Впрочем, это еще ничего не доказывало, поскольку, убивая свою жену, он запросто мог надеть перчатки.

В понедельник утром небо над рекой Гарб было голубым и безоблачным. По дорожкам Сильверман-парка, не желая упустить такой необычайно ясный декабрьский день, гуляли молодые мамаши с колясками. Воздух был чистым и прохладным, ярко светило солнце, и почему-то возникало ощущение, что улицы, выходившие к реке, должны были выглядеть в начале века точно так же. Загудел буксир, пронзительно крикнула чайка, проносясь низко над водой. Женщина поправила одеяло на младенце и что-то ласково ему прошептала. У ограды парка стоял полисмен, сцепив руки за спиной, и лениво разглядывал противоположный берег.

В квартире на втором этаже дома № 721 по Сильверман-Овал лишь начерченный мелом силуэт на полу напоминал о том, что вчера вечером здесь лежала мертвая женщина. Обойдя рисунок, Карелла и Клинг подошли к разбитому окну. Ребята из лаборатории аккуратно собрали и упаковали осколки стекла, поскольку, выпрыгивая из окна, взломщик мог оставить на них капли крови или обрывки одежды. Карелла посмотрел сквозь неровное отверстие на узкую асфальтовую дорожку. Расстояние от окна до соседнего дома не превышало четырех метров. Чисто теоретически взломщик мог перепрыгнуть через дорожку, уцепиться за подоконник и залезть в одну из квартир. Но тогда бы это подразумевало предварительную подготовку и расчет, а уж если человек собирается совершить подобный прыжок, то не будет в панике и спешке выбивать закрытые окна. Конечно, квартиру в доме напротив надо проверить обязательно, но все же казалось наиболее вероятным, что взломщик спрыгнул вниз на асфальт.

– Высоко падать, – заметил Клинг, глядя вниз через плечо Кареллы.

– Как по-твоему, сколько здесь?

– Футов тридцать, не меньше.

– Тогда он почти наверняка должен был сломать ногу.

– А может, этот парень акробат.

– Ты думаешь, он протаранил окно головой?

– А как же еще?

– Ну... он мог сначала разбить стекло, а уж потом сигануть вниз.

– Если он знал, что может вляпаться во что-то серьезное, то почему не открыл окно заранее?

Они внимательно осмотрели раму и шпингалет.

– Ничего, если я потрогаю? – спросил Клинг.

– Конечно. Его уже осматривали.

Клинг взялся за рукоятки рамы и потянул ее вверх.

– Тугая, – пожаловался он.

– Попробуй еще разок.

Клинг рванул ручки сильнее.

– Не идет.

– Может, закрашена?

– Наверное, он тоже пробовал открыть окно, а когда не получилось, высадил стекло.

– Да, – согласился Карелла. – Он очень спешил. Флетчер открывал входную дверь, а может, уже вошел в квартиру.

– И тогда этот тип взмахнул сумкой и...

– Какой сумкой?

– Как какой? Должна же у него была быть сумка или еще что-нибудь, чтобы куда-то складывать награбленное.

– Да, наверное. Хотя лично мне кажется, что он не слишком-то опытный вор.

– То есть?

– Он полез сюда без перчаток, оставил отпечатки по всей квартире. Почти наверняка он в этом деле новичок.

– Даже если и так, то у него была сумка. И скорее всего ею-то он и разбил окно. Кстати, это сразу объясняет, почему на полу были разбросаны серебряные ножи и вилки. Когда он понял, что окно просто так не открыть, то разбил стекло сумкой, и при этом оттуда вывалилось кое-что из добычи.

– Очень может быть, – согласился Карелла.

– А потом он пролез в эту дырку и спрыгнул вниз «солдатиком», – продолжал развивать свою теорию Клинг. – Это имеет больше смысла, чем прыгать «рыбкой», правда? Хотя вообще-то, Стив, сначала он почти наверняка бросил сумку.

– Если она у него была.

– Любой громила идет на дело с сумкой. Даже новичок.

– Гм-м, возможно.

– Ну хорошо, если у него была сумка, то он сначала должен был бросить ее вниз и только потом вылезти из окна и повиснуть на подоконнике, прежде чем спрыгнуть, понимаешь? Чтобы ему оставалось лететь вниз как можно меньше.

