Она кружила по комнате и, дразня воображение зрителей, показывала возможности своего искусства. Когда девушка подходила ближе к какому-нибудь мужчине и танцевала и улыбалась только ему одному, оживший барабан был слабым эхом его учащавшегося пульса. Каждый мужчина подавал Норни монету, когда она приближалась к нему, и девушка засовывала ее в верхнюю часть своего узкого пояса. У некоторых был только йоларс, и они с извиняющимся видом совали его в ладонь. Большинство же мужчин важно подавали золотые полукроно. Она припасла двоих офицеров напоследок: оба, как это требовало их положение, дали по кроно. Именно перед ними она исполнила финальную часть своего танца, теперь уже осторожнее, чтобы не растерять монеты. Ее движения стали неторопливыми, почти вялыми, плащ уже не крутился в воздухе. Она следовала замедляющемуся ритму барабана и наконец застыла подобно статуе.

Форчун не знал, как зрители в Манукронисе выражают свое восхищение. Никаких хлопков, свиста или топота ногами, — только коллективный стон удовольствия, точно все разом закончили акт любви.

— Отлично, девочка, — сказал один из офицеров. — Садись ко мне, я куплю тебе вина.

Норни улыбнулась ему и сказала:

— Мой хозяин уже купил мне вина.

Офицер посмотрел на Форчуна, который тоже любезно улыбнулся ему.

— Ты — честь для него. Лишь бы он этого заслуживал.

— Спасибо, — пробормотала она, затем подошла к барабанщику, дала ему золотой кроно и вернулась к столу своего Мстителя.

— Ты слышал, что сказал этот офицер? — прошептала она.

— Каждое слово, — ответил Форчун.

— Мы должны сейчас же уйти, господин, — настаивала она, — пока их настроение не изменилось.

— Ты все еще думаешь, что они могут мне повредить?

— Я в этом уверена, как и в том, что солнце восходит на востоке.

— Выпей, — засмеялся он, — я вернусь через минуту.

Ганнибал Форчун медленно встал. Он был почти на голову выше большинства мужчин Манукрониса. Сверкающие доспехи значительно усиливали эффект его мощи. Он направился к офицерам.

— Учтивость, — заметил Форчун симбионту, — это суть дипломатии.

Расстояние было коротким. Форчун остановился перед этими аристократами, которые высокомерно смотрели на него.

— Господа! — обратился к ним Форчун, кивнув каждому. — Вы предложили вино моей танцовщице. Она отказалась, боясь моего неудовольствия. Но я не тот человек, который сердится на пустяки. Разрешите мне, добрые господа, купить самому вина каждому из вас.

Мгновенно выражение их лиц изменилось. Тот, что был младше по званию, хотел было вскочить, но другой успокоил его жестом и холодно улыбнулся возвышающемуся как башня иностранцу.

— Воины из далеких стран, — сказал он медленно, — обожают шутки. Поскольку ясно, что ты иностранец, я даю тебе возможность взять назад твое щедрое предложение, потому что я сомневаюсь, что ты сможешь его выполнить. Нас здесь, — он обвел рукой помещение, — четырнадцать, а ты только один.

Форчун на секунду засомневался: может быть, его вызов и не воспринят как оскорбление? Может, он еще не все понимает в местных обычаях? Но он решил продолжать в том же духе. В конце концов, разве такое развлечение — четырнадцать против одного — можно упустить?

— Не беспокойтесь, добрые господа, — уверил он их, — моя щедрость не шутка, и я выполню обещание. Я куплю кружку вина каждому хранителю в этом зале!

Норни испуганно вскрикнула. Старший офицер встал.

— Молись, чужестранец, — сказал он с презрением, — чтобы твой меч оказался сильнее твоего зловония.

— Вперед, Мститель, — подбодрил партнера Уэбли.

Форчун спокойно обнажил меч. Мгновенно лишние разбежались по углам, а двенадцать солдат достали свои мечи. Форчун решил особенно не рисковать. Как бы случайно он коснулся пряжки пояса, и его от подбородка до колен окутало невидимое защитное поле. Голову он любил защищать исключительно собственными силами, если не считать Уэбли, который, как и в прошлый раз, был его дополнительными глазами.

