Твифлер резко повернул вправо, издав звук, похожий на треск рвущегося холста, и остановился настолько внезапно, будто стал на якорь. Ремни безопасности затрещали и лопнули, Уоверли бросило вперед. Он ударился о флагшток, на котором развевался вымпел с розовым треугольником, упал вниз и заскользил по палубе баржи.

Некоторое время он лежал полуоглушенный, затем, шатаясь, встал. Футах в десяти над палубой баржи твифлер медленно дрейфовал прочь, за ним тянулись обрывки ремней безопасности. Уоверли, спотыкаясь, бросился следом, тщетно пытаясь поймать их, промахнулся и, поскользнувшись, запутался в леере. Оставалось лишь тоскливо наблюдать, как летательный аппарат растворяется в ночи.

Внезапно над палубой послышались чьи-то громкие хриплые голоса, затем зажегся малиновый прожектор, а вслед за ним — остальные. Уоверли с удивлением обнаружил, что палуба прямо-таки кишит существами самых разнообразных форм, расцветок и размеров. Луч прожектора ударил Джеку прямо в лицо, и, прикрыв глаза ладонью, он был вынужден укрыться в трехфутовом шпагате. Что-то твердое уперлось в бедро. Уоверли пошарил в кармане пижамы и, вытащив миниатюрный автоматический пистолет, не раздумывая, выстрелил в центр большого прожектора. Раздалось громкое «бух-х!», прожектор озарила вспышка зелено-голубого света, и он погас.

— Эй, — раздался чей-то язвительный голос. — Я думал, что вы, болваны, приклеили новые нити к номеру двенадцать!

— Забери отсюда лишний персонал, если не хочешь, чтобы я всех повыкидывал за борт, — пробасил другой голос.

— Ноль минус шесть мини-единиц, и считайте, — раздался крик сверху.

Злобно ворчащие голоса слышались все ближе и ближе. Уоверли стиснул пистолет, отполз туда, где была густая тень, вскочил и бросился к низкой палубной надстройке, видневшейся впереди. Обогнув ее, он чуть не столкнулся с призраком, у которого было множество голубых петушиных бородок, заплетенных в косички, двухдюймовые глаза бутылочного цвета, вертикально расположенный рот, открывавший тройной ряд медно-коричневых клыков. И все это было посажено на змеевидную шею, выраставшую из тела брикетированного буффало, завернутого в кожаные крылья. Привидение бросилось назад, обе руки его делали движения, как будто отталкивали Уоверли.

— Хасрач опи ирикик! — прогудело существо. — Кемъ вы есть? Вы испугали меня твоим прыжком, я чуть не задохнулся. Човы хтите?

— Меня послал Миксиз, — сымпровизировал Уоверли.

— О, тогда ты хтите видеть босса.

— Ах, да, разумеется. Конечно же, я хочу видеть босса.

— Вам нужен босс по питанию, босс по команде, босс по досугу, босс по связям с общественностью, босс по наследствам или босс по принуждению? — Монстр откусил кончик толстой голубой сигары и выплюнул его за леер.

— Э-э… босс боссов!

— Бальвоватс внутри переписывает сцену два. Ты слышал, что случилось на побережье?

— Если говорить по существу, я только что прибыл из Батте…

— А как понравился трюк с болидом?

— Очень впечатляюще. Да, кстати, сколько времени до начала съемок?

— Минут пять.

— Спасибо.

Уоверли бочком миновал ходячий кошмар и направился к освещенному дверному проему. Наверху кто-то невидимый из-за сияющих прожекторов пронзительно тараторил что-то непонятное. Когда Уоверли добрался до двери, из нее появились два существа. Одно было похоже на бронированного трехфутового голубого краба, семенящего на шести ногах. Другое представляло собой семифутовую колонну полупрозрачного желтого желе.

— Эй, вам сюда входить нельзя! — рявкнул «крабик». — Ик урикик опсрок, вы ведь знаете!

— Погоди, Сол, — пробормотал «желатинообразный» дрожащим голосом, похожим на запись на старой магнитофонной ленте. — Ты разве не видишь, что он только что с натурных съемок? Посмотри на его костюм.

— Паршивая работа. Ни один дурак на этот маскарад не клюнет.

— Что ты тянешь, Мак? Пропусти его быстрее. Бальвоватс готов свернуть их группу.

