Ману сказал, что, если она будет следовать всем его указаниям, он поможет ей зачать ребенка, который выживет и станет наследником Оранаса. Она поклялась Нодиесопом сделать в точности все то, что ей скажет Ману.

— Когда появится ребенок, — сказал Ману, — ты построишь в городе храм. Ты соберешь самых искусных мастеров царства, чтобы сделать в храме статую Золотой богини, имя которой будет Йоларабас — «Мать всех людей». Ты построишь храм в честь новой жизни, которой ты дашь начало, ибо твой первенец будет первым из могущественной расы, что наполнит Землю. Оранас умрет, но твой первенец будет править страной до тех пор, пока не придет более великий царь, царь Кронос, чья кровь — это кровь богов и чьи дети будут подобны богам и будут жить вечно».

— Умный план… — задумался Форчун. — Зачем завоевывать царство, когда после небольшой предварительной подготовки вам его вручат как подарок? Расскажи мне побольше, Норни, об этой Золотой богине.

Глаза Норни блеснули, когда она выпила последние капли похлебки и поставила раковину на пол. Она продолжила рассказ:

«В храме Йоларабас должно быть двести комнат, — сказал ей Ману, — и ты выберешь двести молодых женщин, чтобы они жили там и служили богине, поскольку от них произойдет могущественная раса Кроноса. Когда Кронос станет царем, твой первенец станет настоятелем храма Йоларабас и сестричества Йоларабас».

Форчун кивнул. Кронос и Ману явно были одним человеком. Он легко представил себе этого негодяя-имперца, изучающего древнейшую историю и обнаруживающего время и место, подходящие для его плана. Он достаточно долго тайком посещал эту страну, чтобы выучить язык, затем появился в роли Ману, чтобы предсказать свое собственное триумфальное прибытие через несколько лет. Форчун сомневался, что программа Империи по завоеванию галактики включала в себя план Кроноса. В Империи было место только для одного тирана, Грегора Малика, поэтому агент Империи, тоже захотевший стать царем, должен был бы тщательно выбрать незаметный, забытый уголок времени, где все, что бы он ни делал, могло бы избежать обнаружения, что означало, понял Форчун, что Империя — или по меньшей мере Кронос — возможно, знали, что резиденты ТЕРРЫ не следят за темпоральной линией Земли до 1800 года до нашей эры. Если Кронос сумел использовать первобытную историю как личное убежище, то что смогла бы сделать вся организация Малика с такими девственными темпоральными территориями на любой из сорока семи планет Федерации? Возможная угроза делала довольно невинное желание Кроноса быть царем с увековечивающим его гаремом просто проказой школьника. Пока часть сознания Форчуна перебирала целый ряд пробных гипотез, другая часть внимала рассказу старухи.

«Царица Сэгея выслушала все то, что сказал ей Ману, и была изумлена. Она все же попросила дать ей какое-нибудь знамение, что все то, о чем он рассказал, произойдет.

— В полночь, — сказал он, — яркая звезда появится на небе в знак того, что семя новой бессмертной расы начнет расти в эту самую ночь в твоем чреве. Не тревожься, — сказал он, — о странной длительности беременности, ибо твое потомство будет не таким, как все люди. Имя твое прославится среди женщин, твой род будет служить Золотой богине и будут называть его чудесным.

После того как Ману исчез, царица Сэгея пересказала историю своему мужу, а также астрологу Гибелнусну. Сначала они подумали, что она заснула и ей все приснилось. Но той ночью действительно взошла новая звезда.

Вскоре по всем признакам она поняла, что зачала. Первое из странных пророчеств было выполнено, и женщина была довольна. Недели превращались в месяцы, и ее удивление росло, ибо выполнялось и второе пророчество. Прошел полный год, а затем другой, и Оранас и Гибелнусну были изумлены, ведь они чувствовали, что внутри царицы есть жизнь, но она все еще не рожала. Говорят, что ее беременность длилась три года, пока наконец она не подарила своему господину девочек-двойняшек».

