Глава 8. Ближняя сторона

... я ахнула, задыхаясь и проснувшись как от толчка.

Вокруг меня взорвалась какофония звуков.

Я слышала это где-то над собой и вокруг с нескольких сторон.

Меня бомбардировали эмоции, а также волна напряжённого, вибрирующего света, искры и рябь паники и удивления, ужаса и шока... затем мощный прилив облегчения.

Поначалу я не могла сосредоточиться ни на чём из этого.

Это одновременно находилось слишком близко и слишком далеко, чтобы я что-то осмыслила.

Я не могла видеть. Какая-то плёнка покрывала мои глаза, и мне пришлось поморгать, чтобы увидеть золотисто-оранжевый свет, лившийся на меня прямо сверху на место, где я лежала. Этот свет бил мне прямо в глаза, но почему-то не причинял боли.

Я вся вспотела, по венам пульсировало больше адреналина, чем крови, от страха мой свет вибрировал резкими волнами. Сердце так сильно колотилось в груди, что я не сомневалась, что у меня вот-вот случится сердечный приступ.

Я лежала на спине.

Подо мной находилось нечто мягкое, нечто просто охерительно мягкое и удобное, и мне даже не хотелось шевелиться. Почему-то тот факт, что я просто лежала, что моё тело приняло лежачее положение, не двигалось и не ощущало острой необходимости толкать, тянуть или шевелиться — один лишь этот факт вызывал такое облегчение, что несколько секунд я вообще ничего не могла осмыслить.

Какая-то часть меня даже почти смирилась со смертью, если это означало, что я смогу ещё немного полежать здесь, на этой невыносимо мягкой и удобной поверхности.

Затем я увидела его.

Или, правильнее будет сказать, я осознала, на что я смотрю.

Тот золотой свет сделался более резким, и его источник более ясно проступил перед моими глазами. Мое зрение сумело воспринять комнату, его лицо, окно за ним, потолок над ним, лица, которые смотрели на меня, собравшись отдалённым обеспокоенным кругом.

Всё это резко вошло в фокус.

Я моргнула, глядя на него, на всех вокруг, затем обратно на него.

Его глаза светились.

Золотистые пятнышки выделялись на его радужках, светясь как тёплые языки огня, как подрагивающее пламя свечи.

— Блэк? — произнесла я.

Мой голос звучал неуверенно.

Его облегчение ударило по мне разгорячённой волной.

От интенсивности этого облегчения моё сердце замерло, а мой свет сам собой раскрылся.

Я почувствовала, как он отреагировал на это, и его свет тоже открылся в ответ. Я ощущала этот его пламенный змеящийся жар, эти сложные структуры, что находились под его ногами. Они сделались почти жидкими, вплетаясь в меня, вцепляясь в соответствующие участки моего света.

Когда я в следующий раз подняла взгляд, всхлипывая от того, что он делал с моим светом, от того, что он обычно делал только во время секса... на его глаза навернулись слезы.

Прежде чем я успела заговорить, он наклонился, стиснув мои волосы в ладони.

Он поцеловал меня в губы, и я поцеловала его в ответ, ещё сильнее раскрывая свой свет. Когда я сделала это, он издал надрывный звук, ещё крепче впившись поцелуем в мои губы.

На протяжении нескольких долгих минут ничто не имело значения.

Мне пришло на ум, как сильно я в этом нуждалась.

То, о чём мне неудобно было его просить после того, что Ник сделал со мной на крыше, оказалось тем, что мне нужно было от него сильнее всего.

Я знала, что это нелогично. Моему свету было наплевать.

Сам Блэк, наверное, списал бы это на «фишку видящих».

Когда он оторвался ровно настолько, чтобы прижаться своей щекой к моей щеке, его свет выпустил очередной импульс того мощного, почти агрессивного облегчения. Целуя мою шею, Блэк пробормотал мне на ухо.

— Тебе надо было сказать мне, — произнёс он.

Я нахмурилась, открыв рот, но он продолжил прежде, чем я успела что-то сказать.

— ...Забудь, — пробормотал он, продолжая покрывать поцелуями мою шею. — Это глупости, бл*дь. Я знаю, почему ты мне не сказала, — выдохнув, он поднял голову и посмотрел на меня. — Прости, док.

Я покачала головой, улыбаясь.

Я открыла рот, собираясь сказать больше, когда голос... женский голос, поразительно знакомый голос... донёсся от одного из лиц над нами.

До тех пор я и не осознавала, что они никуда не уходили, что они находились здесь всё это время и смотрели, как Блэк меня целует.

Пока она не заговорила, я и не осознавала, что одно из этих лиц принадлежало Энджел.

— О Боже мой, — сказала она, и её свет, её слова, её глаза выражали настоящий ужас. — Посмотри на её руку! Посмотри на её бл*дскую руку, Блэк!

Воцарилась тишина.

В это время Блэк уставился на мою руку, застыв вместе со всеми остальными.

— Это правда? Вы понятия не имеете, откуда это у вас?

Видящий техник-лаборант, которого, как мне кажется, звали Лурик, хмуро покосился на Блэка, словно сомневался во всём, что Блэк только что ему рассказал.

Я кивнула, вскинув бровь и глядя на Блэка. Мои губы невольно изогнулись в лёгкой улыбке.

А может, так я просто маскировала страх.

