- И что вы по этому поводу думаете, Илья Романович?

- Что думаю? Выводы делать рано. Но все сходится к тому, что именно эти люди вместе с Султаном Гараевым совершили тридцатого сентября преступление в Стамбуле. Я проанализировал все имеющиеся факты и пришел к такому выводу. Как вы говорили, Олег Жигорин, погибший в том инциденте, называл вам приметы трех человек - так вот двое из них подходят под приметы Глуздырева и неизвестного, называемого Валерием Ивановичем. Кто такой третий, со странными волосами и наклеенными усиками, нам пока неизвестно. Гараев же, очевидно, либо находился в машине, либо отсутствовал на месте преступления, подготовив его. Вот такие дела, - вздохнул он.

- Значит, нам почти точно известен один из преступников. Уже что-то, произнес Раевский. - С него и начнем. Илья Романович, извините меня за требовательный тон, но поймите и меня. Мне нужны исчерпывающие сведения об этом Николае Глуздыреве. Абсолютно все, от места рождения, от родителей до самых мелких привычек. Прошу вас, свяжитесь с колонией, где он отбывал наказание, выясните все. Поймите меня, я ищу свою пропавшую много лет назад дочь. Она в руках у бандитов, больная, потерявшая память. Она каждую секунду подвергается опасности. Мы не можем церемониться. Завтра я улетаю по делам в Монреаль, у меня очень важные переговоры. Я буду отсутствовать в Москве дня три. Очень вас прошу, если что узнаете, свяжитесь с Дмитрием Андреевичем Марчуком и сообщите ему все, что сообщили бы мне.

- Я сделаю все, что смогу, Владимир Алексеевич, - произнес Бурлак слегка дрогнувшим голосом. - И буду держать вас в курсе. Хотя и совершаю должностное преступление, - добавил он и повесил трубку.

Раевский тут же перезвонил Марчуку и попросил его немедленно выяснить по своим каналам все, что можно, о Николае Глуздыреве по кличке Крутой.

- Какие-то сведения о Вареньке? - спросила Катя, входя в спальню Владимира.

- Не о ней, - вздохнул Владимир. - А о тех, кто может быть причастен к ее похищению. Успокойся, дорогая, мы найдем ее. Я чувствую, что мы на верном пути. Делом параллельно занимаются опытный следователь прокуратуры и наш Марчук. И действуют они в одном направлении.

- Господи, откуда у нас берутся силы на все это? - прошептала Катя и, более не желая расспрашивать мужа ни о чем, закрыла дверь и пошла в свою спальню.

Владимир же лег в постель, но заснуть, естественно, уже не мог. Его трясло, словно в лихорадке. Он был уверен, что скоро поступят очень интересные сведения.

И он не ошибся.

Следователь прокуратуры Илья Романович Бурлак действовал даже оперативнее, чем частный детектив Дмитрий Марчук. История пропавшей дочери предпринимателя Раевского потрясла его. Он решил сделать все, чтобы помочь им найти пропавшую много лет назад дочь. Именно это обстоятельство и вдохновляло его в этом деле, а вовсе не сама по себе кровавая разборка между бандитами в Южном Бутове, что начало становиться обычным явлением. И он стал еще тщательнее отрабатывать версию убийства Гараева именно в связи с его предполагаемым участием в похищении женщины в Стамбуле.

Он пунктуально отработал все связи убитой Эвелины Бирц. И, наконец, почувствовал, что напал на след. Доказательств пока никаких не было, но каким-то шестым чувством, порой выручавшим его в самых сложных ситуациях, он понял, что это именно то, что нужно.

Некий проживающий ныне в Мытищах Вячеслав Чалдон отбывал наказание вместе с Глуздыревым. По свидетельству руководства колонии строгого режима и сидевших вместе с ними заключенных, они были особенно близки. Освободились они почти в одно и то же время, только Чалдон на месяц Раньше. Чалдон был осужден по статье сто третьей за умышленное убийство, характеризовался всеми, кто знал его, как человек крайне жестокий и корыстный, способный на любое преступление. Знали его и как человека, не знающего чувства страха и, что очень важно, бесконечно преданного Глуздыреву. В настоящее время Чалдон нигде не работал, проживал с престарелыми родителями в Мытищах. По словам соседей, вел спокойный, размеренный образ жизни.