Ганнибал Форчун сохранял на лице выражение внимательной заинтересованности, а сам подставлял этот новый кусочек головоломки в общую картину и занимался сложными подсчетами. Трехлетняя беременность царицы добавляла в досье Кроноса два факта и тревожный вывод.

Факт: Оранас не был отцом двойняшек, о чем вряд ли царица Сэгея рассказала своему царственному супругу, даже если и поняла, что это так.

Факт: была выяснена родная планета Кроноса, поскольку только одна разновидность человекоподобных имела такой срок беременности, который оставался трехлетним и при скрещивании с земными людьми. С точки зрения землян, Ману не преувеличивал, когда сказал, что дети царя Кроноса будут жить вечно.

Тревожный вывод: информация ТЕРРЫ о методах вербовки в Империи должна быть решительно пересмотрена.

«Царица Сэгея сдержала свое обещание Ману и приказала построить огромный храм. Потребовался труд тысячи человек в течение целых десяти лет. За это время искуснейшие художники со всего царства работали, чтобы сделать Золотую богиню, достойную жить в таком великолепном месте.

Две маленькие принцессы росли сильными и здоровыми, хотя их тела не развивались так быстро, как у других детей. Оранаса это беспокоило, но царица убедила его не волноваться, ведь они развивались в утробе столь же медленно. Обе девочки хорошо учились и выглядели абсолютно похожими друг на друга, но их характеры различались, как солнце и луна.

Когда дочерям царицы Сэгеи было пять лет, с севера пришел жестокий завоеватель Катакан, который хвастал, что однажды он будет править царством Нодиесопис. Он собрал большую армию из отсталых племен и маленьких городков, оставшихся от древней империи. Оранас послал свои войска и вступил с Катаканом в жестокую битву.

Войска царя были хорошо подготовлены, их мечи и щиты были лучшими в этой стране, их военные машины были самой современной конструкции, и возглавлял их способный полководец, которого учил сам Оранас. А армия Катакана состояла из простых крестьян и пастухов. Но царь знал, что Катакан все же великий полководец и храбрый воин. Оранас был слишком стар, чтобы сражаться самому, поэтому он только наблюдал за битвой. Он видел тактику Катакана и восхищался его искусством.

Битва шла пять дней с тяжелыми потерями с обеих сторон. Полководец царя был сражен, и Оранас сам принял командование. Постепенно он вовлек Катакана в ловушку, из которой тому было не выбраться. Оранас послал парламентера — сдавайся или погибни. Молодой воин выбрал смерть в сражении, но Оранас сделал ему второе предложение: мир между ними и передача Нодиесописа под командование Катакана. Тот не был дураком и согласился».

Дальше Норни пустилась в сложную историю интриг и соперничества при дворе Оранаса. Захваченный историей, Форчун внимательно слушал, зная, что скоро она подойдет к рассказу о прибытии царя Кроноса. Он всегда был совершенно уверен, что история не творится в вакууме и чем больше он узнает о том мире, который унаследовал Кронос, тем лучше будет готов исправить его темпоральную линию самым безопасным способом.

«Старый монарх и честолюбивый молодой полководец быстро стали друзьями и товарищами по охоте. Катакан женился и родил сына, которым царь гордился так, словно мальчик был его собственным. Через несколько лет, когда умер при загадочных обстоятельствах главный министр — были слухи, что его отравили, — Оранас назначил своего друга Катакана на эту должность, к большому недовольству царского астролога, влияние которого после появления Катакана неуклонно падало.

Прошло уже десять лет с рождения принцесс-двойняшек, и Сэгея не принесла другого потомства. После войны Оранас с особым вниманием стал заниматься воспитанием своего первенца — принцессы Илни, которая так очаровала его, что он совершенно забыл, что она не мальчик, и начал учить ее всем премудростям управления царством. Другая сестра больше походила на мать и была утешением в ее одиночестве. В конце концов, только первенец мог править, так зачем Оранасу зря тратить время на царское обучение дочери, которая была всего лишь в запасе?