Заметив, что техник-лаборант пристально смотрит на меня, я закивала более рьяно.

— Это правда, — сказала я. — Я действительно не помню.

Лурик нахмурился ещё сильнее, но в этот раз это адресовалось мне.

— Сколько раз это случалось?

Я посмотрела на Блэка.

Он тоже нахмурился, вспоминая.

— Один раз до Ника, о котором мне точно известно, — ворчливо сказал он. — Затем с Ником. Затем прошлой ночью, когда ты была с Бриком. Затем сегодня, — он взглянул на Лурика. — Но это происходит всё чаще. Первый случай был несколько недель назад. Между последними двумя не прошло даже двадцати четырёх часов. И это едва не случилось сегодня утром, на террасе... а потом всё-таки случилось.

Лурик нахмурился.

Вернувшись к осмотру моей руки, он сказал:

— Просто это очень свежая рана. Очень свежая... как будто она нанесена час или два назад, миссис Блэк. Максимум. И я никогда не видел таких следов от укуса.

— Это не укус вампира? — спросил Блэк.

Лурик покачал головой и щёлкнул языком в манере видящих.

— Даже близко не похоже на вампира, — сказал он. — Здесь нет клыков, так что это не похоже ни на каких известных мне хищных животных... ни на каких млекопитающих и не-млекопитающих, которых я когда-либо видел. Я бы сказал, что это вообще не от зубов, но форма раны определённо указывает на укус. Это почти похоже на укус какого-то травоядного животного... но сами зубы слишком тонкие, чтобы принадлежать какому-то из известных мне травоядных животных.

Бросив на меня очередной косой взгляд и поджав красиво очерченные губы, мужчина-видящий добавил:

— Мне бы очень хотелось знать, что оставило такие отметины.

Лурик, видящий с индийской внешностью, лёгкой сединой на висках тёмных вьющихся волос и поразительными пурпурными глазами, которые каким-то образом идеально гармонировали с его чертами, уже забинтовал мне ногу.

Он объяснил, что начал оттуда, потому что там рана была глубже и всё ещё кровоточила.

Закончив с этим, он, возможно, посчитал, что теперь у него есть больше времени расспросить меня и осмотреть странную отметину на моей руке.

— Голова у меня тоже болит, — сообщила я ему.

Лурик поднял взгляд от укуса, взгляд пурпурных глаз сделался резким.

— Где? — спросил он.

Я прикоснулась к затылку и вздрогнула, нащупав там шишку.

Он обошёл меня сзади и начал ощупывать мой затылок.

Я вздрогнула и стиснула зубы от его прикосновений.

Блэк держался в стороне, прислонился к шкафу у стены и позволял медику делать свою работу, но судя по выражению его лица, он ненавидел каждую секунду. Он ненавидел просто стоять там и ничего не знать. Свою беспомощность он ненавидел сильнее процесса моего осмотра, и даже сильнее того, насколько бесполезной я оказалась в неумении объяснить, что со мной случилось.

Я послала в него тепло, стараясь успокоить его.

Он посмотрел мне в глаза.

Я не увидела, чтобы напряжение ушло из его взгляда.

Я сидела на смотровом столе в исследовательской лаборатории компании на шестьдесят втором этаже, сразу за лобби. По словам Блэка, лаборатории пожирали всё больше места на этаже, и уже запрашивали больше территории. Исследовательское крыло дома было одной из причин, по которым Блэк подумывал вышвырнуть ещё больше арендаторов с нижних этажей.

Он хотел переместить лаборатории на отдельный этаж.

Подозреваю, что то же самое он хотел сделать со своим новым отрядом разведчиков.

С тех пор, как я пришла сюда, они взяли с моей кожи образцы почвы, взяли образцы моих волос, сфотографировали все повреждения... по крайней мере, новые... взяли образцы крови и слюны, даже заставили меня подышать в машину, чтобы проверить воздух в моих лёгких, когда услышали, как я кашляю.

Я и не осознавала, насколько я была грязной, пока они не осмотрели каждый миллиметр моего тела с головы до пят.

Теперь Лирик ощупывал шишку на моём затылке, и я буквально чувствовала, как хмурится видящий-техник. Я также чувствовала, что он использует оба своих зрения, чтобы осмотреть повреждение, а также изучает его пальцами.

— Вас ударили, — сказал он после небольшой паузы. — С силой. Это место опухло.

Взглянув на Блэка через моё плечо, он добавил:

— Это ещё свежее укуса. По состоянию опухоли я бы предположил, что это случилось только что. То есть, прямо перед тем, как вы вернулись. Если вы правы относительно того, что потеря сознания, острый стресс или травмирующие факторы провоцируют эти «прыжки», то возможно, удар стал причиной вашего возвращения. В любом случае, все признаки указывают на то, что вы бежали через похожую на джунгли местность и побывали в драке. Ваши ушибленные костяшки...

Он показал на мои руки.

— ...Укус на вашей руке. Расположение синяков на остальном теле. Удар тупым предметом по затылку...

Я кивнула, но не ответила.

Я мало что могла сказать.

Я ни черта не помнила.

Я помнила, как смотрела кунг-фу фильмы с Энджел.

Я помнила, как она смеялась над тем, что я ела курагу вперемешку с мармеладными мишками и гуакамоле. Я помню изумительный массаж и то, как сложно было держать глаза открытыми...