Схватка началась. Какое-то время казалось, что меч Форчуна мелькает одновременно в нескольких местах, с легкостью поражая противников, словно на них не было доспехов.

Норни переборола свой страх и вмешалась в схватку. Когда упал первый, она быстро вырвала у него меч. Схватив его обеими руками, она бросилась на ближайшего хранителя и нанесла ему удар. Тот упал к ее ногам, сраженный насмерть.

Подбодренная этим успехом, она нашла следующую цель. Профессиональные вояки растерялись. Они не верили своим глазам, видя противником хрупкую девушку. Норни сделала выпад мечом, промахнулась и, отскочив назад, неожиданно нанесла хранителю удар ногой в солнечное сплетение. Повалившись назад, он увлек за собой еще двух, толкнув одного из них прямо под смертоносное лезвие чужестранца.

Ганнибал Форчун видел, с какой отвагой сражается его подруга, но не мог ей помочь. Он просмотрел момент, когда младший из двух офицеров вывел Норни из битвы, ударив ее мечом плашмя по голове.

Форчун сражался, используя все приемы, которым его научил д'Каамп. Все это можно было бы закончить быстрее, используя наркошприцы из кинжала, но его обе руки были постоянно заняты: одна — мечом, другая — щитом. Вынужденный играть честно, Форчун делал все, что мог, своим сверхпрочным лезвием.

За несколько минут сверкающий паркетный пол стал скользким от крови. Трое пали жертвами внезапной атаки щитом по методу д'Каампа. Другой, полагая себя в безопасности, выступил из-за колонны, чтобы метнуть в горло Форчуну нож, и был удивлен, за миг до смерти обнаружив, что меч иноземца невообразимым образом увеличился в длине, а потом опять стал нормальным. Никто так и не понял, что же случилось.

Число хранителей сократилось с четырнадцати до пяти, и шансы Форчуна на победу сильно возросли.

Но в поле зрения нигде не было Норни.

— Уэбли, — мысленно спросил он, — где девушка?

— Я не могу следить за ней и за пятью противниками одновременно, — ответил симбионт.

— Найди ее, — сказал Форчун.

Вор Лландро вернулся как раз в тот момент, когда танцовщица рассекла плечо ненавистному гри-фоголовому одним хорошим ударом — жить он будет, но никогда более не поднимет меча. Высокий иноземец крушил хранителей одного за другим. Некоторые уже лежали на полу мертвыми, другие умирали… — Да в таком темпе, в каком чужестранец разделывался с ними, таверна скоро будет забита трупами! Лландро был счастлив, что уже получил дневную выручку и мог полностью отдаться наблюдению за схваткой.

Ради Нодиесопа! Этот человек — фантастика. Как будто у него глаза на спине… Вот он поразил еще одного, да причем прямо сквозь доспехи! Лландро в изумлении покачал головой. Два зрелища за один день — да на такое нельзя было и надеяться. Вот еще раз! Ну не мог он видеть грифоголового, и все же его меч был как раз в нужном месте в нужный момент, а его щит пошел в другую сторону, чтобы размозжить лицо очередного хранителя. Браво!

Но тут Норни была выведена из схватки. Лландро выругался, не столько от жалости к девушке, сколько оттого, что его надежда рухнула. Два хранителя вытащили ее за дверь. В зале не стихал звон оружия. Лучшие бойцы Р'кагна пытались, но не могли одолеть этого иностранца. Лландро никогда не видел никого подобного ему, да и никто другой в таверне тоже. Вор подумал: «А что, если нанять этого воина и устроить битву, подобную этой, перед храмом в самые деловые часы дня?» Он ухмыльнулся. С дюжиной друзей в толпе, каждый из которых почти так же искусен, как он сам…

Только шестеро грифоголовых остались на ногах. Руби! Коли! Теперь пять. Просто сказка!.. Да его меч, должно быть, заколдован!

Лландро вдруг понял, что дело точно нечисто, когда странный шар выпал из-под накидки Форчуна и понесся к выходу, едва касаясь скользкого пола. Он даже посторонился, чтобы пропустить его.

Воин отступил при приближении еще двоих хранителей. Теперь за его спиной была стена. Очередной хранитель со стоном рухнул на пол. Лландро мог поклясться, что тот был вне пределов досягаемости воина, но…