Россия вся от совести, от Бога,
Кому ценить её житьё-бытьё!
Открыта ей великая дорога,
И вы не клевещите на неё!
Моё любимое поэтическое произведение позднего Бокова также принадлежит его постперестроечному циклу стихов о России:
Богохульствуешь, парень,
Россию равняя с дерьмом,
Мать родную ругаешь,
В пылу и отваге.
Значит, сердце ослепло,
Душа затянулась бельмом,
В сторону чёрной неправды.
Богородица плачет,
Так её огорчило
Твоё помраченье,
Так легко отдаёшь ты
Родное, своё,
И становишься сразу
Чужой и ничейный.
Разве родина –
Это пустяк для тебя?
Разве ты не знаком
С её славою гордой?
Разве можно, скажи,
Мать родную любя,
Предавать её недругам
Злобным и подлым?
Какая живая, негаснущая боль заключена в этом стихотворении! Боль не только за свою поруганную и оплёванную бессовестными предателями страну, но и за молодёжь, ослеплённую лживой воинствующей антироссийской пропагандой!
Лучезарная народная мудрость сияет и в ясном боковском взгляде на единую русскую историю, органически неделимую на чисто чёрные и белые полосы вопреки навязанным нам геростратами представлениям. В отличие от знаменитой плеяды поэтов-шестидесятников, сделавших себе головокружительную карьеру в советские годы, а потом, с наступлением ельцин- ского ужасающего безвременья, как ни в чём не бывало, выливших на период своей молодости и расцвета тонны грязи и с горделивым презрением отвернувшихся от советского прошлого, Виктор Фёдорович, подобно многим честным и здраво мыслящим гражданам Советского Союза, наотрез отказался выплясывать на могиле своего Отечества, разрушенного бесталанными реформаторами:
Увольте! Я не тот. Я не погромщик
И не затем судьба поберегла.
Я пахарь с плугом, я паромщик,
Связующий речные берега…
Мне думается, что таким и останется автор "Оренбургского пухового платка" в вековечной народной памяти – вдохновенным "пахарем с плугом", самозабвенным певцом благодатной родной почвы и земли:
Лежит земля, как добрый пряник,
Как исповедь родных полей.
Не надо ей недобрых нянек,
Ей пахарь нужен, он при ней!
Лежит земля, как полотенце,
Как добрый холст и кружева.
Как не любить её всем сердцем,
Её глаголы и слова.
Отдельного разговора заслуживает сложное, противоречивое отношение Бокова к фигуре вождя. Сталинские годы никак нельзя назвать безоблачными для Виктора Фёдоровича – неумолимо-безжалостный каток массовых репрессий, к сожалению, не обошёл и русского народного поэта. Так 19 августа 1942 года, находясь в военном лагере, курсант Боков был арестован прямо в военной палатке "за разговоры", осуждён по печально известной 58-й статье и отправлен в ГУЛАГ. С 1942 по 1947 гг. поэт отбывал наказание в Сибири, в Кемеровской области. Там, в СибЛаге, родился антисталинский цикл боковских стихотворений, который наглядно иллюстрирует гневное, вызывающе дерзкое "Письмо к Сталину":
Товарищ Сталин,
Заходи в барак,
Окинь суровым взглядом
Нары длинные.
Тебе доложат,
Что я подлый враг,
Но ты взгляни
В глаза мои невинные.
Я – весь Россия!
Весь, как сноп, дымлюсь,
Зияю телом грубым и задубленным.
Но я ещё когда-нибудь явлюсь,
Чтобы сказать
От имени загубленных.
Ты прячешься!
Ты трусишь!
Ты нейдёшь!
И без тебя в Сибирь
Бегут составы скорые,
Так, значит,
Ты, Верховный,
Тоже – ложь.
А ложь подсудна,
Ей судья – история!
Однако с течением времени понемногу остывала безрассудная раскалённая ненависть к "отцу народов" бывшего сибирского сидельца и приходило иное – трезвое, взвешенное осмысление сталинского многогранного образа, исподволь проступавшее сквозь пелену незабываемых личных обид и многотрудный каторжный опыт:
Фамилия вождя, пришедшая с Кавказа,
И серая вождёвая шинель