— Ип орикип слаик, — отчаянно сказал Уоверли.

— Я не кумекаю по-глимпски. Лучше говори на местном, в стиле босса.

— Это ест пьяноватый мятеж, — рявкнул Уоверли. — С дороги, пока не поздно!

— Придется поговорить с Мелом об этих посыльных. По-моему, они несколько высокомерны, — уловил Джек, когда «крабик» и «колонна» обменялись быстрыми взглядами и отошли от двери.

Яркий свет и бурная деятельность обитателей комнаты буквально ошеломили Уоверли. Напротив входа стояла пятидесятифутовая стена, сверкавшая движущимися огоньками. За ней, сидя на высоких табуретках, полдюжины оранжевых пушистых существ длинными руками со множеством локтей ловко манипулировали какими-то рукоятками. Слева от них на высокой платформе восседало круглое создание с четырьмя головами, которое с помощью четырех мегафонов выкрикивало команды во всех направлениях сразу.

— Отлично! — услышал Джек. — На первом, третьем и на четвертом — все готовы! Что случилось со вторым и пятым?

— Эй, ты! — Существо с экстравагантной женской стрижкой, неожиданно подошедшее к Уоверли, сунуло ему в руки пачку бумаг. — Отнеси их Бальвоватсу — он наверху, в Центральной Микшерской. Если ему это подойдет, то он просто пустоголовый болван.

Из-за шума, стоящего в комнате, в голове звенело, и Джек мог лишь тупо смотреть вслед существу, которое повернулось и пошло прочь. Все с ускорением неслось к кульминации, и если он быстро что-нибудь сделает…

— Стойте! — завопил Уоверли изо всех сил. — Вы не должны этого делать!

— Ты разочарован, не так ли, малыш? — прочирикало в левое ухо совершенно ошарашенного человека какое-то разбухшее создание. — Если бы этим фиаско руководил я, то для большего эффекта обязательно взорвал бы ледяные шапки на полюсах. Впрочем, и сейчас постановка вроде бы ничего. Специально для тебя — наводнения, штормы…

— Эй, отнеси это Бальвоватсу! — Уоверли сунул бумаги проходящему мимо существу, которое напоминало опавший пудинг. Существо заморгало на него мигательной перепонкой, фыркнуло и сказало: «Хорошо, хорошо, я иду, разве не я?» — и пошло, насильно завербованное. Уоверли на некотором расстоянии последовал за ним.

Комната, в которую его привел весьма странный посыльный, оказалось круглой ареной, заполненной экранами, циферблатами, рычагами, вспыхивающими лампочками, и над всем этим царила какофония жужжания и гудения электроники. В центре арены находился подиум, на котором громоздился красно-белый полосатый, как зебра, вращающийся стул, настолько широкий, что на нем могли спокойно уместиться три человека.

— Где Бальвоватс? — «Опавший пудинг» схватил за воротник дрожащий организм, у которого под полосатой спортивной рубашкой торчал пучок голубых ног, усеянных множеством шипов и колючек.

— Он поднялся в Эстетическую редакцию, чтобы дать последние указания, — отрывисто пропищало существо. — А теперь отпусти мою рубашку, а то позову стюарда!

— Передай ему это! — «Пудинг» бесцеремонно вручил бумаги и удалился. Уоверли замер за подиумом, с опаской огляделся и поставил ногу на круг…

— Две минуты! — прозвучал голос. — Всем записывающим отделам на станции.

— Эй, ты, возвращайся на Уровень Семь. Ты же слышал сигнал двухминутной готовности!

Уоверли посмотрел вниз на существо, едва на фут возвышавшееся над полом. Это была композиция из многоцветных бородавок, водруженная на две ноги, походившие на покрытые мхом проволочные кронштейны.

— Следите за своим тоном, дорогой, — резко ответил Уоверли. — Меня послал Бальвоватс. Я замещаю его. Энергия… э-э?.. подключена?

— Вот те на! Разве сейчас время для проверки? Хорошо, сэр, будет лучше, если ты залезете наверх. До начала около минуты с половиной.

Уоверли вскарабкался на подиум, скользнул на стул, осмотрел сверху множество рычагов, педалей, насадок, переключателей и спаренных кнопок с многоцветными лампочками.

— Не дурачьтесь за пультом, все подключено, — заскулил «бородавочник» под локтем. — Я лично отрегулировал.