Я часто спрашивал себя: "Кто я?".

Сколько дней и ночей потрачено на этот вопрос! Я даже не могу начать считать их. Мой интеллект давал мне ответы пользуясь тем, что я слышал где-то; все решения были следствием моих ранних обусловленностей. Все слова были заимствованные, безжизненные и они совершенно не удовлетворяли меня. Все они касались только поверхности, а затем исчезали. Но ни одно из них не затрагивало моей внутренней сущности. Ни одно из них не было слышно в глубине моего существа. Они совершенно не влияли на меня. Они даже не соответствовали важности вопроса.

Потом я понял, что вопрос касался центра моего существа, а ответы затрагивали только периферию. Вопрос был моим, а ответы приходили извне. Но само то, что я спрашивал, разбудило что-то внутри меня. Я пытался навязать себе ответы, которые приходили снаружи.

Эта идея произвела революцию, но одновременно совершенно новое направление открылось для меня. Я увидел, что все ответы, которые дает ум, совершенно бесполезны. Они не имели ничего общего с проблемой, какой бы она не была. И иллюзия была разбита вдребезги. Какое облегчение!

Как будто рывком распахнули дверь, как будто внезапный прилив света рассеял тьму. Моя ошибка была в том, что я не видел, что это ум дает все ответы. И из-за этих псевдо-ответов, настоящие не могли выйти на поверхность. Я знал, что правда борется за то, чтобы выйти на свет, что в глубинах моего сознания какое-то семя ищет свой путь, пробиваясь через почву, чтобы достичь света. Мой интеллект был помехой этому.

Когда я осознал это, ответы стали приходить все менее часто и заимствованное знание начало испаряться. Вопрос шел все глубже и глубже. Я ничего не делал, просто наблюдал. Я чувствовал, происходит какой-то процесс самовыражения. Я был в нем. Что делать? Я просто наблюдал. Периферия отбрасывалась, умирала, исчезала. И центр становился все более активным.

"Кто я?". Все мое тело пульсировало одной этой жаждой. Это было такой бурей! Тело дрожало и трепетало с каждым вдохом.

"Кто я?". Как стрела вопрос пронизывал все препятствия внутри меня.

Снова пришло чувство острой жажды. Вся моя энергия обратилась в жажду. Все.

И как язык пламени вопрос выпрыгивал изнутри: "Кто я?".

Это было удивительно! Ум молчал. Прекратился безостановочный поток мыслей. Что произошло? Периферия была спокойна. Никаких мыслей, никаких впечатлений. Я был там и вопрос был там. Нет, это не точно. Я сам был этим вопросом.

А потом произошел взрыв. За секунду все изменилось. Вопрос исчез. Ответ пришел неизвестно откуда.

Истина не познается постепенно, она приходит неожиданным взрывом. Ее нельзя принести, она приходит. Ответ - это тишина, а не слова. Когда вы не отвечаете - это и есть ответ.

Кто-то спрашивал вчера и кто-нибудь обязательно спрашивает каждый день: "Каков был ответ?". Я говорю им: "Если я скажу - это будет бессмысленно. Цель вопроса в том, чтобы понять, что будет ответом именно для вас".

ОШО "Кто я?"

Любимый Мастер! Что это значит: медитировать над чем-то? Я знаю что значит думать над чем-то - это то, что делает ум постоянно: вспоминает, анализирует, планирует, воображает и тому подобное. Я также узнал состояние медитации, где "Я" нет, где все границы исчезают - просто слияние с Целым, исчезновение, невесомость, свет и блаженство... Но что ты имеешь в виду, любимый Мастер, когда говоришь нам: "Медитируйте над этим..." ?

Бодхидешна, языки Запада не знают эквивалента слову "медитация". В этом нищета опыта и нищета языков. Также и на Востоке нельзя найти много слов, которые существуют в западном полушарии, относящихся к науке, технологии и внешнему миру. Поэтому первое, что надо понять, это то, что мы пытаемся найти нечто практически невозможное.

