властью дьявола. Христос устоял в искушении и сокрушил
господство искусителя над человеком. Он, подобно первому
Адаму, объединяет в Себе все человечество. Через Свое
послушание и деяние примирения Он становится началом нового
человечества. Он делает реальностью то, что было уничтожено
через грехопадение Адама. В Нем человек продолжает возрастать
к совершенству. Творение восстанавливается, и осуществляется
его предназначение. Это деяние Христа начинается от Его
рождения и достигнет совершенства при воскресении мертвых,
когда все враждующие покорятся Христу и будет Бог все во всем.
Вся эта «oeconomia salutis» описывается Иринеем с помощью
одного понятия: «recapitulatio» («ауакефаХагсоок;»). Это слово в
первую очередь означает «соединение», но имеет также
дополнительное значение «восстановление». Оно заимствовано из
Ефес. 1:10, где говорится о решении Бога «в устроении полноты
времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом» («ек;
OIKIVOUIOCV хеш кХцрсщалос, xoov Koapoov, ауакефоЛагВоаоВоа ха rcavxa
ev хю Хргохю...»).
Таким образом, «recapitilatio» означает для Иринея все иску-
пительное деяние Христа от Рождества до последнего суда. В нем
Христос повторяет то, что произошло при сотворении, однако, так
сказать, с обратной направленностью. «Первое творение Он
воссоединил в Себе. Ибо как через непослушание одного человека
грех вошел в мир, и через грех обрела власть смерть, так через
послушание одного человека в мир вошла праведность и принесла
плод жизни людям, которые прежде были мертвы» (Adv. haeres.
Ill, 21,9).
В «recapitulatio» также заложена идея завершения, достижения
совершенства. Через спасение человек может возрасти до полного
богоподобия, которое представляет в Своей личности Христос.
Христология Иринея формируется в противостоянии с гности-
ческим докетизмом. Деяние спасения предполагает, что Христос
есть истинный Бог и истинный человек. «Если бы человек не по-
бедил врага человека, враг не был бы в действительности побеж-
ден, и опять же, если бы Бог не даровал нам спасение, мы наверное
не обладали бы им. Если бы человек не был соединен с Богом, он
не смог бы стать причастником нетления» (III, 18,7; ср. Aulen,
«Dogmhistoria», 32). Здесь определенно подчеркивается человечес-
кая природа Христа; истинный человек должен пройти путем по-
слушания для того, чтобы восстановить порядок, разрушенный
непослушанием Адама. В то же время, лишь Бог может совершить
деяние спасения. Христос есть «vere homo, vere deus».
35
Сын от вечности существовал вместе с Отцом. Но нам не явле-
но, как Сын произошел от Отца. Посему, нельзя ничего знать об
этом. Ириней отвергает рассуждения апологетов о Логосе, в кото-
рых рождение Сына сравнивали с исхождением слова из разума.
«Если кто спросит, как Сын произошел от Отца, мы ответим ему: о
Его происхождении, или рождении, или высказывании, или от-
кровении, как бы мы ни называли Его несказанное Рождество,
никто ничего не знает, ни Маркион, ни Валентин, ни Сатурнин, ни
Василид, об этом знает лишь Отец, Который произвел, и Сын,
Который был рожден» (II, 28,6). Апологеты принимали рождение во
времени (Слово произошло из разума Божия при сотворении).
Представляется, что Ириней, напротив, говорит о вечном рожде-
нии, хотя он подробно не высказывается об этом.
Отказ дать дальнейшие объяснения относительно происхожде-
ния Христа от Отца и отношения между Богом и человеком во
Христе характерен для богословия Иринея. Он пытается предста-
вить содержание Писания без вспомогательных средств филосо-
фии и твердо придерживаться правила веры без каких-либо рас-
суждений. В Adv. haeres. I, 10,1 Ириней дал краткое описание
переданной от апостолов веры:
«Церковь простирается по всему миру, до самого края земли.
Она приняла свою веру от апостолов и их учеников: веру в единого
Бога, всемогущего Отца, создавшего небо и землю, моря и все, что
в них есть, и во единого Христа Иисуса, Сына Божия, Который ради
нашего спасения принял плоть, и в Святого Духа, Который через
пророков возвестил порядок спасения Божия, двойное пришествие
Господа, Его рождение от Девы, Его страдание, Его воскресение из
мертвых, и телесное вознесение нашего дорогого Господа Иисуса
Христа, и Его возвращение с небес во славе Отца, для того чтобы
«восстановить все», и чтобы пробудить всю плоть и всех людей,
дабы перед Иисусом Христом, нашим Господом и Богом, нашим
Спасителем и Царем, по благоволению незримого Отца
«преклонилось всякое колено небесных, земных и
преисподних и все языки прославили Его».
В теологии Иринея есть соответствия учению о тысячелетнем
царстве, хотя он избегает говорить о «тысяче лет». Он ожидает
«царство Сына», в котором владычество Христа видимым образом
наступит на земле, Антихрист будет побежден, природа обновится,
и верные будут править вместе со Христом. Это царство пред-
шествует второму воскресению и суду. Лишь после суда наступит
вечность, когда Сын передаст царство Отцу, и Бог будет «все во
всем» (ср. выше, а также Wingren 1947, 212 и далее).
36
ТЕРТУЛЛИАН
В длинном ряду ученых и проницательных писаний труды Тер-
туллиана имеют особое значение в церковных спорах своего време-
ни в защиту христианской веры и назидания Церкви. Он первым
среди отцов церкви имеет типично западные черты, и во многих
отношениях именно он заложил основы западной богословской
традиции.
Тертуллиан родился в середине II века в Карфагене, был языч-
ником и обратился в христианство лишь в зрелом возрасте. Будучи
юристом, он жил в Риме, но после своего обращения
вернулся в Карфаген, где, вероятно, жил как частное лицо,
посвятив себя учению и писательской деятельности. Его
литературные труды относятся к периоду около 195—220 годов.
Около 207 года Тертуллиан присоединился к ставшему
впоследствии сектантским движению монтанистов.
Как писатель Тертуллиан крайне своеобразен. В отличие от
прежних авторов, он обращает внимание и на литературную форму
творчества. Он — выдающийся ритор, имеющий обширные
познания в науке своего времени. Он не философ, но в значительной
степени интересуется общественной жизнью и хорошо владеет
знаниями в области юриспруденции. Вообще он описывает
окружающую жизнь с острой наблюдательностью и
выступает в своих трудах как яркая индивидуальность. Типично
западные черты его работ состоят в практической направленности
и тесной связи с реальностью. «In ihm spricht sich der abendlandische
Geist zum erstenmal deutlich aus»12 — говорит Карл Холл (Holl) в
своих рассуждениях о Тертуллиане (Ges. Aufsatze 111,2).
Для полемики Тертуллиана характерны страстность и
отточенная диалектика. Неровности, парадоксальные выражения и
лаконичный стиль иногда делают его произведения трудными для
понимания.
Значение теологии Тертуллиана и ее влияния крайне велико,
прежде всего потому, что он дал формулировки, которые позднее
стали общепринятыми, и предложил богословскую терминологию,
которая затем во все времена использовалась в теологической ли-
тературе на латинском языке. В некоторых вопросах его взгляды
также стали образцом для более поздней теологии церкви, напри-
мер, в учении о Троице и христологии, и в учении о первородном