Наблюдая за тем, что происходит сейчас в банковской сфере, я думаю только об одном: почему работники некоторых российских банков, в том числе и расположенных в самом центре российской столицы, не понимают, что обязаны обеспечивать строжайшую тайну того, что делают клиенты у кассовых окон, чтобы не подвергать их опасности после выхода на улицу? Вывод напрашивается сам собой: значит, это кому-то, находящемуся «повыше», очень выгодно. И если это было бы не так, Центробанк давно уже прекратил бы выдачу лицензий на финансовую деятельность тем банкам, в которых нет хотя бы элементарного обеспечения тайны банковских операций — кабин для укрытия клиентов от наблюдателей и наводчиков. Тогда и журналисты перестали бы задаваться вопросом о том, куда ежегодно бесследно исчезают около 100 тысяч наших соотечественников.

А что же родная милиция? Даже невооруженным глазом заметно то ли ее нежелание, то ли просто боязнь вступить в единоборство с преступным миром. Разгонять с автоматами в руках старушек, подрабатыващих к своей мизерной пенсии торговлей цветами у станций метрополитена, да, например, отлавливать торговцев «первоцветом» — подснежниками или фиалками на рынках (о чем 5 марта 2009 года было рассказано на телеканале РТР), — это с большим удовольствием. А чтобы защищать вкладчиков от грабителей — нет, от этого уж избавьте. Пусть они лучше либо в одиночку в банки не ходят, либо защищают себя сами. Именно с такой инициативой совсем недавно выступило МВД РФ, возглавляемое Рашидом Нургалиевым, предложив россиянам отныне ходить в банки только с охраной.

А что же родная власть? Она почему-то то и дело объявляет одну амнистию за другой для бандитов и уголовников, выпуская их из тюрем, а также разрешает гнать в страну все новые и новые эшелоны гастарбайтеров. Неужели она и в самом деле вознамерилась заменить ими все неугодное ей коренное население России? Но как бы то ни было, многие «приглашенные», оказавшись в период кризиса без работы и средств к существованию, неизбежно вынуждены выходить на «большую дорогу», пополняя и без того увеличивающуюся с каждым днем отечественную армию грабителей и разбойников. Думается, что при таком подходе недалеко то время, когда россияне, не могущие даже помышлять о том, что смогут нанимать и оплачивать охрану своих визитов в банки, вновь начнут в массовом порядке закрывать свои вклады. Только на этот раз — чувствую всем своим нутром — никаких открытий новых больше уже никогда (слышите меня — ни-ког-да!!!), несмотря ни на какие посулы и обещания гарантий их сохранности ни «игнатьевых», ни «кудриных», ни «грефов», ни «шуваловых», ни «набиулиных» и им подобных, увы, не будет.

Вот тогда-то это и обернется для России громаднейшей финансовой катастрофой!

