тащилось по Саут Пени. Сью пристально вглядывалась в витрины: табачный магазин, какой-то ресторан, кондитерская...

– Пожалуйста, остановите здесь.

Сью вышла из такси.

Маленький магазинчик: витрина заполнена плетеными корзинами, тарелками, поводками, игрушками. Были там и шелковые зеленые шнуры с целлулоидными шариками и кисточками. На одном – этикетка с надписью: «Идеальная игрушка для вашего котенка».

Котенок, Кальвин... Никто, кроме Кальвина не мог принести в дом эту побрякушку.

Кальвин...

Сью вернулась в такси. Она сознавала, что движется в потоке машин, что справа серый горизонт, видела огни площади Трибьюн и высокое белое здание Ригли-Билдин.

Мост остался позади. Когда машина остановилась. Сью рассчиталась и поспешно вошла в дом.

Дежурный дал ей дубликат ключа. На клочке бумаги была поспешно нацарапана телефонограмма: «Звонил мистер Боган. Хотел встретиться с вами в коктейль-баре „Селезень“, а не дома».

Она помешкала, но все же повернула к лифту: нужно привести себя в порядок.

– Здравствуйте, мисс Эббот, – сказал лифтер. – Не ожидал, что вернетесь так скоро. Душно сегодня. То ли дело на озере! До сегодняшнего дня в Чикаго было не так жарко, похолодало как раз в тот день, когда вы уехали. Прошу, – он открыл дверь.

Коридор. Кремовые стены. Бежевый с коричневым ковер.

Сью открыла дверь и закрыла ее за собой. В комнате царил полумрак. Она поставила сумку, положила шляпку на столик. Когда она включила настольную лампу, ей бросился в глаза клочок бумаги. Холанд не дал ей закончить записку для молочника: «Это уже слишком. Невозможно выносить...» Мисс Эббот – и адрес...

На секунду написанное ее озадачило, но потом она вспомнила незамысловатую шутку разносчика о жаре.

«Мисс Люси Эббот»... Она намеревалась сообщить, что счета он может пересылать ей через Люси.

В комнате было душно. В пепельнице лежал окурок сигареты Холанда.

Сью распахнула окно и немного постояла, глядя вниз. Уже зажигались огни. Холанд сказал тогда, что подоконник слишком низок и поэтому опасен. Какими маленькими кажутся отсюда фигурки на тротуаре!

Она прошла в спальню.

Письмо Люси Эббот лежало среди флаконов с духами. Сью взяла его и достала из конверта.

И в этот миг раздался слабый, но отчетливый щелчок открываемого замка. Затем дверь открылась и вновь закрылась. Кто-то прошел в гостиную.

Сью Эббот больше не было. Она стала автоматом, который двигался без вмешательства воли и разума, автоматом, застывшим у зеркала и во все глаза глядевшую на белую панель двери, разделявшую ее и того, кто вошел.

Сью приняла телеграмму по телефону, кто-то мог вытащить ключ из ее сумки.

Она ясно расслышала короткий смешок и вспомнила про шляпу и сумку.

Вращался телефонный диск, она смогла разобрать несколько слов:

– Полиция... Самоубийство... Женщина... Окно... Записка... 1120, Бранч-стрит...

Самоубийство? Окно? Женщина? Какая женщина?

Тут до нее дошло.

Это не про меня! Не может быть, чтобы про меня!

И она вспомнила – низкий подоконник, пропасть в десять этажей и глупая записка разносчику молока. Когда полиция приедет, решат, что это предсмертная записка.

Но она не приедет: Сью отчетливо слышала названный адрес: одиннадцать двадцать, Бранч-стрит. А номер ее дома – десять двадцать один. На улице целый ряд таких вот многоэтажных домов; полиция не приедет, пока не установят, что звонивший перепутал адрес.

Сью не могла сообразить, знаком ли ей голос звонившего в полицию. Она знала только одно: нужно бежать. Но выход был только через гостиную, а значит, его не было вовсе.

В двери должен быть ключ.

Ключ – где же он? И вообще, был здесь когда-нибудь ключ? А время шло.

Остается единственный путь – смело посмотреть в лицо вошедшему, кем бы он ни был. Встретиться с ним лицом к лицу и попытаться добраться до двери.

В гостиной стоял Холанд Стеси.

– Сью, – протянул он.

Холанд был очень бледен.

Так, значит, это Холанд. Холанд, который говорил, что любит ее, который хотел спасти ее и Ричарда. Теперь он явился спасать себя.

Окно было распахнуто настежь. Низкий подоконник – и пустота... А со стола исчезла записка.

– Холанд, ты не можешь... Я слышала, как ты говорил по телефону. Ты не посмеешь... Во всем обязательно разберутся. У тебя нет шансов.

– Не понимаю, о чем ты. Ты... ты одна. Сью? Ну, да, разумеется вижу, что одна... Сью, я больше не в силах выносить этот кошмар. Я не предполагал, то все так обернется. Я вначале ни о чем подобном не думал... – он достал платок и стал вытирать лоб, понемногу успокаиваясь. – Я не представлял, Сью...

Внезапно она осознала, что он хочет поговорить. Холанд напуган, он боится, неуверен в себе и хочет выговориться. Если она, задавая вопросы, сможет приблизиться к двери, у нее появится шанс.

– Как получилось, что ты пришел сюда, Холи? – она прикинула расстояние.

– У меня здесь встреча, Сью, я... видишь ли, я тот самый человек, который наблюдал за коттеджем. Ты ведь знала об этом, да, Сью?

Нужно тянуть время.

– А ты меня видел?

– Я видел, как ты пришла. Видел все. Сью, я просто схожу с ума. Все это какая-то ужасная ошибка. Я и подумать не мог, что все так обернется. Видишь ли, в тот вечер я пошел следом за Диком. Но он шел вдоль озера, я упустил его из виду и подумал о коттедже. Пошел туда и спрятался в лесу. Было темно, но не настолько, чтобы не узнать тебя в белом платье. И Ричарда... И... и я увидел все. Я видел, как пришла Айви.

Сью слушала вполуха. Сейчас ею владела одна мысль – уйти. Очень осторожно она продвинулась на пару дюймов ближе к двери, Холанд, казалось не замечал ее осторожных движений, он вытирал лоб и смотрел на нее полными ужаса глазами.