- Ну что же, Чалдон так Чалдон... - произнес Бурлак. - Как к нему только подступиться, к этому Чалдону? Тут ведь важно, как при хирургической операции на сердце - не навреди. Операция-то тонкая...

Личность следователя прокуратуры, хорошо известного многим уголовникам, которых он упрятал на долгие годы за решетку, могла сразу насторожить Чалдона, и он успел бы предпринять меры предосторожности. Бурлак позвонил Марчуку.

- Спасибо вам, Илья Романович, - поблагодарил Марчук. - То, что вы узнали, это очень важно. Очень. Я уверен, что мы на верном пути. Спасибо. А остальное мы сделаем сами.

- Только вы уж не переборщите там, Дмитрий Андреевич, - проворчал Бурлак, находящийся между двух огней: с одной стороны, сочувствие Раевскому, с другой служебный долг. "Ладно, - махнул он рукой. - Если выгонят с работы, то Раевский меня к себе возьмет, в охрану".

Марчук тут же связался с Генрихом Цандером, который не поехал с Раевским в Канаду, и передал ему то, что сообщил ему следователь Бурлак.

Уже через пятнадцать минут Генрих Цандер и еще двое людей Раевского мчались на "Мерседесе" по окружной дороге в сторону Ярославского шоссе. Еще через двадцать минут они тормозили у пятиэтажной хрущобы, в которой и проживал упомянутый Бурлаком Вячеслав Чалдон. Вскоре туда же подъехал и Дмитрий Марчук.

- Ну что будем делать, Дмитрий Андреевич? - спросил Генрих. - Предлагаю, если он дома, вытащить его и быстро все выяснить. Времени у нас в обрез, сами понимаете.

- А если нет? - недоверчиво покачал головой Марчук. - Можем только насторожить его своим появлением.

- Времени нет, - сказал Генрих. - Чувствую сердцем, должно нам на этот раз повезти. Я пытался дозвониться до Владимира Алексеевича, но у него все время занято.

- Да не можем мы спрашивать у него совета по каждому поводу. Ладно, давай рискнем.

Как раз в этот момент из среднего подъезда вышел здоровенный детина в кожаной куртке с обритой наголо головой. По всем описаниям этот человек был похож на Вячеслава Чалдона. Он вальяжной походкой направился к новенькой "девятке" стального цвета, стоящей метрах в десяти от подъезда.

- Он, - прошептал Генрих. - Говорил же, повезет нам на этот раз. Ладно, Дмитрий Андреевич, беру инициативу на себя. Вы не возражаете?

- Давай! - махнул рукой Марчук. - Была не была!

Генрих Цандер вышел из машины и медленной Уверенной поступью подошел к бритому парню. А тот уже открывал дверцу новенькой "девятки".

- Твоя? - спросил Генрих.

- Моя, - с гордостью улыбнулся бритый. - Что, нравится?

- Нравится.

- Твоя-то покруче будет, - подмигнул парень в сторону черного "Мерседеса".

- Так она не моя, я простой водитель, - усмехнулся Генрих. - А у меня вообще нет личного автотранспорта.

- Не горюй, будет, - засмеялся парень. - Ты еще молодой...

- Подойди на минутку к моей машине, - попросил Генрих. - Помощь твоя нужна.

Парень подозрительно покосился на черный "Мерседес" и стоящую рядом "восьмерку" Марчука, но тем не менее не побоялся пойти с Генрихом.

- Ты Чалдон? - спросил Генрих, когда они уже стояли около "Мерседеса" с тонированными стеклами.

- Ну? - заподозрил неладное парень.

- Чалдон или нет?

- Ну, Чалдон, что с того?

- Садись в машину, - почти шепотом произнес Генрих.

- Ах вот оно что, - прошипел Чалдон, но тут же согнулся от короткого удара Генриха в солнечное сплетение. А через несколько секунд он уже сидел на заднем сиденье "Мерседеса" между Марчуком и одним из телохранителей Раевского. Второй сел за руль машины Марчука, и оба автомобиля синхронно рванули с места и на огромной скорости понеслись в сторону Москвы.

- Что вам от меня надо? - прохрипел Чалдон, окидывая взглядом сидящих в машине.

- Только правды, - ответил Марчук.

- Да какой правды? Что-то я ничего не пойму, братаны, - бубнил Чалдон, лихорадочно соображая, что может быть нужно от него этим людям.