– Не знаю, Берт, было ли у него столько времени. К тому моменту Флетчер уже должен был войти в квартиру и направляться в спальню.

– А кстати, Флетчер ничего не говорил о звоне стекла?

– Не помню. По-моему, его никто об этом и не спрашивал.

– Надо спросить.

– Зачем? Какая разница, слышал он...

– Не знаю, – пожал плечами Клинг. – Но если вор все еще находился в квартире, когда вошел Флетчер...

– То что?

– Ну, мне кажется, что получается именно так.

– Тогда он должен был находиться в квартире и услышать, как открывается дверь. В противном случае у него хватило бы времени, чтобы спокойно подойти к окну кухни, вылезти наружу и спуститься по пожарной лестнице – тем же путем, каким он и вошел.

– Да, верно, – задумчиво сказал Клинг. – Флетчеру еще повезло. Этот парень мог запросто и его прирезать.

– Знаешь что, давай-ка осмотрим переулок за домом, – предложил Карелла.

Женщина, случайно выглянувшая из окна цокольного этажа, увидела двух плечистых мужчин в длиннополых плащах и без шляп, расхаживающих взад-вперед по дорожке у задней стены дома. У одного из них были каштановые волосы и слегка раскосые глаза, придававшие ему некоторое сходство с китайцем. Второй – высокий румяный блондин – был моложе, но даже это не делало его менее подозрительным. Мадам без колебаний подошла к телефону и позвонила в полицию.

Карелла и Клинг, не подозревавшие, что кто-то подглядывает за ними в щель жалюзи, к тому моменту закончили обследовать асфальтовую дорожку между домами и теперь рассматривали окна квартиры Флетчера.

– Все-таки падать отсюда высоковато, – сказал Клинг.

– А отсюда, когда смотришь, кажется еще выше.

– Как ты думаешь, где он приземлился?

– Наверное, как раз там, где мы стоим, а может быть, чуть левее. – Карелла, наморщив лоб, оглядывался по сторонам.

– Заметил что-нибудь интересное?

– Да нет, просто пытаюсь кое-что представить.

– Что?

– Предположим, он спрыгнул со второго этажа и ничего себе не повредил...

– Так оно и было. Иначе бы он до сих пор тут валялся.

– Допустим. Но, даже если он ничего себе не сломал, я не могу поверить, что он просто так взял и ушел. – Карелла снова посмотрел на окно. – Слушай, Берт, сдается мне, здесь все сорок футов.

– С каждой минутой становится все больше, – хмыкнул Клинг. – Да нет, футов тридцать плюс-минус несколько дюймов.

– Пусть так. Человек пролетает вниз тридцать футов...

– Если он сначала повис на подоконнике, то скидывай еще десять.

– О'кей. Что тогда получается? Падение с высоты в двадцать футов?

– Примерно так.

– Так вот, человек падает с высоты в двадцать футов на асфальт, ничего себе не ломает, встает, отряхивается – и поминай как звали? – Карелла сделал паузу и покачал головой. – Я считаю, он должен был на какое-то время задержаться. Хотя бы для того, чтобы перевести дыхание.

– И что?

– А если бы Флетчер выглянул из окна?

– Чего это ради?

– Если твоя жена лежит на полу вся в крови, а в комнате разбито окно, то уж наверняка ты подбежишь к окну и выглянешь наружу. Вдруг тебе удастся увидеть убийцу?

– Нет, он торопился позвонить в полицию.

– Зачем?

– Господи, Стив, но это же естественно! Если Флетчер невиновен, он бы позаботился о своем алиби. Он звонит в полицию и остается в квартире...

– Знаешь, а мне по-прежнему кажется, что это его работа, – сказал Карелла.

– На твоем месте я бы не стал так раздувать это дело, – заметил Клинг. – Лично я бы с большим удовольствием двинул мистера Флетчера под зад коленом, но не забывай, что нам надо найти парня, который оставил свои отпечатки. Согласен?

Карелла вздохнул.

– Согласен.

– Нет, серьезно, Стив, давай все-таки придерживаться фактов. Если на рукоятке ножа отпечатки этого парня, а нож все еще в жертве...

– ... то муж жертвы понимает, какая прекрасная возможность ему предоставлена, – подхватил Карелла. – Жена почти мертва, в квартире разгром и явные следы ограбления. Почему бы ему не довершить начатое? Ведь все равно подумают на взломщика.