На Востоке у нас есть три слова, которые есть в английском, и еще четвертое слово, которого нет ни в английском, ни в любом другом западном языке. И причина не лингвистическая, причина в отсутствии опыта.

Первое слово - это "концентрация". На Востоке мы называем это "экаграта" - направленность в одну точку. Второе слово это "размышление". На Востоке мы называем это "вимарш" - думание, но лишь об определенном субъекте, не уходя в сторону, но оставаясь с этим опытом и идя все глубже и глубже в него. Это развитие концентрации. Третье слово это "медитация". На Западе со времен Марка Аврелия медитация была в состоянии хаоса. Его книги о медитации были первыми на Западе. Но не зная что такое медитация, он определяет ее как более глубокую концентрацию и более глубокое размышление. Оба определения неверны.

На Востоке у нас есть иное слово - "дхиан". Это не означает концентрацию, это не означает размышление, это даже не означает медитацию. Это означает состояние "не-ума". Предыдущие три слова обозначают вид деятельности ума; концентрируетесь ли вы, размышляете или медитируете (над чем-то) - но вы всегда уходите в объективное. Всегда есть что-то, над чем вы концентрируетесь, всегда есть что-то, над чем вы медитируете, всегда есть что-то, над чем вы размышляете. Процессы вашей деятельности различны, но есть четкий критерий: это все в уме. Ум может делать все эти три вещи безо всякого труда. Дхиан же - за пределами ума. И это не в первый раз, когда возникла эта трудность. Она возникла у многих.

Почти восемнадцать столетий назад, после Гаутамы Будды, его последователи достигли Китая и встретились с той же трудностью. В конце концов, они решили не переводить слово, потому что соответствующего перевода не было. Они использовали слово "дхиан", но в китайском произношении это слово стало "чан". И когда четырнадцать столетий назад передача светильника произошла в Японию, возникла та же трудность: что делать со словом "чан"? В японском языке нет близкого слова или эквивалента для него. И они стали использовать то же слово. В их произношении это звучало как "дзэн".

И это странная история, потому что Гаутама Будда никогда не использовал слово "дхиан", потому что он никогда не использовал санскрит. Это был революционный шаг - использовать язык, на котором говорят люди, а не ученые. Санскрит никогда не был живым языком. По сути дела, он никогда не применялся людьми в живой речи. Это был язык ученых, профессоров, философов, теологов, и между тем, как говорили обычные люди и школяры-ученые, существовала огромная пропасть. И поэтому для Гаутамы Будды было великой храбростью использовать не тот язык. которому он был обучен, но язык простонародный. И он пользовался пали. На пали слово "дхиан" звучит как "зан". "Зан" и "дзэн" не так уж далеки друг от друга. И как бы между ними стоит слово "чан".

Однако люди, которые перевели первые книги, описывающие медитацию, думали, что они понимают значение слова "дхиан". В основном, это были христианские миссионеры. Естественно, они не обладали ничем, что относилось бы к вопросу превзойдения ума. Христианство никогда и не думало выйти за пределы ума, поэтому даже возможности чего-то подобного дхиан не существовало. Самое близкое, они смогли использовать слово "медитация".

Если это медитация, то тогда автоматически возникает вопрос: медитация над чем? "Медитация" относится к объективному миру - само слово, а "дхиан" не относится.

Когда вы используете слово "дхиан" это не означает над чем-то, это лишь означает выйти за пределы ума. И в тот момент, когда вы выходите за - вы выходите за все объективное, вы просто есть. Дхиан это не процесс, но состояние бытия. Это не дуальность между субъектом и объектом, но это подобно капле, сбегающей с лепестка лотоса в океан. И поэтому, когда я говорю с вами, когда я говорю "медитируйте над тем-то", я знаю, что я использую это слово и я использую его неверно.