Пока готовилась операция, в душе Сарпедона не переставая копошился червячок сомнения. Те, кто не побоялся обокрасть избранников Императора, просто так не отступятся, они будут сражаться. Он утешал себя мыслью, что человек в здравом уме никогда не поднимет оружие против Испивающих Души, но, похоже, им противостояли безумцы.

В чернильной тьме космоса вдруг разгорелась ослепительная вспышка, и связь с подразделением Фоделя прервалась. В эфире заскрежетали помехи. Луч лазера рассек серебряный кораблик, и тот свалился на быстро приближающуюся платформу. Шесть отличных десантников погибли мгновенно, когда «Охотник за скальпами» развернулся от взрыва, косым крылом задел угол платформы и, кувыркаясь, врезался в стойку опоры. Его разнесло на куски, топливо расплескалось, а обломки разлетелись вокруг механизма, поддерживающего огромный ствол пушки наверху.

Две руны еще горели — десантника из взвода нападения и апотекария. Они зацепились за корпус платформы, спиной к вакууму, посреди озера горящего топлива, наблюдая, как спускаются остальные.

Сарпедон смотрел, как шесть датчиков жизни, поморгав, погасли на командной голопанели.

Первые потери под его командованием.

«Разящий молот» страшно содрогнулся — Гивриллиан и шесть десантников его подразделения зацепились за балки и стойки грузопассажирского отделения корабля. В иллюминаторе уже показались огромная металлическая поверхность артиллерийской платформы и колоссальная туша самой пушки. В ее гигантском жерле могли скрыться все его корабли, а за свою долгую жизнь библиарий видел города меньшие по размеру, чем паутина откатогасителей, теснившихся вокруг основания. Еще три истребителя нырнули вниз, намереваясь сесть на широкую поверхность между антеннами сенсориума и соплами двигателей поворота.

Очевидное предательство Адептус Механикус стоило жизней Испивающих Души, с которыми не мог сравниться ни один техножрец. Каждый десантник знал об этом, как здесь, так и внизу, в звездном форте. Потеря боевых братьев только ожесточит их сердца, хотя сейчас они шептали молитвы Дорну, прося за души погибших.

Сарпедон чувствовал их гнев, ибо он был внутри него, отливаясь в холодную решимость. Это война, все-таки война. Механикусов придется убивать, силой возвращать священную реликвию. Честь требовала, чтобы преступники ответили за свои грехи.

Защитники привели в действие все оборонительные системы, вокруг мелькали ракеты и лучи лазеров. Яркие разряды энергии пронеслись рядом с иллюминатором, когда сервитор истребителя захватил цель и открыл огонь. Сарпедон недоумевал, почему защитники «Гериона» не понимают, что Испивающие Души летят просто установить контроль над платформой. В ином случае они не стали бы атаковать так глупо, в лоб, а облетели бы с другой стороны, взорвали колонны двигателей и склады боеприпасов, и тогда от проклятой пушки осталась бы груда обломков.

В них едва не попали, корабль тряхнуло, десантники попытались удержаться в условиях нулевой гравитации. Впереди замаячила платформа — они стремительно подлетали к огромной металлической поверхности, два истребителя рядом. За воем двигателя Сарпедон слышал свист и треск лазерных зарядов, проносящихся мимо и обжигающих корпус.

Подбили «Разящий молот», ему отрезало одно крыло, корабль под углом обрушился на платформу. Командор не видел взрыва, но еще девять датчиков жизни мигнули и погасли.

Потом пилот-серв резко направил истребитель вниз. Наступала финальная стадия полета, внизу проносились холмы и долины стального пейзажа, над ними, в черноте космоса, огненными цветками распускались ракеты.

Корабль грохнулся прямо на брюхо, пилот использовал столкновение, чтобы замедлить падение, — на «Разящем молоте» плохо работали реверсивные двигатели. Шум стоял ужасный — скрежет металла, который, казалось, никогда не кончится, треск опор. Обшивка корпуса под давлением расползлась, как сдираемая кожа. Пол истребителя выгнулся и прорвался, а плиты корпуса платформы, попавшие под удар, разлетелись в разные стороны, когда отсек затрясся, как будто попав в кулак великана. Сарпедон заглянул в кабину пилота, тот боролся с управлением, вакуумный щит из-за падения раскололся на куски. К тому времени воздух из корабля уже улетучился, а респираторный капюшон серва затуманился от пота.