Анатолий ГЛОВАЦКИЙ

Нас вначале успокаивали, дескать, никаких катастроф не предвидится, это они там, на Западе, могут волноваться, а мы, мудрые, все предвидели и в состоянии даже подмогнуть нашим друзьям, тем более что наш Стабилизационный фонд, что мы так мудро разместили в Штатах, ни богу свечка, ни черту кочерга. Ну, раз все оказались в финансовом кризисе, надо помогать соседям, ведь там наши личные счета и особняки, наши дети там учатся и вообще там «соломки постелено». Все это красиво и благородно, по-дружески, но дело в том, что на Западе кризис начался с нового две тысячи девятого года, а у нас — с одна тысяча девятьсот девяносто первого, когда рухнули промышленность, сельское хозяйство, и появился столь любезный демократам-рыночникам рынок труда, и этот рынок все расширяется и расширяется. Похоже, весьма кстати возник этот самый кризис, теперь есть на что списать свою неспособность хозяйствовать. Следует обратить особое внимание на выступления руководства страны по этому поводу. С начала года нас уверяли, что мы справимся с новой напастью, вот только бы цены на нефть поползли вверх. Однако через некоторое время сообразили, что кризис — это вовсе и не беда, а выгодная ситуация, на которую можно списывать опять же свою беспомощность в управлении огромной страной, какой все еще остается Россия. Как бы хорошо было, если бы она и впрямь, по желанию Новодворской, а равно и всех западных «друзей», съежилась до размеров Московского княжества. На кризис можно списать и повышение цен, хотя по законам кризиса цены должны снижаться. У них там, на Западе, может, и должны, а у нас этого нельзя сделать, потому что их Ельцин с Гайдаром освободили. Освободили как воров-рецидивистов, и с тех пор они грабят и грабят. В связи с этой невозможностью победить грабительские цены предлагаю пожилым вернуться памятью, а молодым с помощью энциклопедии к апрелю тысяча девятьсот пятьдесят первого года, когда, наверное, впервые в мире было объявлено о снижении цен на предметы первой необходимости. Подчеркиваю — первой необходимости — не путать с товарами, вышедшими из моды. Впрочем, хлеб, мясо, масло и молоко никогда из моды не выйдут, а тогда цены на эти продукты были снижены где на десять, где на двадцать процентов. Потом были такие же снижения цен в тысяча девятьсот пятьдесят втором — пятьдесят третьем годах. Но в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году умер Сталин, враг демократов, расхитителей, взяточников и бездельников, и у власти оказался любимый нынешней элитой Никита Хрущев, который решил, что хватит народ баловать, и поднял цены разом на пятьдесят процентов. Ну, прямо как сейчас. Чего мелочиться? Народ проводил этого деятеля политической эпитафией: «Товарищ, верь, взойдет она, на водку старая цена, и на закуску будет скидка — ушел на пенсию Никитка!»

Удивительно, как это до сих пор Выставочному залу на Крымском валу не присвоено имя Никиты Хрущева? Обижаете, господа, предтечу Ельцина, хотя до Бориса ему все же далеко. Никита сумел оставить страну без хлеба, а Ельцин оставил народ без страны. Видимо, за это его любят «демократы», поскольку, по их мнению, весь русский народ — это банда пьяниц и бездельников. А мы просто доверчивые. Нам говорят: если проголосуете за «Единую Россию», прольется на ваши головы золотой дождь. Мы и голосуем, а после недоумеваем: где же обещанные тучки? Нам и рынок втюхивали под обещание, что торговцы наперегонки будут снижать цены в стремлении обойти конкурентов, чтоб раньше всех напитать прибылью производство, расширяя его и тем самым улучшая жизнь трудящихся, как это было в начале пятидесятых. Но наши рыночники рынок поняли с точностью до наоборот. Они решили повышать цены, не расширяя производство. А еще лучше — совсем ничего не производить, а закупать товары за рубежом и перепродавать своему потребителю. А чтобы отечественные товары не составили зарубежным конкуренцию, свои предприятия банкротили и закрывали. Министры во главе с премьерами закрывали на это глаза — зарплату-то они получали не с выработки. Скажете, что все это слышали, что я ничего нового не сообщил, но откуда же такая верность партии «Единая Россия» и президенту на выборах? Хоть бы вспомнили: при какой власти мы жили, не беспокоясь о завтрашнем дне, о работе, об отпуске, когда мы получали бесплатные квартиры, пусть через пять, через десять лет, но ведь получали же; тогда не было армии бомжей и детей-беспризорников. Да что там говорить, кроме как «хоть кол на голове теши»!

В начале перестройки мне пришлось побывать на стройке КАТЕКа, то есть Качинско-Ачинского топливно-энергетического комплекса. Чувствуете уже в названии размах? Это была всесоюзная стройка, где действовал «сухой закон». И пришлось заодно побывать в Красноярске, Барнауле и Омске. Время было трудное, с традиционными проблемами с мясом и водкой. Необходимость и профессиональное любопытство завело в Красноярске в городской крытый рынок. Большой рынок, емкий, но не ломились его прилавки от мяса, масла, молока, овощей и фруктов. На прилавках — только кедровые орешки по пять рублей за килограмм. У всех торговцев — по пять. А торговцы-мужики крепкие как на подбор. Им бы пахать, а они орешками торгуют. С одним «бизнесменом» начал торговаться, он мне и говорит: я тебе продам по три рубля, только ты, если спросят, говори, что купил по пять. А то узнают и отметелят. Действительно, другой торговец ревниво поинтересовался: почем я купил орехи? Ответил: по пять.