Истребитель остановился. Свет погас, и только командная голопанель светилась смазанным зеленым пятном в темноте.

— Доложить о повреждениях!

Взвод откликнулся. Все остались живы. Серв, если выживет, будет соответственно вознагражден по возвращении.

— Дверь шлюза заело, — выдохнул пилот.

— Вытащи нас отсюда, — приказал Гивриллиан, взглянув на Такса. Тот стоял в хвостовой части трюма.

Гравитация восстановилась, они вошли в силовое поле платформы, а Такс выступил вперед, держа в руках лазерный резак. Такое приспособление входило в оснащение каждого истребителя. Пока он беззвучно вырезал большую дыру в обшивке, тишину заполнил звон распарываемого корпуса «Разящего молота». Передатчики слабо шипели, механикусы подавили радиосвязь, и пришлось перейти на обычные разговоры, для чего был необходим воздух.

Кусок обшивки выпал наружу, и Сарпедон увидел поле битвы. Холмистое пространство склепанных плит корпуса, кое-где его пронзали какие-то механические приспособления и неуклюжие горы ангаров для техники. Мощный ствол пушки парил в космосе высоко над ними, угрожающий и мрачный. От него отражался мерцающий свет ослепительного диска Лаконии, а дальше виднелись звезды.

Гивриллиан встал рядом, болтер на изготовку, десантники резво выбирались из изувеченного истребителя.

— Похоже, туннель для боеприпасов располагается где-то в полукилометре, если идти на запад. Подойдет для входа?

— Веди нас, сержант.

Десантники быстро продвигались по платформе, составив кордон вокруг Сарпедона. Такс с его плазмаганом шел впереди, а двое Испивающих Души прикрывали тыл группы, готовые встретить огнем любую неожиданность.

Туннель подачи снарядов оказался большим открытым квадратным люком, перечеркнутым чересполосицей металлических перекладин, и вел в неизвестность. Вполне возможно, его специально оставили открытым, подготовив атакующим ловушку.

Хорошо. Пусть попробуют. Пусть узнают, что бывает, когда скрещиваешь мечи с Испивающими Души.

Сарпедон переключил передатчик на командную частоту. До боли знакомый гул и крики битвы полились в уши:

— Подразделение Фоделя погибло. У меня визуальное…

— …приземлились тяжело, множественные повреждения, направляемся ко второму шлюзу…

— …противоперегрузочные скафандры и энергетическое оружие, попали под огонь…

Они уже теряли людей. Но в предприятии такой сложности риск был запланированным. Когда они окажутся в гуще врагов и смогут ответить, механикусы заговорят по-другому. Если бы существовал иной путь решения проблемы, Сарпедон с радостью выбрал бы его. Но других не было. Воры, недостойные носить эмблему с имперским орлом, вынудили их отвечать смертью на смерть. И сейчас предатели просто лишний раз показали всю глубину позора, в которую загнала их скверна.

Библиарий задержался на этой мысли, стал лелеять ее — Чистота через ненависть. Гордость через ярость. Слова воина-философа Дениятоса, написанные восемь тысяч лет назад на страницах «Боевых Катехизисов», — скала в море войны.

«Чистота через ненависть. Гордость через ярость. Пусть огонь внутри тебя зажжет все вокруг».

Картина прояснялась. Первый истребитель сел неповрежденным, экипаж получил только несколько ран. Следующие попали под оборонный огонь, два корабля подбили, погибло около четырнадцати десантников. Среди них атакующее подразделение сержанта Фоделя и один технодесантник. От еще двух кораблей сообщений не поступало.

Подразделение Теллоса уже было внутри, появившись в главном проходе и пробив огромную брешь в рядах защитников мелтабомбами и зарядами болтеров. На фоне криков хорошо слышался узнаваемый рык цепных мечей, рассекавших тела.

Лазерный огонь бесшумно бормотал над их головой, а отряд Гивриллиана застыл у входа в грузовой отсек. Гранаты с корнем вырвали несколько плит для обеспечения прохода. Частички металла, взметнувшиеся от взрыва в полном вакууме, причудливо застыли на лету.